Примечание
Я прикрыла дверь и повернулась. У края раскинув руки стояла девушка. Ветер трепал ее волосы и одежду. Я сделала несколько шагов вперёд, чтобы увидеть ее лицо. Она улыбалась с закрытыми глазами.
— Хей, — позвала я,
Девушка открыла глаза и повернула голову.
Лицо ее было спокойным. Умиротворенным. И худым.
Она махнула мне кистью руки, не опуская ее.
И снова отвернулась.
Я подошла к краю и села, свесив ноги, невдалеке от девушки.
Ни одна из нас наверное и не собиралась начинать разговор. В них не было смысла. Что собственно необычного в том, чтобы встретить кого-то на крыше в полночь.
Ничего, очевидно.
Несмотря на время, далеко внизу, ездили машины.
Город и не думал засыпать и успокаиваться
— Нравится вид, да?
Не сказать, что я удивилась.
— Да, пожалуй.
Мы молчали дальше.
Она издала тихий вздох. Может не хотела привлекать внимание. Чуть повернув голову, я видела как она села и, заправив волосы за уши, оперлась ладонями за спиной.
Снова закрыла глаза.
Я сделала так же.
В тот раз я не прыгнула.
Она тоже. Даже если не собиралась.
Нас обнаружил охранник, проводивший обход.
Мне хотелось быть той, кто предложит ей "сбежать вместе". Но я знала, что не способна на это.
— Ты сделаешь это?
Она изобразила улыбку.
— А ты?
Я не ожидала вопроса. Это было обидно.
Сжав губы, я вперлась нахмуренным взглядом в улицу далеко внизу.
— Хочешь покричать от злости?
Я вопросительно повернула к ней голову.
— Говорят, помогает, — она пожала плечами.
— Как тебя зовут?
Она подняла брови, не поворачиваясь.
Затем опустила.
Молчала.
Пару раз она открывала рот, но так ничего и не сказала в тот день.
— Кэлли.
Ничего не уточняя. Но я поняла о чем она.
В горле клокотал вопрос. Стоит ли мне сказать свое имя. Сказать ли ей, что ее имя красивое.
Что сказать.
Однажды она не пришла.
Я не знала, сделала ли она это вчера. Просто не пришла.
Я не знала, волнует ли меня это настолько, чтобы бежать узнавать.
Впервые за долгое время меня волновала кто-то другая помимо себя.
Я надеялась, завтра она придет, и я спрошу у нее чуть больше.
Она включила музыку.
Зачем, кто знает. Она не знает, нравится ли мне такая музыка.
Что-то энергичное, и, пожалуй, мне бы не понравилось.
Если бы не текст.
Про крышу, про разговоры, про проблемы и других людей.
***
Девушка закашлялась.
Я дернулась вперёд, аккуратно заглядывая ей в лицо.
— Вам помочь?
Она поднимает голову.
У меня комок встаёт поперек горла. Ладонь колет. Сердце делает резкий удар. Словно хочет сбежать.
Сбежать хочу и я.
Я любила ее больше года, она и понятия не имела.
Глаза щиплет. Я надеюсь, что не выгляжу жалкой.
Что сказать ей. И стоит ли.
***
Она кажется пытается заговорить, но у меня нет сил и рта открыть.
Эта встреча всколыхнула тяжёлые забытые эмоции и мысли.
Как бы я хотела объяснить ей, что со мной. Успокоить. Я не знаю слов для этого.
Однажды я притащила на крышу шахматы. Она удивленно хмыкнула. Я не была уверена, но, возможно, она даже улыбнулась краешком губ.
А после мы сидели поджав ноги и играли в тишине.
Как оказалось, она играет в шахматы намного лучше меня.
Я не умею совсем.
Тепло.
Ветровка лежит рядом с ней.
Я впервые вижу ее в футболке.
Я сижу справа, вижу тонкие руки, выступающие вены, торчащие локти. Краем глаза.
Кажется она не боится, что я это вижу.
Я поднимаю руки и смотрю на них.
В полосах, царапинах и не заживших ранках.
Провожу пальцами по левой руке от запястья к локтю и обратно, ногтями, царапая.
Они выглядят здоровее, чем её.
А потом я очнулась в больнице, когда меня в полубессознательном состоянии укладывали на кровать.
— Можно. Пожалуйста. Мне нужно позвонить кое-кому. Сказать, что я в порядке. Это важно.
Но я не в порядке. И это смешно. Я не смеюсь.
Медсестра кажется довольно удивилась. Я слышала переговаривающиеся голоса.
Держать глаза открытыми было тяжело. Темнота втягивала.
Потом у меня спросили, кому звонить
Замешкавшись, я таки сказала контакт "крыша".
Телефон включили на громкую связь и положили рядом на подушку. Я молилась, чтобы она взяла трубку.
Нужно ли ей это. Боится ли она так, как боялась я.
Гудки прекратились.
— Талифа?
И, мне показалось, я чуть не заплакала от ее голоса.
Я не плачу при других.
— Аэм хей привет, — голос был слабоват, я боялась, она меня не услышит. — Я сегодня не приду, попала в больницу из-за потери крови.
Она хмыкнула.
Я любила слушать голоса. Привязывалась к ним. С ней мы говорили мало.
Я молчала, не зная, как выразить свою просьбу.
— Не уходи без меня ладно?
Она фыркнула.
— Замётано, — я слышала в ее голосе улыбку, — выползай из своей потери крови, — и положила трубку.
Я слушала песни исполнительницы, которую она включала.
И плакала.
Впервые за долгое время.
пойдем не крышу
я хочу видеть мир, когда останусь бездыханной
не говори что любовь вечна, оставь этот пафос
оставь меня, как всегда
если нуждаешься во мне и хочешь видеть
торопись, ведь я скоро ухожу
извинения не спасут меня
извини, я не знаю что может
извини нет выхода другого
разве что
вниз
чувствуешь, вкус слез на моих щеках
это соль боли что длилась год
я не в порядке я так разбита
не говори что я одна важна
оставь меня
если нуждаешься во мне и хочешь видеть
торопись ведь я скоро ухожу
извинения не спасут меня
извини я не знаю что может
извини нет выхода другого
разве что
вниз
передай моим друзьям что я люблю их
и буду скучать
но не извиняюсь
передай моим друзьям что я люблю их
и буду скучать
мне жаль
Мы раскинули руки и кричали в темное небо. Всю ненависть. Все проблемы. Туда, в это темное бездушное небо.
Было поздно.
Уходить не хотелось.