В гостях у паучихи

...

День освобождения монстров — знаменательная дата.

Представители сей замечательной расы приносят к памятнику своего спасителя золотые цветы, с глубоким уважением кланяются, и, разумеется, молят о том, чтобы люди их пощадили и не отправляли в заточение под горой Эббот на ещё несколько сотен лет. Однако, по «чистой случайности» отмечалась не только годовщина выхода чудищ на Поверхность. В этот самый день принц монстров — Азриэль Дриимурр, по некоторым причинам воскрес из мёртвых, к неописанному удивлению, вместе с великой радостью его родителей — Азгора и Ториэль. Казалось бы, совпадение, но на самом деле всё чуточку сложнее.

Именно этот день стал не только праздничным, но и траурным — в этот день их спаситель — Фриск, приказал долго жить.

Ходили слухи, что он умер, принеся свою Душу в жертву Барьеру, другие поговаривали, что когда всё вокруг стало белым (это было ещё в Подземелье), он и погиб, а третьи утверждали, что восьмой человек был убит одним из монстров, возжелавшим обрести огромную силу, поглотив Решительную Душу паренька.

Но, конечно, никто никого не убивал: жители под горой Эббот слишком дружелюбные существа, а Фриск достаточно милосерден для того, чтобы игнорировать кнопку «Драться».

Он пожертвовал своей душой, чтобы спасти Азриэля от обратного превращения в злобный цветок, но сознание человеческого дитя никуда не исчезло.

Принц был велик: имел необыкновенный успех как у монстро-девушек, так и человеческих, сказочно богат и чертовски очарователен, причём все эти факторы мистеру Дриимурру очень портили жизнь: дамы преследовали его везде, где только можно. К счастью, Фриск помогал кое-как отбивать эти атаки, беря на себя контроль телом Азриэля, но в большинстве случаев дамы едва не визжали от восторга и стремились набросится на паренька всей толпой.

Спасение было одно: в баре, воздух которого был пропитан запахом алкоголя и немой печалью, где молчаливый Гриллби делает вид, что внимательно слушает чей-то рассказ и пускает скупую слезу, там, где необходимо. Всё-таки самое важное для бармена — актёрское мастерство. Вам кажется, что элементаль проникается вашей печалью, однако на самом деле он протирает стаканы и заодно в уме подсчитывает, какая будет выручка от вас. Кто-то скажет, что это — равнодушие, и будет прав. Но пока никто не раскрыл маленький секрет «огонька», так что его заведение пользовалось бешеной популярностью у обеих рас, а в особенности — у принца, его маленького «воображаемого друга» и небезызвестного в малых кругах скелета по имени Санс.

Он посоветовал принцу, как и всем нормальным «VIP» — персонам, завести некоего «секьюрити», или, попросту говоря, охранника. В своём лице, или, правильнее сказать, черепе, да ещё и за отдельную плату в виде нескольких десятков бутылок кетчупа. Гриллби тихо фыркнул, прочие посетители заулыбались. Конечно, про силу скелета всего с одним очком здоровья ходили самые разнообразные легенды: одна врёт лучше другой. Плохо лишь то, что такие же слухи ходили и про его лень. И все они, как назло, были правдой.

— Парень, это очень выгодное предложение! — Нарушил повисшую тишину Санс. — Они будут держать свои косточки от тебя на расстоянии пушечного выстрела! Если не дальше.

Азриэль, немного раскинув мозгами, принял бы такой вариант. В конце концов, во время очередного апокалипсиса-геноцида ему надолго удалось задержать убийцу и даже остановить, так что, по мнению принца, со скелетом можно было бы даже в разведку сходить. Но так как сознание у «козо-юноши» было не простым, а двойным, то его альтер-эго в лице Фриска категорически отказалось от этого варианта.

— Пусть он и силён, — прошептал голос Фриска. — Но крайне ленив. Подумай, нужен ли тебе такой хранитель, который годами не может убрать носок с дивана?

Данный аргумент показался принцу весьма весомым, так что, сделав торжественно-напыщенное выражение лица, которое, впрочем, не делало вид, будто его обладатель обременён значительным интеллектом, был вынужден отказать.

— А кто тогда? — Несколько разочарованно протянул шутник, огорчённый тем, что любимой приправы ему не видать. — Можно Папайруса, он твой самый большой фанат, тем более дамы боятся его как огня. Гриллби, — обратился он к ушедшему в себя бармену, — без обид.

— Не… — отмахнулся принц. — Ещё в геи запишут, или ещё чего похуже.

Азриэль всегда был достаточно толерантным по отношению к людям, но после смерти и «желанного» превращения в цветок его терпимость несколько пошатнулась, однако гомофобом он не стал. Не позволяло воспитание, да и Фриск всячески старался вновь укрепить веру в человечество.

— А кто тогда? — Несколько раздражённо бросил Санс, допивая бутылку кетчупа.

— Меттатон? — При воспоминании о его металлической роже, вечно улыбающийся рот скелета скривился в презрительной ухмылке. — Не-е-е-ет, дорогой, с ним к тебе будут лезть ещё больше. Гриллби? — Услышав своё имя, бармен оторвал взгляд от тщательно протираемой рюмки, заранее приготовившись к худшему. — Он, конечно, неплохой парень, вот только уж больно сильно воняет от него перегаром.

«Ну, это не столь страшно» — с облегчением подумал элементаль, возвращаясь к делу. Однако Санс его заинтриговал, поэтому окончательно отходить от мира сего бармен не стал. Да и другие посетители решили прислушаться к этой беседе: всё-таки пусть Санс и лентяй, но комик из него хороший.

— Может ещё Маффет, а? — Не задумываясь, бросил Санс, нарушив главную заповедь бара.

Все, кроме скелета и Азриэля, скрипя, поспешно встали со стульев, как можно тише и быстрее направившись к выходу. Ведь они знали: гнев элементаля страшен.

Вражда между «огоньком» и паучихой началась с тех самых пор, как монстры вышли на Поверхность, то есть, где-то около десяти лет назад. И с тех самых пор ненависть между ними только усилилась: они с самого начала мешали друг к другу, устраивая и предлагая клиентам такое, что порядочному бизнесмену-предпринимателю даже в самом кошмарном сне не приснится. Бесплатные раздачи сладостей, концерты, которые могли довести их организаторов до банкротства, продажа «секретных» рецептов. И всё без толку: у них был одинаковый поток клиентов, который только увеличивался как у Маффет, так и у Гриллби, из-за чего они, встретившись где-нибудь в тёмной подворотне, наверняка бы поспешили устранить надоедливого соперника. Разумеется, они установили одно-единственное правило в своих заведениях: «Никогда не произносить имя…». А тут уже было отличие: кафе «Паучьи пончики» наносило табу на имя Гриллби, соответственно владелец бара — Маффет.

И Санс почувствовал, что уже ЕМУ придётся несладко.

Элементаль выпрямился во весь рост, задевая языками пламени потолок, закатал рукава, демонстрируя довольно развитые мускулы, вышел из-за стойки, и…

Санс вместе с принцем поспешил ретироваться, используя старую добрую телепортацию.

— Ла-а-адно, — произнёс с натянутой радостью скелет, взгляд которого был направлен в ночное небо, скрытое облаками. — В этот раз я… Обла-а-а-ажался… — ноги его уже не держали, однако падать в грязь лицом он не собирался, кое-как оперевшись об угол холодной стены.

— Ты нажрался в хлам, — прояснил принц, думая, как избавится от нежелательного попутчика. — Нефиг кетчупом водку запивать!

— Всё-таки я… пьяница… — Глупо улыбаясь, ответил он, продолжая держаться костяной рукой за единственную надёжную опору. — До мозга костей…

— Иди домой, — собрался было уйти принц, но Санс неожиданно протянул: — А к Маффет всё-таки сходи… Ик…

Спорить с пьяным не хотелось от слова «совсем», поэтому принц, устало кивнув, решительным шагом направился прочь.

Утро следующего дня принц встретил в своей постели с необыкновенной головной болью, помятым плащом и глубочайшей болью в сердце. Что-то подобное он испытывал лишь после смерти Чары… Но сейчас его волновали более насущные и не столь отдалённые от реальности вопросы.

Пустит ли Гриллби его в свой бар снова? Будут ли клеится к нему многочисленные фанатки?

— И, самое главное, где живёт Маффет? — вяло протянул вездесущий призрак. — Обещания надо исполнять…

— Чёртов Фриск… — выругался принц, уставившись на себя в зеркало. Времени было много, как–никак, выходной, так что осмотреть себя можно.

Если бы девушки (или, как их называет Альфис, «тянки») знали, насколько жалок принц с утра, то наверняка даже не поворачивались в его сторону от презрения: совершенно опитое личико, как будто ему не двадцать пять лет, а все пятьдесят, причём половину из них он провёл в алкогольном опьянении, залитая какой-то жидкостью пижама, принц не хотел даже думать о том, куда он вляпался, и обвисшая клоками шерсть. Иногда, лицезря себя во всей своей «красе» Азриэль невольно задумывался, а может, ему лучше было остаться Флауи? Не видеть себя таким… убогим и жалким одновременно. Даже сейчас он не мог свыкнуться со своим вновь возвращённым телом, считая, что лозы были намного удобнее и компактнее. Его могла принять таким только Чара, считая всё это «милым». Но сейчас её нет. Только Фриск. И это не так уж плохо.

Разумеется, выходить в таком непотребном виде принц стал бы только под страхом смерти, однако лень, нежно взращенная в нём Сансом, настойчиво требовала того, чтобы монстр-босс полежал в кровати ещё немного. Однако, голос его спасителя громко возвестил:

* Вы наполнены РЕШИМОСТЬЮ подняться.

Азриэля раздражало, нет, бесило, что Фриск принимал такую извращённую форму общения. Он даже делал ему замечания, но ребёнок оставался непреклонным.

— Это напоминает мне о Чаре, — говорил он обычным миленьким голосочком, против которого всемогущий принц ничего не мог сделать, так что ему ничего не осталось, кроме как привыкнуть к бесконечному комментированию даже самых очевидных действий. Хотя, может быть, именно это и побуждает делать его хоть что-то.

А Маффет… А может, нафиг её, а? Санс всё равно ни о чём не узнает, нечего лишний раз нарушать её владения.

Но Фриск уже давно всё решил.

* Вы понимаете, что не можете держать свои предыдущие обиды слишком долго.

— Заткнись, — буркнул принц, направляясь к ванне.

Спустя полчаса, когда утренний туалет был завершён, к Азриэлю пришло осознание того, что в ближайшую неделю «У Гриллби» для него закрыт, с Сансом надо общаться поменьше, а с излишней выпивкой надо завязывать. Да с любым алкоголем — тоже.

— Ну, идём? Или ты и дальше будешь так лежать, ленивый комок шерсти?

— Как будто ты не знаешь, — вздохнул тот, надеясь на лучшее. — Идём.

Вид заведения не понравился принцу ещё издалека: одноэтажное здание с тремя окнами, стены которого окрашены в нежно-фиолетовый и огромная вывеска: «Паучьи пончики», с которой свисали тонкие нити паутины, что не добавляло этому месту какого-либо очарования.

Казалось, что даже решимость «непоколебимого» Фриска дрогнула, о чём он незамедлительно доложил Азриэлю.

— А я уж думал, когда ты испугаешься, — несколько разочарованно ответил он, злобно улыбаясь. — Теперь уже МНЕ хочется узнать, какие у неё там пончики.

Призрак был слишком напуган, чтобы ответить.

Двери с неприветливым скрипом распахнулись, показывая тёмное помещение, в которое, казалось, десятилетиями не проникал свет. Но принца не испугала тьма и зловещая тишина этого места, в которой его душа бьётся в ритме его шагов.

— Мне здесь не нравится… — Тихо прошептал Фриск.

Ему не ответили.

Принц начал терять терпение, хотелось уйти. Не столько из-за пугающей атмосферы, сколько из-за полного игнорирования потенциального клиента.

Но только он хотел развернулся, как почувствовал, что его ноги оказались в чём-то липком.

Стало жутко, обычно болтливый Фриск держал на этот раз язык за зубами.

Раздался звонкий паучий смех, от которого кровь в жилах принца заледенела.

— Надо же, какие «люди»! — Проговорила она, захлёбываясь непонятно от чего безумным хохотом. — Сам принц пожаловал ко мне! Ну проходи, дорогуша, не стесняйся! — Но, будто опомнившись, добавила: — Ох, я же забыла! Ты не можешь пошевелится! Ничего, мои маленькие друзья помогут тебе!

Она свистнула, хлопнула в ладоши и, как им обоим показалось, топнула ногой, всё так же не желая выходить на свет.

Вокруг стало шумно: миллионы маленьких лапок засеменили по направлению к Дриимурру, настойчиво карабкаясь по маленьким паутинкам, заодно разрушая их.

— Я… эм… — принц был настолько удивлён, что не сразу нашёл, что ответить. — С-спасибо…

— Присаживайся, милый! — Всё так же весело продолжила «незнакомка». — Как же хорошо, что ты пришёл! Как раз к танцам!

— В каком смысле?! — Шокировано воскликнул принц неожиданно громко даже для себя самого.

— В прямом, дитя моё!

Она, необычайно ловко схватив его за руку, начала кружится с ним, заливисто смеясь.

Перед глазами поплыло всё: фиолетовые руки паучихи, вынырнувшие из темноты синие глаза, её причёска, стоящий позади гигантский кекс…

Ему казалось, что он сейчас упадёт в обморок, но, заботливо поддержанный Маффет, был усажен на стул.

— Я больше никогда сюда не приду, — тихо простонал он.

— А теперь самое главное! — Коварно сказала она, протягивая одну из шести рук. — Оплата!

— Что?! — подал голос Фриск, до этого наблюдавший за происходящим. — Она нас мучила, а теперь просит денег за это?!

Ни стыда ни совести! Аззи, прояви силу, откажи ей!

Но слушать мудрого совета принц не стал: отдав ей сто монет (все деньги, которые у него были), он со всех ног кинулся прочь.

«Нафиг этих секьюрити… Сам со всем справляюсь»