Примечание
«Ты для меня… Кто?»
Всё плывёт, и ему страшно-страшно-страшно до дрожи, до всхлипов отчаянных плохо, и это всё так (не) ново, так (не)знакомо. Шираиши выпадает из реальности (что теперь ему эта реальность?), смотрит тупо в одну точку — никуда не смотрит вообще, некуда-некуда-некуда смотреть: ничего нет. Его трясёт, а ведь надо-надо успокоиться побыстрее бы. Вспоминает (постепенно, с трудом), что надо дышать, что так правильно будет. Он так устал быть. Выдыхает.
Ты для меня
Всё, что всплывает в раздробленной памяти — её взгляд, пронзающий, жалостливый иногда, ей больно — он знает — очень. Её замешательство — «бедная-бедная девочка, тебе так не повезло, правда, прости» — и недоверие.
Если бы только всё было хоть немного, хоть чуточку иначе, было бы что-то, кроме обреченности сквозящей, сковывающей… Шириаши в тупик загнан, ему ничего уже не поможет — и ей, значит, тоже. Это так жутко, если вдуматься. «Не хочу, не хочу больше думать, пожалуйста-пожалуйста, пусть всё закончится».
Как оружие — просто огонь
Ничто не помогает. Глупая девочка — простой мотылёк, она не знает, не знает совсем ничего, и это грустно должно быть, но Шираиши не может грустить за других. Он всё видит уже; это как в замедленной съемке, когда вот-вот на дороге случится авария, и ты замечаешь, что в тебя неумолимо летит чья-то машина, в голове проносится: «Тормози, тормози!», — но чуда не происходит; видит, что чуда не произойдёт.
Шираиши просто ломается, и чем дальше, тем хуже.
Кто бы что ни подумал, я как оружие тебя использовал
И если он пуст, если он мёртв, то последнее, что он сделает, — утащит её за собой.