ты же весь такой смирившийся и поломанный, находящий утешение в тавернах и дешевых борделях. так зачем ты смотришь смело, оскорбленно, будто стрелой ядовитой в меня взорами целишь? что ты хочешь, ничтожный и жалкий, себе доказать? тебя, ублюдка, никогда не признает старинная знать, тебе никогда не будет места не то что рядом со мной — под моими ногами. тебе ничуть не идёт дурная упрямость, и, между нами, ты никого здесь не проведёшь.
тебя заждались уже твои друзья-побирушки, их пьяные тушки без королевского карманчика не протянут. и если ты думаешь, что хотя бы они не видят в тебе обманщика и проходимца, ты жестоко собой же обманут. как жаль.
так ползи, отвлекайся от своего ничтожества дальше, пока однажды не наткнёшься в переулке на сталь или просто проснуться не сможешь.
моё снисхождение, милый братец, — не слабость. ты не сомневайся:
ещё раз так нагло в глаза мне посмотришь — я тебя уничтожу.
весь такой смирившийся и поломанный.