***

      Очередной год в Хогвартсе — одной из самых знаменитых школ чародейства и волшебства. Дети, те, кто уже были старше первокурсников, рассаживались за стол своего факультета, дожидаясь ежегодной речи директора и наслаждаясь возможностью пообщаться со своими друзьями, не только со своего факультета или курса, ведь, как говорил небезызвестный директор Хогвартса — «Дружба между факультетами бесценна». Но особенно шумно было за столом слизерина, когда в зале появился их любимый и единственный Принц, которым восхищались и которого обожали. Но сколько бы девчонок — да и парней тоже, — не рассыпалось перед ним в комплиментах, Великий Гарри Поттер думал только о юноше с серыми глазами, с которым столкнулся сегодня в поезде.

      Впрочем, именно из-за этого столкновения тот самый юноша медлил с тем, чтобы появиться в Обеденном Зале и сесть за стол своего факультета, ведь по дороге он мог встретиться с ним. Успокаивало его только то, что стол слизерина отделяют от него ученики гриффиндора, да и лучшая подруга была рядом. 

      — Я же говорила тебе, Драко, ты совсем невезучий, — причитала Гермиона Грейнджер, поправляя края своей черной мантии, чтобы выглядеть, как всегда, идеально. — Как можно столько лет не попадаться на глаза Слизеринскому Принцу, но столкнуться с ним в поезде перед началом последнего учебного года? Учитывая то, что вы должны были быть в разных вагонах, — девушка хмыкнула и, взяв друга под локоть, повела его в сторону Обеденного Зала.  

      — Да я и сам не понял, как так получилось, — Малфой виновато пожал плечами, следуя за подругой. — Я просто на вид засмотрелся, поворачиваюсь, а тут он! И, главное, красивый такой… — совсем тихо добавил Драко, надеясь, что вечно внимательная Гермиона его не услышала. — Может, я сразу в комнаты пойду?.. — жалобно протянул он, надеясь избежать неизвестной участи. Мало ли, что с ним может сделать слизеринская свита, если их Принц хоть словом обмолвиться о юноше, который «посмел сбить его с ног». 

      — Не говори глупостей, — тут же отрезала молодая волшебница и они вместе появились в Зале, направляясь к столу когтеврана, где уже сидели многие из их однокурсников. — Вон, смотри, — девушка кивнула в сторону слизеринского стола, который был плохо виден из-за учеников гриффиндора, храбрых и порой безрассудных львов. — Твоего Принца и не видно отсюда. А я не думаю, что он станет высматривать в толпе парнишку, которого случайно увидел в поезде.  

       Драко оставалось только кивнуть, хотя ему очень хотелось… Чего именно ему хотелось, Малфой так и не понял, а подумать над этим ему не дал директор школы, который стал говорить приветственную речь для всех учеников, включая первокурсников, которые мысленно уже готовились к распределению на факультеты.  

      Молодой тёмный маг Северус Снейп-Принц стал директором Хогвартса всего несколько лет назад — старина Альбус Дамблдор чувствовал, что ему остаётся не долго, и оставил свой пост, выдвинув на это место одного из своих бывших учеников и лучших преподавателей школы — Северуса Снейпа-Принца, наследника великого магического рода. Его кандидатуру поддержали большинство магов из совета, и вот, уже четвертый год он прекрасно исполняет все обязанности директора, поддерживая дисциплину и порядок в школе, но при этом он не оставил свою лабораторию и любовь к зельям, продолжая работать над своими исследованиями. 

      После речи директора, декан гриффиндора и профессор по трансфигурации Минерва МакГонагалл объяснила первокурсникам, как их будут распределять на факультеты и начала называть фамилии детей. После каждого ребёнка, факультет которого был назван, ученики аплодировали, радуясь пополнению в том или ином факультете. А уже после непродолжительного ужина, который закончился весьма приятно, старосты начали уводить детей в их комнаты.

***

      Гарри Поттер сидел в гостиной слизерина и смотрел на огонь в камине, размышляя о сегодняшнем дне, который уже подходил к концу. Он все не переставал думать о милом юноше с когтеврана, от которого не отрывал взгляда весь вечер, пока продолжался праздничный ужин в честь начала нового учебного года. Гарри думал об этой бледной, будто фарфоровой коже, об этих светлых волосах, наверняка очень мягких и шелковистых на ощупь, об этой стройной фигуре, которую скрывала школьная мантия, и об этих невероятных серых глазах, один взгляд которых заставлял сердце Гарри биться чаще, забывая обо всем на свете. Обо всем, кроме невыносимого желания прижать его к себе ближе, жарко поцеловать и заставить этого невыносимого красавца стонать от желания… 

      Он настолько глубоко ушел в свои фантазии, где прекрасный юноша, имя которого он так и не смог узнать, млел от его ласковых прикосновений, стонал его имя и умолял о продолжении, что даже не заметил, как возле кресла появился декан его факультета, а одновременно с этим и директор школы. 

      — Мистер Поттер, — Северус Снейп-Принц обратил на себя внимание ученика, который, в свою очередь, не обращал на него никакого внимания вот уже несколько минут. Дождавшись, когда ученик посмотрит на него, Северус изогнул бровь. — Не потрудитесь ли Вы объяснить, почему Вы не находитесь в постели после отбоя? 

      — Ну хватит уже, Северус, мы же здесь одни. Или мне лучше сказать папа Северус? — спросил Гарри и звонко рассмеялся, заметив, как скривился мужчина. 

      После смерти родителей маленький Гарри Поттер остался сиротой и должен был отправиться к родственникам своей матери — глупым маглам, но Северус Снейп-Принц не позволил этому случится и, в память о своей любви к прекрасной Лили Эванс, забрал мальчика к себе, воспитывая и заботясь о нем. Конечно, об этом знали только ограниченный круг лиц, да и в Хогвартсе Северус запретил Гарри распространяться об этом, но юный Поттер все же не отказался от маленькой мести, называя профессора «папой», как в далеком детстве. Естественно, когда они находятся наедине, но удовольствия от этого ничуть не меньше. 

      — Сколько раз просил, не называй меня так, Гарри, — Северус тяжело вздохнул и сел на соседнее кресло, продолжая смотреть на юношу в упор, будто изучая его. — Я наблюдал за тобой на ужине, — на этих словах Гарри лишь фыркнул, ничего другого и не ожидая, но Снейп-Принц не обратил на это своего внимания, продолжая: — Ты ведешь себя странно. Весь вечер высматривал кого-то. Да и сейчас сидишь тут, хотя я знаю, что ты ненавидишь опаздывать на зельеварение, а оно завтра первым уроком. Так что случилось? 

      Гарри тяжело вздохнул и показательно отвернулся от мужчины. Конечно, за все семнадцать лет, что они прожили вместе, им удалось узнать друг друга настолько хорошо, чтобы понимать все с одного взгляда, но именно сейчас Поттер жалел об этом. Ведь ему так не хотелось рассказывать Северусу о том, что его привлекла не дочь каких-нибудь потомственных аристократов в n-ом поколении, которая учится с ним на одном факультете, а какой-то парнишка из когтеврана, о котором он ничего не знает. 

      — Ну… — поскольку от опекуна скрыть ничего не получится — как обычно, — Гарри решил начать издалека. — Кажется, меня заинтересовал кое-кто… Очень сильно заинтересовал… — начал он, но под пристальным взглядом Северуса исправил самого себя: — Ладно, ладно. Если быть честным, я сегодня кое с кем столкнулся в поезде… И влюбился, — на этих словах Поттер расплылся в такой мечтательной улыбке, что Северус даже не поверил, что видит это. Сколько он себя помнил, Гарри смотрел так только на фотографии своих покойных родителей, да и на самого Северуса, когда был особенно ему благодарен за что-то. А теперь Гарри улыбается этой особенной улыбкой, вспоминая о ком-то. Это было… непривычно.

      — Кхм… Вот оно как, — Снейп-Принц быстро взял себя в руки, вновь стараясь сделать выражение лица невозмутимым, хотя на Поттера это все равно не подействует. — И кто же она? Или мне лучше сказать «он»? — мужчина позволил себе усмехнуться, заметив смущение Гарри. Конечно, среди магов не было такого понятия как «неправильная ориентация», которой поддерживаются многие маглы, просто потому, что волшебники уже рождаются бисексуалами, но юному Поттеру с самого детства было слишком неловко думать о том, чтобы встречаться с кем-то своего пола. Северус дернул уголком губ, обозначая улыбку. — Ты же знаешь, я выслушаю все. Но потом оставлю на отработке, если еще раз не будешь спать после отбоя.   

       — Подумаешь, отработка. Будет повод называть тебя папочкой целых два часа. А насчет этого кого-то… Ну да, это парень. Вот только я ничего, кроме его факультета не знаю, — Гарри тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги вперед, поближе к огню в камине. Но потом он резко сел и повернулся к Северусу. — Вот только не смей думать, что это очередное увлечение! Потому что он такой… — «какой» Поттер так и не придумал, просто для него не было такого слова, которое смогло бы описать блондина так, как его видел сам Гарри, но для Северуса этого было и не надо. В отличие от остальных, он всегда мог читать своего воспитанника как открытую книгу. Вот и сейчас он без всяких слов понял, что испытывает Гарри, поэтому решил немного помочь ему. 

      — Как скажешь, Гарри. Так уж и быть, я помогу тебе. Покажешь мне его завтра, а уж я постараюсь узнать об этом ученике как можно больше, чтобы ты хотя бы смог называть его по имени. А теперь быстро спать, потому что если ты опоздаешь на зелья, то будешь сидеть на отработке не два часа, а две недели, — Северус хмыкнул и, позволив себе потрепать Гарри по волосам, отправил его в спальню. И лишь дождавшись, когда Поттер скроется в своей комнате, директор тяжело вздохнул, устало сжав пальцами переносицу. — А я так надеялся, что это случится после школы… Теперь придется разгребать. Слава Мерлину, это его последний год, — Северус усмехнулся и поднялся кресла, направляясь в свои комнаты.

***

      Следующим утром на завтрак директор явился в сопровождении одного из своих учеников, с которым «случайно» столкнулся на выходе из подземелий. Оказавшись в Обеденном Зале Гарри Поттер первым делом осмотрел стол когтевранцев, которые только начинали спускаться со своей башни и прибывать сюда. Взгляд слизеринского Принца тут же зацепился за блондинистую макушку одного из учеников и он быстро указал директору на предмет своих симпатий, только после этого разворачиваясь к своему столу, где уже сидела его свита. 

      — Ты сегодня как-то слишком доволен, — заметил Блэйз Забини, который намазывал ореховую пасту на свой тост. — Успел разбить пару сердец перед началом занятий, а? — парень усмехнулся, но не получив в ответ привычного «Только если ты имел ввиду пару сотен, Блэйз», а только короткое «Замолкни», насторожился не только он, но и другие слизеринцы. — Что-то случилось?  

      — С чего ты взял, Забини? — вопросом на вопрос ответил Поттер таким тоном, каким разговаривал только в моменты наивысшего раздражения, что заставило окружающих уткнуться в свои тарелки и не мешать своему Принцу завтракать. А раздражаться было из-за чего: не хватало ещё, чтобы его однокурсники что-то заподозрили, а не то бедному когтевранцу точно прохода не дадут — одни, чтобы подлизать, а другие, чтобы поугрожать. А ведь они ещё даже не встречаются!  

       В это же время упомянутый когтевранец встал из-за стола и, вместе с двумя весьма симпатичными девчонками, покинул Обеденный Зал, чтобы направиться на занятия. Совмещенные уроки слизерина и когтеврана будут только по вторникам и пятницам — это будут уроки ухода за магическими существами, который ведет их лесничий Рубеус Хагрид, и Заклинания, которые ведет декан Когтеврана профессор Флитвик, так что на частое общение Гарри мог не рассчитывать, но ему ещё оставались завтраки-обеды-ужины, однако, даже этого казалось непозволительно мало. Настолько мало, что Поттер, размышляя об этом, чуть не забыл вовремя добавить в бодроперцовое зелье, которое старшие курсы варили для больничного крыла, слизь Бенерии и чуть не испортил всю свою работу, уподобаясь гриффиндорцам, которые понимали в зельях не больше, чем обычный тролль. Вот это точно была бы новость! Гарри Поттер, великий слизеринский Принц, испортил зелье! И не какое-то, а одно из основных, которое Северус научил его варить ещё в возрасте восьми лет! Вот это точно был бы позор. 

      Однако, его настроение значительно улучшилось во время обеда, когда, по обыкновению, прибывала почта. Гарри Поттер практически никогда не получал писем, просто потому, что некому было ему писать. Единственный живой родственник, коим являлся Сириус Блэк, уже много лет жил за пределами Англии — после повторного суда, на котором его все-таки оправдали, Сириусу запретили жить в магической Британии и намекнули, что лучше бы ему не сопротивляться подобному решению. Тогда Блэк переписал все свое состояние крестнику и пообещал десятилетнему Гарри, что тот сможет приезжать каждое лето. Несмотря на старые распри, Северус был не против этого. Совы не могли выдержать долгие перелеты, поэтому было решено связываться через камин и только на каникулах. 

      Именно поэтому письмо на имя Гарри Поттера было неожиданностью, в первую очередь для него самого. Письмо было анонимное, но по почерку Поттер и так понял, кто именно ему написал. Все-таки именно с этим человеком он прожил всю свою жизнь. 

      Развернув пергамент, текст которого больше напоминал записку, нежели полноценное письмо, Гарри ненадолго замер, вчитываясь в заветные строчки: 

      «Радуйся, Гарри, парнишка, который тебе приглянулся имеет весьма неплохую репутацию, как и весь его род. Аристократ, единственный наследник древнего рода, учится на «Выше ожидаемого» и «Превосходно», старше тебя почти на два месяца. Полное имя: Драко Люциус Малфой.»