Сегодня у семилетней Полианны необычный и волнительный день: мама разбирает вещи в кладовой.
Мама жила в этом доме когда-то давно, когда была такой же маленькой как Полианна сейчас, и бабушка с дедушкой сохранили её старые вещи в маленькой кладовой на втором этаже. Она была настолько крошечной, что когда мама открыла дверь и вошла, туда бы уже не поместился и мизинец Полианны. У мамы осталось много красивых и интересных вещей: старые платья, вышитые вручную и сложенные в скрипучий кожаный чемодан с потрескавшимися боками, стеклянные цветные шарики в самодельном мешочке, пыльные плюшевые медведи разной степени потрёпанности, книги с изящными буквами и побледневшими картинками, и ещё много всякой всячины, которую мама продолжала вынимать из коробок и ящиков, раскладывая по всему коридору и рассуждая, что отправится в мусорку, а что стоит оставить. За разглядыванием маминых старых дневников Полианна не заметила, как мама достала с полки тёмно-зелёную коробку из плотного картона, перевязанную крепкой бечёвкой. На первый взгляд коробка не представляла из себя ничего особенного.
«Коробка как коробка. Только очень старая, » — подумала про себя Полианна, продолжая листать странички дневника.
Мама с задумчивым видом развязала бечёвку, подцепила крышку кончиками пальцев, и когда она поддалась — ахнула, и опустилась на пол. На её коленях, в коробке, уложенная в вате и обрывках ткани, спала девочка. Точнее не девочка, а кукла, но она выглядела такой живой, что Полианне на секундочку показалось, что сейчас она откроет свои глазки, сядет, и поздоровается. Но кукла и не думала двигаться. Её фарфоровое личико с чуть вздёрнутым носиком побледнело от времени, мягкие светлые волосы окутывали её словно одеяло, и из-под них виднелось белое кружевное платьице.
— Уснула, — прошептала мама, ласково гладя куклу по волосам.
Полианна тут же отложила дневники и повернулся к кукле, а затем подняла взгляд, и разглядела в маминых глазах слезинку.
— Мама! Почему ты плачешь? — девочка подвинулась близко и прислонилась щекой к маминому локтю, заглядывая ей в глаза. — Что это за кукла?
Мамин затуманенный взгляд прояснился, и она улыбнулась.
— О, — произнесла она, таинственно улыбаясь, — это необычная кукла.
— А почему ты сказала, что она уснула? Разве она не всегда спала?
— Не всегда.
Полианна придвинулась ещё ближе, всем своим видом давая понять, что она готова слушать занимательную историю. Мамины истории всегда были необыкновенными. Как говорит папа, другого слова просто не существует.
— А как же этот беспорядок, который мы с тобой развели?
— Потом уберём.
— А что скажет папа, когда найдёт нас в этом беспорядке? Он же даже в комнату не пройдёт, — хихикнула мама.
— Так и скажем, что уберём потом, потому что у тебя история.
— Ну хорошо, тогда слушай внимательно и не смейся, — согласилась мама усаживаясь поудобнее, медленно раскладывая вещи, до которых она могла дотянуться.
— Я никогда не смеялась! — воскликнула девочка, тоже принимая сидячую позу.
— Ну ладно, — лукаво наклонила голову мама. — Давным давно…
Давным давно, в маленьком неприметном городке, в котором нельзя было встретить даже самого завалящего гнома, не то что эльфа, среди узеньких нарядных улочек затерялась кукольная лавка. Человека, который её открыл, звали Мин Юнги. Он приехал из далёкой восточной страны, и поэтому любопытные ребятишки бегали на него посмотреть ещё задолго до открытия, прилепившись носами к стеклянной витрине, за которой хозяин неторопливо раскладывал коробки с вещами, и с визгами разлетались во все стороны, когда он замечал ребятню и неторопливо высовывался из дверей обещая каждому из них вручить по тряпке, и, возможно, по подзатыльнику.
Юнги был искусным кукольником, сам кропотливо лепил фарфоровые тельца, разрисовывал их нежные лица красками и шил одежду. Он был необычный с головы до ног: у него были узкие глаза, он носил береты и круглые очки, из его одежды постоянно торчали иголки для шитья, его пальцы часто бывали в краске, и он просил называть себя Мастером. В его лавке было по волшебному красиво. На полках стояли фарфоровые куклы разных видов и размеров: в пёстрых костюмах, кружевных платьях и шляпках, обутые в миниатюрную обувь и с босыми белыми пяточками, мальчики и девочки, крохотные, размером с мизинец, и большие, по колено взрослому ребенку. Весь прилавок был завален разных размеров ручками и ножками на шарнирах, целой горой обрывков тканей и всеми возможными принадлежностями для шитья, а в стеклянной витрине была обустроена настоящая кукольная комната с кроватью, столиком и стульчиками. На стульчиках сидели куклы и пили чай из фарфорового сервиза, который выглядел как настоящий. Тут и там стояли разные шкатулки и маленькие карусельки с лошадками, так как Юнги очень любил их, и когда он замечал в какой-нибудь антикварной лавке очередную шкатулку, то не мог удержаться. На стене напротив прилавка висело небольшое зеркало в позолоченной раме, а на каждой полке между куклами прятались небольшие растения и цветы. В задней стене лавки виднелась дверь в саму мастерскую и квартиру таинственного Мастера.
Местные дети, да и взрослые тоже, быстро полюбили чудака-мастера. Он был добр и мягок со всеми, хоть и казался ворчливым и вечно недовольным, всегда разговаривал негромко, неразборчиво и слегка шепеляво, и в его лавке всегда было тихо, светло и уютно. Жил себе поживал мастер Юнги, мирно делая своих кукол, читая в свободные вечера книги, да разговаривая со своим лучшим другом Джином, который приехал вместе с ним, и открыл булочную прямо напротив. По крайней мере, так о нём думали. Но когда ночью город засыпал, и все огни тухли, Юнги забирался на крышу дома и ловил в свой латаный-перелатаный сачок падающие звёзды, затем бережно складывая их в стеклянную банку в укромном месте. Кроме Джина и его самого никто не знал что Юнги использует звёзды чтобы оживлять своих кукол.
Однажды, к этому чудаку-мастеру пришла мама. Правда, тогда она ещё не была мамой, а всего лишь девочкой по имени Анна, ненамного старше самой Полианны, в чистом платьице и волосами убранными ободком. Она приехала к тёте на каникулы из Города, и её отправили в булочную, которая была всего лишь на соседней улице, но кукольная лавка напротив так манила девочку к себе, что она не устояла, и вошла посмотреть. Звоночек над дверью не зазвенел, а лишь печально цыкнул, так как он сломался, а у Юнги не доходили руки его починить, поэтому он не услышал, как девочка тихо вошла, прижимая к себе шуршащий бумажный пакет с буханкой хлеба.
В лавке было тихо, куклы чинно сидели на полках, и только за дальней дверью слышалась какая-то возня. Почему-то пахло кофе. Раскрыв рот, девочка стояла задрав голову и разглядывая чудесных кукол на полке, как внезапно она услышала топот маленьких ножек. Удивлённо оглядевшись по сторонам, девочка увидела, как ей навстречу бежит маленькая, ростом по колено, девочка. Приглядевшись, Анна поняла, что это не девочка, а кукла. Увидев гостью, кукла остановилась, откинула со своего лица длинные светлые волосы и воскликнула:
— Ты кто?!
— А-анна, — пробормотала девочка, не веря своим глазам.
— А я Роза! Хотя Мастер говорит, что я Зараза, но я думаю, что имя Роза мне больше подходит. А ты как думаешь? — кукла упёрлась кулачками в бока, серьёзно прищурилась и надула ярко-красные губки.
— Конечно Роза, ты же такая красивая, — от этих слов Роза тут же захихикала и прикрыла свое нежное личико ладошками, а Анна незаметно ущипнула себя за руку. Вдруг ей это все мерещится?
— Так значит, мастер тебя обижает? — осторожно спросила Анна присев на корточки.
— Ага, — кукла сложила руки на груди, — обзывается, больно тыкает кисточкой и угрожает.
— Роза! Роза возвращайся сюда немедленно! Сколько я за тобой буду бегать! — раздалось из-за двери мастерской, и кукла вздохнула.
— Ну вот опять…
— Не бойся, я тебя защищу, — подбодрила ее Анна.
Роза тут же улыбнулась настолько, насколько ей позволяли фарфоровые щёки, и спряталась за ногами Анны, которая пыталась понять, снится ей это, или нет. Из-за двери выскочил необычно оживлённый Мастер. Его глаза горели, очки криво сползли на нос, он размахивал кисточкой в воздухе и его щёки покраснели. Заметив Анну он тут же замер, округлил глаза, а затем попытался пригладить лохматые волосы, пачкая лицо краской.
— Здравствуй, — его голос прозвучал намного тише и спокойнее, чем минуту до этого. — Прости, я не думал, что здесь будет кто-нибудь так рано. Я Мастер. Могу я тебе помочь?
Он явно выглядел взволнованным и растерянным.
— Это мне надо помогать, — пискнула Роза из-за юбки, — он меня опять разрисовать хочет, а я не хочу!
— Надо было тебя оставить у того старого пройдохи! Так бы ты и пылилась в темноте! — Юнги осёкся. — Ой…
— Ой, — согласилась Анна.
В лавке воцарилась гробовая тишина. Стало слышно как где-то за стеной тикают часы и, кажется, дребезжит старенький граммофон.
— Вы что, всё ещё пользуетесь граммофоном? — неожиданно для себя спросила Анна.
Мастер смутился и, кажется, слегка покраснел.
— Ну, а что, нельзя что ли…
— Можно, а нельзя меня обижать! — пискнула Роза, цепляясь за белые гольфы Анны.
Девочка тут же вспомнила, что обещала кукле.
— Да! Вы зачем ее обижаете? Она же маленькая и беззащитная! Её оберегать надо, а вы тут с кисточкой как со шпагой! А еще мастер называется, — укоризненно произнесла Анна, но ей тут же стало неловко. Мастер как-никак взрослый человек. К её удивлению он только тихонько хмыкнул.
— А ты ей сразу и поверила. Я же только лицо хотел немного подкрасить. Она долга пробыла в темноте и побледнела.
Роза тем временем дёрнула девочку за гольфы из всех своих кукольных сил.
— А ты как думаешь, мне надо красить лицо?
Анна посмотрела на белое личико куклы, и медленно кивнула.
— Н-наверное да.
— Мда-а-а… Ну что поделаешь, Мастер, немного так немного, — вздохнула кукла, и вприпрыжку прошмыгнула обратно в мастерскую.
Юнги растерянно замер, почёсывая затылок. Анна смотрела на него в упор широко распахнутыми глазами, и он вдруг предложил:
— Хочешь посмотреть?
— А можно?
— Можно.
Поманив за собой, Юнги скрылся в мастерской, и Анна поспешила за ним. В мастерской царила такая же атмосфера как в самой лавке — казалось, что там царил бедлам, но на самом деле всё лежало на своих местах. Ворохи тканей, заготовки для фарфора, незаконченные куклы, парики, краски, кисти, рисунки, карандаши и всякая всячина лежали на полу, полках, двух столах, и посреди этого великолепия стоял маленький стул на очень высоких ножках. Настолько высокий, что он доставала десятилетней Анне до носа. На этом стуле сидела Роза и весело болтала ножками в атласных туфельках.
— Смотри, какие мне туфельки Мастер сшил! — похвасталась она, снова отбрасывая волосы назад.
— Роза, не вертись, пожалуйста, — строго попросил Юнги, осторожно связывая их лентой.
— Я не хочу связывать волосы! — возразила кукла.
— Это лишь временно, чтобы не запачкать их краской, — он повернулся к девочке, — а ты… Как тебя зовут?
— Анна.
— Анна. Садись куда-нибудь. Всё равно куда, везде какое-то барахло валяется. Я не могу работать, когда кто-то стоит.
Анна послушно нашла небольшой участок на полу и уселся, положив рядом хлеб.
— Роза, будет щекотно, но ты потерпи немного, ладно? — предупредил Юнги и начал лёгкие движения кистью.
Немного подумав, Анна решил задать самый волнующий вопрос.
— А как так, что она живая?
Юнги хмыкнул, щёлкнув Розу по носу — она всё же вертелась.
— Хотел бы я знать. Некоторые куклы оживают после того, как я их сделаю. Некоторых я нахожу. А некоторые оживают в домах у детей.
«Значит, это шуршала не крыса, » — подумала Анна, вспомнив, как недавно была в гостях у подружки, и та упорно повторяла, что странный шорох издают крысы в стенах, и что-то прятала.
— То есть, вы это не контролируете? А жаль. Я уж подумала, что вы волшебник.
Юнги окрасил одну щёку и снова замешивал нужный оттенок для второй.
— А что, раз не оживляю, то и не волшебник, да? — улыбнулся Мастер.
Роза снова начала ныть, но от одного строгого взгляда замолчала.
— Да нет, не так, просто… Я думала, что всё сложно, а всё оказалось так просто.
— В этом и есть суть всего волшебного. Всё волшебное и настоящее — просто. Если что-то сложно, вероятно, где-то кроется обман, — изрёк Юнги, рассеянно вытирая кисточку о рукав рубашки, совершенно позабыв о тряпке рядом с ним.
Роза с Анной переглянулись и хихикнули.
— Вот и готово. Посиди так ещё немножко, пожалуйста, чтобы засохло, — он отошёл в угол, немного покопался в куче тканей, и вернулся к кукле выудив оттуда простое, но симпатичное платьице. — Думаю, это подойдёт. Не ходить же тебе в ночнушке. Нравится?
Юнги продемонстрировал Анне и Розе белое платье с кружавчиками, лентой на поясе и маленькими пуговками на груди.
— Да без разницы, давайте сюда, — протянула руки Роза и чуть не грохнулась со стула. Юнги в панике метнулся к ней, подхватывая её хрупкое тело.
— Не пугай меня так больше! Непоседа… Ну-ка, вроде засохло. Можешь одеваться, — Юнги вручил кукле платье и поставил её на пол.
— Только отвернитесь!
Юнги послушно отвернулся широко улыбаясь, а Роза, подмигнув Анне добавила: — И чур, не подглядывать!
Пока Роза переодевалась, Анна успела заметить, что в мастерской есть вторая дверь, видимо ведущая в квартиру, и сейчас из неё с тихим топотом кто-то выбежал.
— Мастер! Кот к нам опять лезет, — робко пролепетала кукла, но заметив Анну тут же поспешила скрыться.
— Ну вот опять, — вздохнул Юнги. — Идите сюда, не бойтесь, она уже знает. В комнате показалась кукла очень напоминающая Розу, только черты её лица были мягче и нежнее, и её светло-сиреневое платье делало её похожей на принцессу.
— Это Фиалка, — представил куклу Юнги.
— Куда вы засунули мой чайник?! — выкрикнул кто-то, и в мастерской появилась ещё одна кукла. На ней была голубая рубашечка, чёрная юбка с подтяжками и бантик на голове.
— Мэдди, сколько раз повторять тебе, это кофейник, а не лейка. Лейка стоит там же, где и всегда, — хотел было обернуться Юнги, но его остановил вопль Розы.
— Стоять! Вы обещали не смотреть!
— Прости-прости…
— Но так не интересно, — ответила Мэдди. — Тем более, если поливать кофейником, пахнет вкусно. Ой, а это кто? — кукла любопытно глянула на Анну.
— А это Анна! Если Мастер будет снова тыкаться кисточками, я к ней уйду, — заявила Роза. — Ну всё, готово. Как вам я?
Кукла покрутилась вокруг своей оси.
— Очень красиво, — восхищённо ответила Анна.
— Платье как платье, — фыркнула Мэдди, показала язык, и скрылась.
— Подождите меня здесь, я сейчас. Надо приструнить кота, — вздохнул Юнги, и тоже скрылся вслед за Мэдди.
С минуту Анна и Роза смотрели друг на друга, и потом Роза робко спросила: — Ты правда думаешь, что я красивая?
Анна, если честно, уже устала удивляться, поэтому ответила коротко и просто.
— Конечно.
Кукла кивнула, подёргала краешек платья, покачалась с пятки на носок, и выпалила:
— А ты не хочешь забрать меня к себе?
И с тех пор жизнь Анны перевернулась с ног на голову. Роза постоянно втягивала её во всякие истории, напарывалась на неприятности с завидным постоянством для хрупкой фарфоровой куклы, и стала её лучшим другом. Её идеи никогда не заканчивались. Например, она придумала им созвучные прозвища — себя называла Поли, а Анну Лоли. Скучать с ней не приходилось. Буквально. Однажды она умудрилась сломать свою руку, и Анне пришлось в срочном порядке ехать к Мастеру, чтобы тот её починил. Надо было видеть, как менялось выражение его лица, когда он увидел руку Розы, а потом узнал, что она сама в этом виновата. Анна до сих пор жалеет, что у неё не было фотоплёнки в тот момент. Она помнит тихий вечер, когда Роза призналась, что попросилась тогда к ней, потому что боялась, что Юнги никогда не поставит её на витрину, потому что она живая, и у неё никогда не будет подружки живой девочки. В тот же вечер она раскрыла тайну Мастера — его баночку со звёздами.
Очень долго Роза была отличным компаньоном и верным другом. Но однажды наступила пора прощаться, потому что Анна стала совсем взрослой девушкой, и она уезжала учиться в другой город, где прятать живую куклу было бы сложнее.
— Хочешь, я отнесу тебя обратно к Юнги? — Мастер давно стал её другом, и разрешил называть по имени.
— Нет, я не думаю, что это хорошая идея. Мне там будет тяжело находиться. Да и Чимин там этот завёлся…
— Он хороший, — улыбнулась Анна, закрывая кожаный чемодан, и для верности садясь на него.
— Не спорю. Но у Юнги от него крыша поехала.
— Есть немного.
Комната выглядела пустой и словно мёртвой. В ней не хотелось задерживаться. Мысль пришла в голову как-то неожиданно, и оказалась такой простой, что Роза даже хихикнула, как же она раньше не догадалась.
— Ты же знаешь, сделать меня обратно простой куклой Юнги не может, но я могу уснуть. Очень крепко.
Анна поджала губы. Такая идея ей была не очень по душе.
— Ну давай, у нас всё равно нет другого выхода!
— Есть. Юнги.
— Как же ты не понимаешь, я умру там от скуки! Ну пожалуйста, ну что тебе стоит, ну Лоли…
Если в ход пошло старое прозвище, значит, это серьёзно. Скрепя сердце, Анна нашла в доме тёмно-зелёную коробку, выстлала дно комочками ваты, а затем разложила кусочки ткани, которые нашлись у неё в шкафу. Роза потрогала внутренности коробки и осталась довольна.
— Мягко. Спасибо. Только крышку оставь рядом. Скажешь потом маме своей чтобы закрыла, ладно? Не хочу засыпать в темноте.
— Хорошо, — печально отозвалась Анна. — Я буду скучать.
— Я то… Ай, не реви, женщина, ты же уже взрослая!
— Ещё не совсем, — хихикнула Анна сквозь слёзы.
— Ну ладно. Ещё не совсем взрослая женщина, не реви пожалуйста, ладно? Я буду тут. Разбуди, как только сможешь, хорошо? А пока, спокойной ночи?
С такими словами Роза забралась в коробку, немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и закрыла свои глаза…
***
— Мам, подожди, так что, она живая?
— Ну, была, когда-то давно, — вернулась из воспоминаний уже взрослая Анна.
— Давай разбудим её? — Полианна нетерпеливо заёрзала на месте.
— Я не знаю как. Если честно, я забыла спросить у неё, или Юнги, и, если честно, понятия не имею, где он и как он.
— Просто позови её и всё, невелика наука, — пожала плечами Полианна.
Женщина несмело погладила куклу по голове, задержала дыхание и позвала:
— Роза, вставай, это Анна.
Сначала ничего не изменилось, и Анна тут же поникла, но Полианна вскрикнула «Смотри!», и Анна во все глаза смотрела, как Роза медленно открыла глаза, села, и привычным движением руки откинула волосы от лица.
— Ох ну ничего себе, сколько я спала! Ты теперь настоящая женщина! А кто это любопытное создание, похожее на твоего клона?
— Я Полианна.
— Кажется, мне многое придётся тебе рассказать, — выдавила из себя женщина.
— Не сомневаюсь. А ну-ка, несите мне зеркало. Ручаюсь, что в сказке про Спящую красавицу не сказано, как обычно выглядят после столетнего сна.
Дружный хохот раздался в узком коридоре, разнёсся эхом по комнатам дома, оттолкнулся от деревянных лестниц, стен с полосатыми обоями, от старинной мебели, и утонул в море воспоминаний, которое выплеснулось из потёртой тёмно-зелёной коробки, потекло по всему дому, и оживило старое забытое детство, в котором маленькая Анна и Роза, две подружки Поли и Лоли, беззаботно носились по комнатам ещё не зная, какая долгая разлука их ждёт, и насколько светлой и радостной будет их встреча. А пока они кружатся на ковре в гостиной, не слушают окрики мамы, и тонут в бесконечном ощущении счастья.