Примечание
Сохраняя как обычно спокойное выражение лица, парень сел за свой письменный стол. Его комнату освещала лишь настольная лампа и тусклые огни уличных фонарей, доносящиеся из окна напротив.
Натаниэль положил перед собой любимейший из его альбомов, расписанный самим же хозяином на обложке чёрными и белыми акварельными красками. Этот альбом не подлежал осмотру ранее ни одной любопытнейшей паре глаз. Вещь была настолько сокровенной и личной, что художник всегда держал её в запертом шкафчике своего рабочего стола.
Для чего нужен был ему этот альбом? Просто излить эмоции, знаете ли…
На самом деле вещь эта являлась утешением истерзанному сердцу парня. И сколько бы он не рисовал при всех милейших с виду пейзажей, никто и не догадался бы, что рисуя в данном альбоме, человек может получить достаточную разгрузку, чтобы вновь переживать тяготы повседневной жизни. Особенно, тяготы конкретно его жизни.
Больше всего Натаниэль не любил быть в центре всеобщего внимания. Всей душой ненавидел ловить на себе взгляды людей, каждый раз в ужасе пытаясь угадать их мысли. Постоянно, когда художник чем-то привлекал редкий интерес окружающих к себе, то и дело по воздуху летали фразы:
— А, это тот странный мальчик с последней парты…
И каждый раз подобные высказывания обрывкам всё больнее бились о хрупкое сердце творца. Парень не мог понять, почему его попытки тянуться к людям всегда безуспешны. Не мог понять, почему от него отрекаются, найдя себе кого-то получше. Да та же Маринетт Дюпэн-Чэн — самая дружелюбная, казалось бы, личность в классе — отвергла его.
И Нат долго ещё винил, терзал и угнетал себя, пока однажды сердце его не налилось достаточным количеством злости и смятения, чтобы начать жаждать мести. Не простой мести, а в его особом стиле.
Зачем причинять кому-то телесную или моральную боль? Парень прекрасно знал каково это, поэтому и решил, что лучше оставаться затворником. Никак не хулиганом.
Идея пришла спонтанно, вдохновение само ворвалось в его сознание. И первой жертвой художника стала Хлоя Буржуа. Тёмные карандаши и специально приобретённый альбом послужили оружием Натаниэлю. Фантазии и горечи в душе у парня хватило на самую ужасающую, жуткую, холодную и мрачную картину всей его жизни.
На этом он не остановился.
Каждый раз, улавливая тёмные эмоции и издевательства со стороны окружающих днём, художник давал волю себе и своему гневу ночью, создавая печальные и жестокие картины. Каждое из его произведений было достаточно карикатурным и носило в себе не только обиду создателя, но и оттенок характера жертвы.
Натаниэль ещё некоторое время сидел за рабочим столом с закрытыми глазами, держа в руке простой карандаш. Напитавшись собственным угнетением, парень приступил к работе. Вырисовывая мысленно холодную и горькую картину, он пустыми бирюзовыми глазами наблюдал за собственной рукой, которая карандашом выводила окровавленные черты лица самого художника.
Об этом альбоме никто и никогда не узнает. Впрочем, как и о настоящих мрачных переживаниях его владельца.