Шэнь Цинцю сидел в одиночестве в комнате над оружейным магазином, единственную компанию ему составляла одна зажженная свеча на столе. Вокруг было тихо, и ничто не указывало на то, что где-то в городе заклинатели охотились.
Пока он смотрел на пламя свечи с тем же упорством, с каким когда-то в экран телефона, его мысли неистово метались по кругу. Воспоминания о белой овечке Ло Бинхэ были перемешаны с образами того, кем был Ло Бинхэ сейчас. Эта чарующая улыбка, скрывающая злобу под ней. Эта высокая элегантная фигура, одетая в длинные черные и серебряные одежды. Эти глаза, такие же темные и холодные как беззвездная ночь, зажегшиеся слабым блеском ложного света, когда он произнес имя Шэнь Цинцю.
Эти...новые придатки.
Этого было достаточно, чтобы Шэнь Цинцю хотелось кричать. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть лицо Ло Бинхэ, следящее за ним. Чтобы увидеть, как тот смотрел на него, а его нежные кошачьи ушки — кошачьи ушки! — стояли торчком на голове, слегка дергаясь, когда он говорил.
Хоть Шэнь Цинцю и не нравилось думать о последнем разе, когда он видел Ло Бинхэ — о Бездне — он четко знал одну вещь: тогда у него абсолютно точно не было кошачьих ушек.
Шэнь Цинцю очень хорошо понимал, что появление протагониста заставляло IQ всех окружающих его персонажей упасть на 80%. И все же решительное одобрение дерьмового объяснения Ло Бинхэ дворцом Хуаньхуа было слишком сложно принять. Искажение ци? Искажение ци, твою мать!
Очевидно же, что это все игры его демонической родословной!
Шэнь Цинцю приложил ладонь ко лбу, чувствуя, будто у него сейчас начнет болеть голова. В тот же момент в дверь легко постучали.
Он выдохнул, расслабляясь. Каким надежным был его шиди! Спаситель и отвлечение одновременно! Шэнь Цинцю подошел к двери, уже произнося приветствие.
— Лю-шиди, я ждал...
В дверном проеме стоял не Лю Цингэ.
Шэнь Цинцю прервал фразу слишком поздно. Ло Бинхэ смотрел на него сверху вниз, все еще улыбаясь, несмотря на то, что его ушки медленно прижимались к голове.
— Добрый вечер, Шицзунь.
Шэнь Цинцю повернулся. Он прошел половину пути до окна, прежде чем Ло Бинхэ поймал его, дергая к стене рядом с окном. Он прижал Шэнь Цинцю, обхватывая рукой его грудь, и выбивая этим движением воздух из легких. Тот пытался отдышаться, прежде чем поднять взгляд и посмотреть на Ло Бинхэ.
Лунный свет лился из открытого окна, освещая нефритовую элегантность профиля Бинхэ. Шэнь Цинцю приоткрыл губы, собирая энергию в даньтяне, но, прежде чем он смог закричать, другая рука Ло Бинхэ закрыла ему рот.
— Разделенные на так много лет, наконец-то встретившиеся...этот ученик не понимает, почему Шицзунь так хочет кричать имена других людей?
Потому что Шицзунь не хочет превратиться в человеческую палку!
Шэнь Цинцю отбивался, но Ло Бинхэ лишь усилил хватку. Хотя даже если бы он этого не сделал, разницы бы не было: Неизлечимый висел внутри тела мертвым грузом, утягивающим его вниз.
Ло Бинхэ придвинулся ближе. Пульс Шэнь Цинцю стремительно усилился. Глаза Бинхэ были яркими, а его улыбка обещала убийство, и Шэнь Цинцю едва дышал — и все же он, по какой-то причине, приклеился взглядом к ушкам Ло Бинхэ.
Те все еще были прижаты к его голове, показывая глубину его ярости. И все же, несмотря на это, несмотря на все, Шэнь Цинцю почувствовал, что его пальцы дернулись. В таком положении он мог ясно видеть темную шелковую шерсть на границе нежного хряща.
Она выглядела...мягкой. И пушистой.
На Бинхэ-белом лотосе эти ушки выглядели бы очаровательно. Но на этом Ло Бинхэ они...все еще выглядели очаровательно!
Очаровательнo! Полностью выросший, полностью почерневший протагонист-жеребец, способный сеять ужас слабейшим движением губ, выглядел очаровательно! О чем вообще думал брат-Самолет?!
Внезапно Ло Бинхэ застыл, задержав дыхание. Его глаза стали расширенными и нечитаемыми.
Только тогда Шэнь Цинцю понял, что его рука двинулась по своей воле. Ладонь прижалась к шелковистым волосам Ло Бинхэ, а пальцы нежно поглаживали одно из его ушек. Шэнь Цинцю замер, разрываясь между желанием кричать от своей тупости, которая ускоряет и так неизбежную смерть и плакать от того, какой невероятно мягкой была шерсть Ло Бинхэ на ощупь.
Ну и ладно! Если ему суждено умереть, тогда он умрет, делая то, что никто раньше не осмеливался сделать. Он зарылся пальцами в шерсть, поскребывая основание. Ло Бинхэ вздрогнул, его ушки поднялись от прикосновений. Он прижался к руке Шэнь Цинцю, постанывая, когда ногти задевали определенное место.
Низкий грохот начал исходить из его груди.
Мурлыкание.
Ло Бинхэ мурлыкал.
Из-за него.
Очень, очень дальняя часть Шэнь Цинцю паниковала, но оставшаяся была отвлечена тем, как Ло Бинхэ опирался все больше и больше на него —и тем, как Бинхэ выгибался под его рукой, прося, а его мурлыканье становилось еще громче, когда Шэнь Цинцю давал ему желаемое. Рука, которой Ло Бинхэ закрывал его рот скользнула вниз, случайно задевая губы Шэнь Цинцю кончиками пальцев, когда Бинхэ уставился на него с прикрытыми глазами.
— Шицзунь, — прошептал Ло Бинхэ голосом как растаявшее масло. Кожу Шэнь Цинцю закололо от этого звука. Бинхэ потерся щекой о его ладонь, и это движение напомнило тому о прилипчивой белой овечке, которой Ло Бинхэ когда-то был, несмотря на то, что твердый вес его тела, лежащий на Шэнь Цинцю, очень ясно показывал, как сильно тот вырос.
Что-то пушистое задело его запястье, заставляя взглянуть вниз.
...Ох. Так у Ло Бинхэ был и хвост. Причем очень пушистый! Как он не заметил это раньше? Из-за мгновенной прихоти Шэнь Цинцю потянулся к нему свободной рукой и также погладил. Ло Бинхэ содрогнулся всем телом, а грохот в его груди стал громче, когда он переместился так, чтобы зарыться лицом в грудь Шэнь Цинцю.
Шэнь Цинцю почувствовал, что съезжает по стене вниз, вес другого тела прижимал его к земле. Ло Бинхэ последовал за ним, и Шэнь Цинцю понял, что каким-то образом оказался с прилипчивым и мурчащим протагонистом на коленях.
...
Он правда не понимал, что за чертовщина происходит.
Но, по крайней мере, сейчас Ло Бинхэ вроде бы не думал о том, как убить его.