Кэрол впечатывается в стену плечом, что-то в руке хрустит и тут же встает на место. Волосы, выбившиеся из хвоста, лезут в глаза, и Кэрол едва не испепеляет их к чертовой матери. Она едва успевает увернуться от новой атаки, круто разворачивается и сама напарывается животом на кулак Йон-Рогга. Все как всегда, все ее удары уходят в молоко, а командир неизменно достигает цели.

В ушах звенит, кровь неистово пульсирует и капельками сочится из разбитой губы. Кэрол больно впервые за шесть лет, и ей неожиданно это нравится.

Кэрол вертится подобно ужу на раскаленной сковородке, снова и снова падает на гулкий холодный пол, сплевывает кровь и поднимается. В пальцах пульсирует энергия, но Кэрол отчего-то сдерживается, получая непередаваемое удовольствие от обыкновенной драки.

Кэрол кажется, что Йон-Рогг сошел с ума. В его янтарных глазах пылает огонь, мышцы бугрятся под одеждой, а губы кривятся в презрительной усмешке. Йон-Рогг никогда не показывал столько эмоций в драке. Это будто он и не он одновременно, и Кэрол это нравится и раздражает. Она хочет съязвить что-нибудь о запрете на эмоции, но не успевает и рта раскрыть. Твердый кулак прилетает в челюсть, вбивает слова обратно в горло, заставляет забыть обо всем, кроме него.

Кэрол кажется, что она сама сошла с ума, потому что стоило бы вообще-то убить Йон-Рогга, не раздумывая, а она тут позволяет себя избивать. Кэрол все еще злится на командира, она в ярости, но широкая ухмылка сама собой лезет на разбитое лицо, а взрыв энергии внутри гаснет. Кэрол становится Верс, и это, черт возьми, приводит ее в экстаз.

Йон-Рогг подходит ближе, глядит на нее, распластавшуюся на полу, сверху вниз и протягивает руку. Горячие, чуть влажные пальцы касаются щеки, стирают-размазывают кровь. Йон-Рогг смотрит долго, а лицо его каменное, такое, что ни одной эмоции не прочитать. Он смотрит на свою ладонь и на Кэрол одновременно, резко наклоняется и дергает ее вверх за шиворот.

Кэрол успевает увернуться от удара пальцами под ребра, приседает и безуспешно пытается подсечь командира. Йон-Рогг хватает ее за волосы, отбрасывает к стене и ревет раненым зверем:

— Это моя кровь!

У Кэрол закладывает уши, звук отражается от металлических стен отсека, и эхом разлетается по помещению. Йон-Рогг дышит глубоко и размеренно, но глаза его полны красных прожилок, а кулаки сжимаются так, что кожа едва не лопается.

Кэрол задыхается от наносимых ударов, пытается вывернуться, но Йон-Рогг держит крепко. Кэрол напрочь забывает о своей сверхсиле.

Кэрол не знает, кто первый это начал, но когда она смогла немного соображать, ее остервенело целовали, вжимая в стену. Йон-Рогг так близко, что Кэрол чувствует, как гулко и размеренно бьется его сердце. Йон-Рогг так близко, что у Кэрол подкашиваются колени.

Кожа касается кожи, и от них будто исходит пар. Кэрол царапает спину командира через одежду, а он в ответ больно прикусывает ее за ухо. Йон-Рогг утробно рычит и слизывает кровь с ее губ:

— Моя!

Кэрол не поддается, отталкивает его от себя, утирает пылающие щеки и фыркает:

— Вот еще.

В груди Кэрол клокочет целый клубок эмоций. Пальцы покалывает, волосы на голове шевелятся от электрических потоков, и Кэрол не сдерживается, поднимает руку и выпускает наружу все, что сдерживала шесть лет.

Йон-Рогг пробивает собой стену, путается в толстых проводах и ухмыляется, стирая кровь со щеки. Он ничего больше не говорит, но Кэрол все понимает. Ее хватают за горло и отшвыривают в сторону, а из груди вырывается смешок.

Под пальцами хрустит железо вперемешку с бетоном, глаза застилает пыль, искры из разорванных проводов действуют похлеще светомузыки. Кэрол широко улыбается, потирает саднящее горло, разбегается и отправляет Йон-Рогга в полет до другой стены.

Кэрол подходит ближе, садится на Йон-Рогга сверху, смотрит в его умопомрачительные глаза и лупит со всей дури. Голова командира мотается туда-сюда, но он все равно смотрит, глядит ей прямо в душу, глядит, пока голубая кровь не слепляет веки. У Кэрол на руках кровь такая же, и не поймешь теперь, чья она. Это и не важно вообще-то, потому что она в любом случае принадлежит Йон-Роггу, а Кэрол как будто позаимствовала ее на время. Кэрол даже не знает, есть ли в ней хоть капля земной, красной крови.

Кэрол замирает с поднятым кулаком, когда на лице командира не остается живого места. Он по-прежнему смотрит на нее в упор сквозь слепленные ресницы, лицо его залито голубой кровью, а на губах пляшет издевательская ухмылка. Йон-Рогг размыкает губы и беззвучно произносит фразу, от которой у Кэрол кровь стынет в жилах. Кэрол опускает руки ему на грудь и долго-долго слушает звучание сердца. Оно даже не сбилось с ритма, когда сердце самой Кэрол стучит неровно и взволнованно.

Кэрол неожиданно всхлипывает, по щеке катится горячая капля. Йон-Рогг вздрагивает и закатывает глаза, презрительно выплевывая:

— Женщины.

Тем не менее его пальцы мягко касаются влажной щеки, стирают соленую дорожку, скользят по виску и вплетаются в спутавшиеся волосы. Кэрол забывает дышать, когда вторая рука Йон-Рогга касается ее руки, ведет вверх, обводит ямочку между ключиц, оглаживает подбородок и невесомо прикасается к разбитым губам. Йон-Рогг ухмыляется, глядя Кэрол в глаза и спрашивает:

— Чему я тебя учил?

Кэрол склоняет голову набок, подается чуточку ближе и неожиданно для самой себя кончиком языка облизывает прижимающийся к губам палец.

— Эмоции непозволительны, — отвечает она и хохочет.

Йон-Рогг улыбается разбитыми губами, кровь скапливается в крупные капли и течет по шее, но он не стирает ее, продолжает касаться Кэрол, держать ее в своих руках и улыбаться.

Кэрол смеется долго, так долго, словно за все двенадцать лет их знакомства. Йон-Рогг смотрит пронзительно, говорит одними глазами и осторожно перебирает спутавшиеся в колтуны волосы.

* * *

На этой планете нет солнца, но утром, ровно в семь по времени Халы в каюте включается мягкий, как будто рассветный свет. Кэрол ворочается в постели, зарывается под теплое одеяло и носом утыкается в чужое плечо. Йон-Рогг лежит на спине, дышит ровно, и сейчас совсем не похож на обычного себя. Кэрол выныривает из-под одеяла, рассматривает расслабленное лицо и улыбается.

Йон-Рогг ни капельки не изменился с их первой встречи, разве что мышц стало несколько больше. Кэрол хихикает, закрывает рот ладонью и пальцем тыкает командиру в грудь. Мышцы под пальцами твердые и упругие, а еще гладкие и соблазнительные. Кэрол подпирает щеку рукой, обводит пальцами сосок, изображает человечка, переходящего пустыню и перебирается к следующему. Соски Йон-Рогга темно-карамельные, а пальцы Кэрол белые-белые, и контраст потрясающий, такой, что у Кэрол напрочь сносит крышу.

Кэрол вырисовывает узоры на коже Йон-Рогга, щекочет кончиками пальцев, намеренно задевает твердеющие соски и хихикает совсем как дурочка. Кэрол поднимает глаза и сталкивается с янтарным взглядом командира, широко улыбается и совсем-совсем не краснеет.

Йон-Рогг смотрит пронзительно, ничего не говорит, а теплые пальцы под одеялом щипают Кэрол за попу. Кэрол взвизгивает и подпрыгивает, отбрыкивается от развеселившегося Йон-Рогга и непонятно как оказывается под ним.

— Моя, — выдыхает Йон-Рогг ей в губы, и Кэрол фыркает.

Вставший член упирается Кэрол в бедро, Йон-Рогг кривит губы в ухмылке, и Кэрол не сдерживается, сжимает самое основание в пальцах и жадно ловит едва слышный выдох.

Кэрол пинает Йон-Рогга в грудь, отталкивает от себя и укладывает на лопатки. Кэрол усаживается сверху, ладонями упирается в шею и считает пульс. Йон-Рогг лежит, раскинув руки, и не двигается, позволяет ей делать все, что захочется, и смотрит. Кожа под пальцами горит, оставляет ожоги, горящий янтарь отпечатывается под веками.

* * *

Кэрол знает, что снова уйдет, сбежит от самой себя.

Кэрол знает, что страхи останутся с ней навсегда.

Кэрол знает, что она самая сильная женщина во Вселенной.

Кэрол знает, что ее кровь принадлежит Йон-Роггу.

Кэрол знает, что кожа под его пальцами плавится, и что раскаленный янтарь оставляет ожоги на веках.

Кэрол знает, что Йон-Рогг гордится ей.

Кэрол знает, что крии живут дольше землян.

Кэрол знает, что все равно никуда не денется.