все оплачено

Нил не жалеет — ни капли совсем.

он знал, что все так кончится. не могло иначе — не с ними, не с этим человеком, не с этой работой.

Нилу просто больно — когда он уходит к вертолету, когда ему смотрят вслед, когда он видит слезы.

Нил когда-то спрашивал себя: что будет, когда он умрет? что будет, когда Он увидит его тело? ведь обязательно должно что-то быть. 

зачем-то не спал ночами, представляя.

так и не угадал.

особенно с тем, кто умрет первым.

время нелинейно, так что — Нил пытается привыкнуть до сих пор — никто из них не первый с точки зрения вселенной.

с точки зрения Нила — ощущения такие, словно на голову уронили бетонную плиту, а он почему-то до сих пор жив и даже шевелится. 

по инерции шевелится, не осознавая мира вокруг до конца — словно ждет, что сейчас из-за угла снова выйдет знакомая фигура, что-то скажет, куда-то прикажет бежать, и Нил побежит — и время вокруг перестанет быть похожим на желе, и мир снимется с паузы.

мир на нее и не становится — Нилу все еще куда-то бежать и что-то делать. по инерции. без него.

«ты обязательно меня когда-нибудь спасешь», — пообещал Он, пока Нил перескакивал этажи и не обращал внимания на пули над головой. Нил не понял, мир вокруг рассыпался калейдоскопом в инверсии. Нил не понимал до последнего, пока не ткнули носом. пока не увидел Его в первый — не для себя — раз.

это жестоко — это стеклянной крошкой в горле, сорванном от крика — это удар без удара, когда есть боль и нет ран. есть кровь, но и та — не своя. вселенная их ненавидит — заставляет смотреть друг на друга и помнить каждую деталь.

ощущения, когда он идет по вязкому песку, примерно похожи — кто-то вывернул наизнанку легкие и сердце, и они перестали работать, но не перестали болеть. кто-то вытряхнул из головы все, что отвечает за восприятие реальности, разбил неловко — или специально — на кусочки мир вокруг, чтобы перед глазами все путалось и менялось местами.

чтобы когда он говорил, хотелось смеяться — и он почти смеялся, улыбаясь без перерыва; и, когда повернулся, в грудь бы вогнали железный штырь.

кровь, которой еще нет, заливает глаза.

кровь, которой уже нет, скользит на руках.

он когда-то сказал, что обязательно заплатит — и когда пришло время платить, понял, что не готов. что нужно еще немного — хоть какая-то отсрочка. что он жадный до безумия, что ему мало. что прошлое — настоящее — хуже, чем будущее. будущее пытается их убить. настоящее убивает.

— Нил! — кричит Он в спину, и Нил поворачивается — и вместе с этим в груди разбивается вывернутое сердце.

его хватают за плечи, притягивая к себе.

— мы еще встретимся, — говорит Он, и это не вопрос — обещание.

Нилу кажется — он сейчас позорно разрыдается, но слез нет. в голове звенит.

— обязательно встретимся.

губами мазнуть по губам — просто кожей к коже, даже не поцелуй — отголосок их общего будущего, без которого невозможно уйти.

Нил дурак — потому что так уходить еще больнее, словно вместо песка и солнца вокруг снова здание с ядовитым ломким светом белых ламп, и у него на руках чужая кровь.

он, наверное, заплатил — за все авансом.

Нил совсем не жалеет. 

— с конца и до самого начала — мечтает отплатить.