- Здесь должен быть подземный ход, ведущий к Чёрному ручью.
Королева водила пальцем по пергаменту, с трудом разбирая выцветшие линии и знаки. Король молча смотрел на пляшущий огонёк свечи. Свечи горели хорошо, ярко, но даже пара лишних свечей не может избавить схему замка от следов времени, а сам замок – от осады.
- Если он сохранился, это шанс вырваться из окружения, – продолжала королева, но король качнул головой:
- У Чёрного ручья сосредоточено слишком много вражеской пехоты, а наши ладьи слишком далеко. Там не пробраться.
- Всем – да, – согласилась королева. – Но если отвлечь внимание попыткой прорыва, ты с небольшим отрядом сумеешь сбежать.
- Почему ты думаешь, что они купятся?
- Потому что атаку поведу я.
Король отвёл глаза. Законы древней магии переворачивали всё с ног на голову, превратив королев в идеальное оружие и грозную силу, а королей – в сердце страны, поддерживающее, оберегающее – и абсолютно беспомощное. Жизнь короля была ещё и долголетием его подданных, и их удивительно крепким здоровьем, богатыми урожаями и тучными стадами, мягким климатом и спящими катаклизмами; но сами короли были слабыми и больными, кости их были хрупкими, а мышцы при малейшем переутомлении сводило судорогами.
Король был душой страны. Королева была его мечом.
- А если тоннель разрушен?
- Тогда я попробую прорвать один из флангов, чтобы рыцари смогли прикрыть тебя и обеспечить побег. В любом случае оставаться взаперти мы больше не сможем.
- Что ж, если так... то... береги себя, Руби, и не будь безрассудной, – боги, зачем он это говорит? Он устал, они все устали от этой долгой и бессмысленной войны. С чего она началась, с глупой стычки пехотинцев на границе?..
- Да уж не буду размениваться на мелочи, – усмехнулась королева. – Не дай им поймать себя, Рубеус, а мы ещё повоюем.
Подземный ход сохранился почти до половины, бесславно, но предсказуемо закончившись обвалом. Решено было не дожидаться рассвета – темнота могла помочь королю незаметно ускользнуть, пока внимание противника будет сосредоточено на внезапном ударе и факелах крупного отряда. Сборы были тихими и быстрыми, простой план не изобиловал деталями; и вот уже король наблюдал, как из ворот осаждённого замка зарницей, вестницей рассвета или пожарища, выезжает в ночь его королева, прикрывая плащом пульсирующий алым амулет.
Он смотрел, как медленно и аккуратно движется отряд, как осторожно ступают лошади с обмотанными тряпками копытами, молчат люди, обреченные на смерть; казалось, он слышал, как королева шепчет заклинания, и видел, как часовые, пронзённые тонким алым лучом, хватают воздух ртом, тихо опускаются на колени и умирают... А потом одновременно вспыхнули приготовленные факелы, больше, чем было бойцов, многоголосьем разлетелся боевой клич и начался бой. Целью королевы было посеять суматоху и привлечь к себе как можно больше внимания, в чём она и достигла больших успехов. Уже не прикрываемый амулет не погасал ни на минуту, а огонь вокруг разгорался всё сильнее. Вспыхивали палатки, одна за другой, огненными птицами реяли когда-то белые штандарты противника. С жутким грохотом взорвалась недостроенная осадная башня, и пылающие доски разлетелись в стороны, словно искры от гигантского костра.
Король закрыл глаза. Мир вокруг кричал, стонал, звенел, гудел, завывал... Мир ругался голосом раненого офицера и раздавался бешеным ржанием испуганных лошадей, а нужный момент всё не наступал, и король ждал. И вдруг в мешанину звуков вклинился новый, непохожий на остальные. Король прислушался, размышляя, чем это могло быть, и звук раздался снова – трубный, как будто приглушённый, но все-таки безошибочно узнаваемый.
- Это конец, - вслух произнес король и засмеялся. Как они могли не догадаться? Ведь ходили слухи, что враг захватил на юге слонов, заколдовал или выдрессировал их для боя, но никто не думал, что он сумеет загнать животных так далеко, не утопив их по дороге в обширных болотах. И вот слоны так неожиданно ворвались в бой, кажется, окончательно смешав картину сражения и лишив обороняющихся последних шансов.
Это были огромные зверюги, защищенные броней, которой хватило бы на целый отряд. Быстрые и, вопреки своему весу, бесшумные, они были практически лишены голоса, чтобы не выдать себя издалека. Три мощных асимметрично расположенных бивня (два слева, один справа, у самок наоборот) специально затачивались, а то и оковывались железом для повышения урона. Слоны были почти слепы, зато обладали очень хорошим обонянием, а под особым наркотиком становились нечувствительны к боли, и маленький погонщик на загривке при помощи определенных запахов мог управлять зверем, как марионеткой, превращая его в живой таран, сносящий всех на своем пути, или в аккуратного убийцу, отлавливающего чужих поодиночке.
Не размыкая век, король видел, как слоны сносят заграждения, как хрипит и бьется в пыли конь с распоротым боком, а чудовище с окровавленным бивнем топчет его всадника. Как погибают участники безумной вылазки, как королева пытается убить погонщика, но лишь раскаляет слоновью броню – а потом, отвлекшись и пропустив удар от всадника в чужих доспехах, оглушённая, падает под копыта...
Заскрипела старая дверь. Король открыл глаза – вошедший был ему незнаком.
- Я – главный советник короля Альбуса, - ухмыльнулся незнакомец, обнажив прекрасно контрастировавшие с закопчённым лицом белые зубы. – Шах и мат, ваше величество...
***
- ... Шах и мат, ваше величество.
- Ну почему?! – на пол посыпались фигуры. Мальчик стоял над перевёрнутой доской и явно подумывал пнуть её. Придворный маг невозмутимо наклонился и начал собирать рассыпанные шахматы.
- Не стоит давать эмоциям одерживать над собой верх. Вы увлеклись лишь частью игры, ваше величество, упустив из виду всю доску, и не заметили моего маневра. Результат вы видели – таким же он был бы в настоящем сражении. Вам ещё нужно учиться. Сыграем ещё раз?