На протяжении последних месяцев Чимин чувствовал небольшие изменения в своей повседневной жизни.

Он всегда просыпался с первыми лучами солнца и бродил по лесу в течении дня. Куда бы не ступала его нога, там непременно распускались цветы. Он собирал травы для местного лекаря, уговаривал оленей поесть ягод с его ладошки и дремал на полянках, коих в лесу не счесть. Как только солнце начинало заходить, Чимин возвращался домой, укутавшись в свой покрытый травой плащ, чтобы помочь матери приготовить ужин.

Чимин всегда так жил. Он помнил, как бродил по своему лесу, едва научившись нормально ходить. Он знал свой лес лучше самого себя, знал линии на коре деревьев лучше, чем линии на своих собственных ладонях. Поэтому, когда он почувствовал какие-то внутренние изменения, что-то, что Чимин не мог точно определить или охарактеризовать, то он по меньшей мере насторожился.

В первый день, когда Чимин почувствовал что-то неладное, он подумал, что надвигалась буря. Это был апрель, середина весны. Небо было голубым, без единого облачка. Но единственной разумной причиной, которая объяснила бы тревожный холодок, сбегающий вниз по его позвоночнику, была гроза. Ещё никогда в своей жизни Чимин не был так запутан. По прошествии недели не было и намека на ливень, но чувство тревоги всё оставалось.

Теперь, месяц спустя, Чимин пытался убедить себя, что это была всего-навсего паранойя. Он хмыкнул себе под нос и отмахнулся от беспокойного чувства, бредя босиком по своему лесу, время от времени наклоняясь, чтобы сорвать цветок и положить его в свою корзинку. Глаза начинали потихоньку слипаться, и Чимин уже был готов прилечь и вздремнуть на мягкой травке где-нибудь неподалеку. Тихо вздохнув, он улегся поудобнее, заворачиваясь в свое импровизированное одеяло в виде плаща и прикрывая глаза.

В полудреме, он почувствовал, как большая и теплая рука нежно огладила его щеку, ощутил касание тяжелой ткани к своему телу. Он услышал низкий, глубокий голос и звуки приближающихся шагов. Почувствовал, как был поднят на руки, как приятное, успокаивающее тепло окутывает его тело, и уже в следующее мгновение Чимин погрузился в глубокий-глубокий сон.

***

Чимина убаюкивали.

Это напомнило ему о том времени, когда он был совсем ещё ребенком. О том, как мама раскачивала его в своих руках из стороны в сторону, движения мягкие, укачивающие. Это всегда помогало ему успокоиться.

Он бы погрузился обратно в сон, если бы все его инстинкты не кричали об опасности, заставляя открыть глаза.

Когда Чимин наконец-то приоткрыл глаза, его взгляд уперся в линию мощной, плотно сомкнутой челюсти. Он в изумлении уставился на человека, с чувством, словно его голова была налита свинцом.

Постепенно сознание начало проясняться. Чимин издал задушенный вскрик и резко дёрнулся, поняв, что он находился не там, где мирно заснул какое-то время назад. Его голова со стопроцентной вероятностью врезалась бы в челюсть незнакомца, если бы тот не отодвинулся, как только услышал вздох Чимина. Но он был слишком занят, оглядываясь по сторонам, чтобы это заметить.

Чимин был в лодке.

Перед ним была высокая, мерно гребущая фигура, облаченная в плащ.

И только несколько секунд спустя Чимин понял, что сидел на коленях незнакомца. Он просунул кисть между их телами, в попытке оттолкнуть чужака, но мужчина просто отстранил его руку, оставляя на своих коленях.

— Отпусти! — Чимин попытался придать своему голосу стальные, устрашающие нотки. Так, как делала его мать, разговаривая с пьяницами, которые приставали к ней, когда ей приходилось выходить на улицу поздними вечерами. Но в то время, как его мать всем своим видом источала уверенность в такого рода ситуациях, голос Чимина звучал неубедительно и напугано.

— Успокойся, лепесточек, иначе я скину тебя в Стикс*, и ты поплывешь за лодкой, — голос мужчины был обманчиво ласков, и у Чимина ушло несколько секунд, чтобы осознать угрозу в его словах.

Чимин продолжил сопротивляться, смущенный тем, что помимо собственной накидки, его обвивали руки, а также плотный темный плащ незнакомца, обернутый вокруг их тел.

Мужчина подцепил Чимина за подбородок, заставляя того поднять голову, чтобы встретиться взглядами. Темные глаза незнакомца светились решительностью, и Чимин сразу же принял попытку вырваться из сильного захвата.

— Я. Сказал. Успокойся.

Чимин ненавидел себя за то, что машинально подчинился.

— Я хочу домой, — пробормотал Чимин. Внутри него постепенно начинал зарождаться страх. Когда он оглядел темную, похожую по цвету на кровь воду, и устрашающе багровое небо, чувство тревоги увеличилось в десять крат. Всё было таким мрачным, таким поглощающим, и Чимин никогда ещё так не желал оказаться на открытом воздухе в своем лесу.

— Мы едем домой, лепесточек, — мужчина запустил руку в блондинистые волосы Чимина, и тот ненавидел то, как обманчиво надежно и спокойно он себя чувствовал в этот момент.

Парень не знал, было ли это из-за усталости или незнакомцу удалось каким-то магическим образом укачать его, но он снова погрузился в сон на руках мужчины.

***

Проснулся Чимин в кромешной темноте. Было тепло, и он, проведя руками по поверхности, почувствовал под собой мягкий шелк. Однако нахлынувшие воспоминания заставили его вскочить с постели и кинуться к стене в поисках выключателя. Включив свет, Чимин увидел, что комната, в которой он находился, выглядела так, будто предназначалась для принца — роскошная, с пушистыми коврами, столешницами из темного дерева, шёлковыми простынями и тяжёлыми шторами. Озадаченный, он вышел в коридор и сразу же налетел на кого-то.

Чимин попятился назад, пытаясь сохранить равновесие, и поднял взгляд на незнакомца. Это был парень с медовой кожей и такого же цвета волосами. Его одежда отличалась от той, которую привык видеть Чимин — торс обернут полупрозрачной, не оставляющей практически ничего воображению, тканью, на бедрах широкие брюки с низкой посадкой.

— О, прекрасно, ты проснулся, а то Юнги уже начал паниковать, — довольно промурлыкал он.

— Я хочу домой, — было первое, что сказал Чимин.

К его удивлению, глаза незнакомца наполнились чем-то вроде сочувствия. После недолгого молчания незнакомец запустил руку в свои волосы и пробормотал:

— Слушай, я понимаю, что ты напуган, Чимин. Но тебе нечего бояться. Клянусь, Юнги хороший человек. Он даст всё, что тебе нужно, и…

— Всё, что мне нужно, так это попасть домой! — воскликнул Чимин. — Обратно в мой лес, к матери!

Остановившись и подняв взгляд на парня, все внутри Чимина оборвалось. Он понял, что бы он ни говорил — ничто не сможет убедить незнакомца помочь ему. Парень был абсолютно предан человеку, взявшего его под свою опеку, и Чимин видел эту преданность в его глазах.

— Да что, блять, с вами не так?! — выплюнул Чимин, отталкивая парня. Он продолжил идти по коридору, ожидая, что его остановят. Какого же было его удивление, когда он обернулся и увидел, что незнакомца и след простыл.

***

Пройдя вниз по коридору, Чимин удивился тому, как свободно он мог передвигаться по имению. Из любопытства, он решил исследовать комнаты, ожидая увидеть там что-то наподобие горы трупов, но обнаружил только спальни и кладовки.

Чимин провел кончиками пальцев по золотым рамам пышных полотен, висящих на стенах. Подойдя чуть ближе, он заметил, что цветы были неизменным элементом каждой картины. Чимин коснулся одного из акриловых бутов тыльной стороной ладони, представляя какими мягкими могли бы быть эти лепестки.

— Тэхён сказал мне, что ты проснулся.

Отпрянув назад, Чимин обернулся, задаваясь вопросом, как здесь все передвигаются насколько быстро.

Столкнувшись лицом к лицу со своим похитителем, Чимин отметил, что они были примерно одного роста. Хотя, находясь в лодке, тот казался намного больше, нежели был на самом деле.

— Тебе понравилась комната?

— Я предпочитаю комнату у себя дома, — отрывисто произнес Чимин.

— Я могу воссоздать её, если ты скажешь, как она выглядит, — без колебаний ответил мужчина.

Чимин несколько раз моргнул. Эмоции переполняли его, и он, растерявшись, обхватил себя руками, чувствуя подкрадывающийся страх.

— Я серьёзно ничего не понимаю, — отчаянно произнес он. — Правда, не понимаю.

Мужчина поднес облачённую в перчатку руку к лицу Чимина, нежно оглаживая щеку.

— Я говорю, что если тебе так будет комфортнее, то я мог бы перенести твою спальню сюда, лепесточек, — его голос был таким глубоким и успокаивающим, словно море, и Чимин ненавидел себя за то, какой эффект это на него производило.

— Нет, — запротестовал парень. — Это не то, чего я хочу. П-почему ты привел меня сюда? И когда отпустишь домой?

Мужчина вздохнул, опуская руку.

— Ты здесь, потому что я люблю тебя, Чимин. Ещё в тот самый момент, когда я впервые увидел тебя, я понял, что хочу заботиться о тебе, делать счастливым. Что я и делаю. Теперь ты дома, и я дам тебе всё, что пожелаешь.

Чимин потерял дар речи. А затем начали закипать ярость и ненависть, заставляя его чувствовать себя отвратнее, чем он когда-либо чувствовал в своей жизни.

— Да ты меня, блять, даже не знаешь, ты, кусок дерьма! Я не какая-то вещь, которой ты можешь владеть! У меня была жизнь и люди, которых я любил, а ты просто взял и… — Чимин подавился всхлипом и опустил взгляд в пол, с силой сжимая кулаки.

Последнее, чего он хотел, так это показать своему похитителю насколько он был напуган, расстроен, насколько слаб он был.

— Прости меня, — серьёзно прошептал мужчина, на что Чимин удивлённо поднял влажные от яро сдерживаемых слёз глаза.

— Я знаю, что это эгоистично с моей стороны, но… — он попытался вновь дотронуться до Чимина, но тот сделал несколько шагов назад. — Я не могу тебя отпустить. Я только-только заполучил тебя, и я не перенесу разлуки с тобой. Прости.

Мужчина тяжело вздохнул. Его глаза были наполнены неподдельным раскаянием.

Парень ненавидел то, каким расстроенным выглядел его похититель, в то время как именно он, Чимин, был тем, кто имел право чувствовать себя таким образом.

— Тэхен отведет тебя обратно в комнату. Утром тебе будет получше. Увидимся за завтраком, лепесточек. И… пожалуйста, не плачь.

В коридоре появился тот же парень, в которого ранее врезался Чимин. Он аккуратно положил руку ему на спину, направляя обратно к спальне. Чимин обернулся, но не для того, чтобы посмотреть на мужчину, который все еще стоял позади, пристально наблюдая за удаляющейся парой.

Он в последний раз взглянул на картину, привлекшую его внимание, а затем завернул за угол.

***

Проснувшись на следующее утро, Чимин обнаружил букет цветов на своей прикроватной тумбочке. Цветы к тому времени уже выглядели неважно, полумертвые из-за недостатка солнечного света и свежего воздуха. Розовые увядшие лепестки осыпались на тумбочку. Несмотря на это, Чимин все же протянул руку, аккуратно касаясь цветов.

Истошный крик вырвался из горла, неожиданно даже для него самого. В приступе ярости Чимин схватил вазу, замахнулся и бросил её через всю комнату. Он наблюдал за тем, как ваза угодила в стену, разбиваясь на тысячи мелких осколков, за тем, как цветы опадали на пол, смешиваясь со стеклом. Он продолжил смотреть на воду, которая растекалась по полу и впитывалась в пушистые ковры.

Юнги отступил от приоткрытой двери в комнату Чимина, оставаясь незамеченным. Его грудь горела от непонятных эмоций, трепещущих внутри.

Спустившись в холл, Юнги прошел мимо своего помощника, и, по совместительству, одного из самых близких и преданных друзей.

— Намджун, проследи за тем, чтобы Чимин появился в столовой в течение получаса. Он не ел с того момента как прибыл сюда. Ему нужно позавтракать, — Юнги направился к столу, усаживаясь, даже не обернувшись, чтобы убедиться, что Намджун его понял.

— Ему понравились цветы? — Хосок, один из членов совета Юнги, оторвался от своего кофе.

— Он их возненавидел, — прорычал Юнги.

— Это неудивительно, — сказал Тэхен, накладывая себе уже вторую по счёту порцию. — Цветы здесь долго не живут. Они, скорее всего, уже завяли.

С этим утверждением, повисшем в воздухе, Чимин неспешно вошел в комнату. Позади шел Намджун, направляя его к столу.

— Давай, поешь, — Юнги попытался придать своим словам как можно больше мягкости, но вышло грубо и требовательно.

Намджун подтолкнул парня к месту справа от Юнги, но тот даже не поднял взгляда.

Юнги лично удостоверился в разнообразии выбора завтрака — многочисленные вазы с фруктами, изысканная выпечка, сытные сэндвичи с яйцом и супы. Всё это было перед ними на столе. Он пристально наблюдал за выбором Чимина, жаждая получить больше информации о его предпочтениях.

Время шло, а Чимин так и не наполнил свою тарелку, чего Юнги никак не ожидал. Постепенно в нём начинали подниматься волны раздражения.

— И чего ты ждешь? — прошипел мужчина.

Парень подпрыгнул на своем месте, смотря на Юнги, широко раскрыв глаза.

— Ничего, я… — Чимин вздохнул. — Я просто не привык… так много есть по утрам.

— А что ты ел на завтрак на Поверхности? — спросил Тэхен, светясь любопытством.

Чимин нерешительно потянулся за небольшим круассаном.

— Мы с мамой привыкли к буханке хлеба с маслом на двоих, — произнес он.

— И всё? — недоуменно моргнул Хосок.

— Это то, как нам нравилось, — ощетинился Чимин, разламывая круассан на несколько маленьких кусочков.

Остаток завтрака Чимин мерно клевал круассан, отказываясь отрывать взгляд от своей тарелки, несмотря на отчаянные попытки Юнги и остальных завязать разговор.

Решив, что он уже достаточно просидел, делая вид, что ест, Чимин извинился и отправился обратно в свою комнату.

Остальные лишь наблюдали за его удаляющейся фигурой, и, как только за ним захлопнулись двери, комната погрузилась в тишину.

Юнги крепко сжимал чашку кофе в своей руке, не отрывая взгляда от двери, из которой минутой ранее вышел Чимин. Слова Тэхена снова и снова прокручивались в его голове.

Цветы здесь долго не живут