Причиной третьего грехопадения обычно становился Азирафаэль. 

Нет, конечно, у Кроули было много причин злиться, начиная от собственного разжалования из ангельского чина и заканчивая адской антисанитарией. Но ко всему этому он за долгие годы привык и лишь изредка высказывал своё раздражение любимым фикусам, изрядно напившись. После такого они даже становились послушнее — наверное, начинали лучше понимать хозяина… Но всё это нельзя было назвать гневом. А вот очередное ощущение того, что одному белокрылому и до невменяемости наивному придурку опять грозит развоплощение… 

Смертные описывали его по-разному. «Гнев вспыхивает в мозгу. Гнев бурлит в груди. Гнев закипает внутри. Гнев переваривается в желудке…» Нет, пожалуй, последний вариант всё же был лишним, но для Кроули звучал так же смехотворно, как и остальные. Он сам сказал бы, что гнев поджигает задницу — и уже невозможно спокойно усидеть на месте, ноги несут вперед, а мозг судорожно пытается найти выход из ситуации. В такие моменты ему было наплевать на всё, кроме конечной цели. Гнев требовал спасти ангела, а затем — прибить его самостоятельно, чтобы больше никогда не чувствовать этого пламени, поджаривающего хуже святой воды. И Кроули мчался, ведомый собственной злостью, чтобы вместо радостного приветствия услышать усталое: «Может, хватит уже меня преследовать?» 

— Может, хватит уже попадать в эпицентр неприятностей? — передразнивал его Кроули. — Находиться здесь — моя работа, а вот что ты тут забыл? 

Причина всегда была одна и та же: Азирафаэль свято верил, что демон замешан в любой пакости, придуманной человечеством, и искренне надеялся его переубедить. Кроули же в такие моменты был чертовски убежден, что ангела надо запереть в какой-нибудь небесной клетке с мягкой решеткой, чтобы он своим стремлением к всеобщему добру не навредил никому и особенно — себе. 

А ещё он терпеть не мог это сухое ангельское «Спасибо». Гнев, утихший было после ликвидации очередной проблемы, начинал полыхать с новой силой и Кроули недовольно морщился. Азирафаэль, похоже, принимал это на свой счёт, совсем забывая, что демон неоднократно просил его не благодарить. 

Им потребовалось немало времени, чтобы наконец услышать друг друга и признать, что враг — скорее соперник, по-своему хитрый и мудрый, с которым можно подраться насмерть, а можно раз за разом сходиться в увлекательном спарринге, не задаваясь целью причинить серьёзный вред, и праздновать очередную совместную победу над Адом, Небесами и их злосчастной бюрократией. И с тех пор, как они окончательно выбрали для себя второй вариант, в мире стало намного спокойнее. А Азирафаэль наконец-то научился просто счастливо улыбаться в ответ на очередную помощь. И от этой настоящей улыбки гнев Кроули, шипящий разъяренной змеей, затихал, будто завороженный флейтой, и сворачивался в клубок, иногда даже тихонько мурлыкая. 

Он засыпал до поры. Поры, когда очередная человеческая, ангельская или демонская пакость вздумает перевернуть их мирную жизнь вверх тормашками. И Кроули знал — когда это случится, он будет во всеоружии. 

А ещё он был уверен: использовать все доступные и недоступные силы, чтобы защитить то, что тебе дорого — вовсе не грех.