Отсюда не выбраться. Ноги начали заплетаться ещё пол-лучины* назад, но у страха глаза велики, и я продолжала бежать. Несмотря на то, что силуэты деревьев видела смутно и натыкалась босыми ступнями на корни, врезалась плечом в стволы, а изодранная в клочья юбка то и дело находила, за что зацепиться. Несмотря на то, что, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, настолько сильно оно стучало о клетку рёбер. Несмотря на то, что разумом понимала – со мной просто играли. Загоняли, словно место тонконогой лани во время охоты заняла девчонка. Нет. Это и была охота. За мной.
Над лесом, едва касаясь шпилей высоченных мачтовых сосен, чёрной дымкой висел магический полог, сквозь него мерещились проблески солнца, но понять, день или ночь, было невозможно. Для моих глаз кругом царил сумрак, мешающий отчётливо разглядеть хоть что-нибудь. Найти спасение.
Шаги преследователя слышались отовсюду. Наверное, так было из-за непрекращающегося шума в ушах и колотящегося с громкостью набата сердца где-то под ключицами. Не знаю, что заставляло меня двигаться – не важно, куда, но главное – вперёд. Это был уже не страх, а чей-то неясный шёпот на самом краю сознания. И он обещал помощь, если…
«В ы п у с т и м е н я», – прозвучал бархатный голос, чем-то напоминавший отцовский.
Я споткнулась. Сил встать уже не осталось, дальше поползла на четвереньках, шипя и шмыгая носом. Однако, ещё сдерживая желание разреветься в голос. Чувствовала затылком недобрый взгляд и не хотела сдаваться до последнего, но предательское желание, чтобы всё закончилось как можно скорее, и не думало исчезать. Так и представляла, как огромная лапища ловит за лодыжку и тянет назад. Может, сердце остановится от страха раньше, чем узнаю, что со мной собирались сделать?
Вдохнула. Медленно выдохнула.
Всё происходящее – сон. Ужасный, муторный, никак не желающий прекращаться кошмар. Я проснусь, и он мигом оборвётся. Да. Да! Нужно только проснуться, вырваться из капкана страха, собраться с духом и сильно-сильно пожелать…
«Н е л г и с е б е».
Хлопнула себя по щекам, да так сильно, что в ушах зазвенело, от резкой боли дыхание перехватило, и из глаз хлынули слёзы. Сама не заметила, как принялась бормотать вслух:
– Матушка, нянюшка… разбудите меня кто-нибудь, пожалуйста… пожалуйста!.. Я же сплю?.. сплю?!
«Я п о м о г у. В ы п у с т и м е н я».
Смех, эхом забившийся в голове, заставил вздрогнуть и оглядеться по сторонам, но, разумеется, ничего увидеть не получилось. Померещились шорохи, хруст ломающихся под ногами веток, глухие шаги, приближающиеся отовсюду. Сердце колотилось от страха и сознание, измученное нескончаемым ужасом, начало ускользать – пришлось вцепиться зубами в ладонь, чтобы прийти в себя.
«П о м о г и м н е и я п о м о г у т е б е», – заверил голос.
Как? Что я могу сделать?! Что вообще может сделать перепуганная до смерти девчонка?..
Закралась мысль, что абы чей голос проникать в чужой разум не может. То ли те Владеющие, что поймали меня и привели сюда, зачем-то делали всё это, то ли в этом лесу притаился настоящий демон, то ли…
Остановилась и кое-как, опираясь на ствол дерева, сумела подняться на ноги. Голова шла кругом, чувство опасности стихло, но во внезапное чудо не верилось – разве что сон перестал быть кошмаром, и вот она, моя надежда на спасение. И, раз уж это сон, ничего не мешало согласиться. Вот только не обманывают ли меня? Не хотят ли чего-то невыполнимого? Или – ценой станет моя бессмертная душа?
«С о г л а с н а?»
– Что я должна сделать?
Даже если и взаправду всё – пусть. Демон, желающий заполучить душу, или кто-то из преследователей, желающий добавить веселья игре. Пусть! Сил не оставалось ни удивляться, ни противиться происходящему, а выжить и очутиться дома – хоть как-то, любой ценой – хотелось.
«О х о т а», – чуть отчётливее прозвучало откуда-то изнутри. – «В п е р ё д».
Преодолевая чугунную тяжесть в ногах, сдвинулась с места. Сумрак стал рассеиваться, и получилось разглядеть пространство на несколько локтей вокруг – мир казался чёрно-серым, неясным и размытым, словно через дешёвое стёклышко слюды. Оказалось, не зря не поползла дальше, там был обрыв – настолько крутой, что простыми ушибами точно не отделалась бы.
«В д о л ь. Н е б е г и».
И не собиралась. Потому что – устала. И так спотыкалась на каждом шагу, какое уж там бежать. Доверилась-то больше из-за отчаяния и страха за жизнь, а бархатный голос сулил помощь. И всё же хотелось верить, что всё это не просто так, что был какой-то смысл в происходящем, что волей богов я очутилась здесь не случайно.
Голос молчал, и мне не оставалось ничего, кроме как идти. Чужое присутствие всё же ощущалось – не как чей-то взгляд или дыхание над ухом, а будто бы между ключиц повесили тяжёлую гирю и раскачивали по кругу. Она была то ближе – и почти удавалось выцепить из темноты внутренним взором неясный силуэт, – то постепенно удалялась – и коленки начинали дрожать и подгибаться, словно вместе с тем уходили силы. Зародилась уверенность, что кто-то или что-то подпитывало силами, но помогало это не сильно. Глаза слипались, неизвестность и неестественная тишина давили, и миг, когда преследователь выскочил из кустов, стал неожиданностью.
Мы вместе покатились по склону – благо, он сделался совсем пологим, – и яростно рычащий мужчина оказался сверху, прижал меня к земле и схватил за горло. Поняла, что не могу сделать ни вдоха. Грязная шершавая рука полезла под юбку и стала лапать бёдра, постепенно скользя выше, отчего голова закружилась и начало мутить. Гадко, мерзко, противно!..
«Не жмурься», – отчётливо прозвучало в голове.
Задыхаясь, вцепилась ногтями в сдавившую горло ладонь и засучила ногами. От подступившей тошноты сделалось совсем дурно, кажется, на удар сердца или два провалилась в кромешную черноту, потеряла себя, смирилась.
«Не жмурься! Открой глаза. Ты сильнее».
Противно!.. Нет, голос был прав. Пускай трогают, пускай лапают, пускай усмехаются. Верят в своё превосходство. Мне не жалко. Суметь бы только…
«Смотри на его лицо. Смотри внимательно. Ну, давай!»
Закусила внутреннюю сторону щеки – кажется, до крови – и открыла глаза. Спутанная тёмная борода, кривившиеся в победной ухмылке губы, сломанный не единожды нос, старый шрам на левой щеке – от скулы к подбородку – и небольшие мутные глаза. Пока я изучала своего преследователя, он ни разу не поднял взгляда на меня. Одна рука крепко держала за горло, но уже не душила, другая же задрала рубаху и взялась за грудь.
«Не отрывай взгляд!»
Больно. Отвратительно. Усилием воли смогла не отвернуться, не заскулить и продолжила смотреть, как и велели. Может – нет, точно! – мне помогли пересилить себя. Да, так и было. Сама бы я точно не сумела.
«Сумей поймать… видишь? Ну же! Я не смогу держать тебя в сознании вечно».
Что поймать? Кого поймать? От старания перед глазами заплясали ряды странных скрюченных знаков, чем-то напоминавших буквы, но – искажённые, не похожие ни на родной нитири, ни на знакомый хотя бы отдалённо коссэльт. Может, альяаритт?.. магические руны?.. А буквы ли это вообще?
Или это и есть то, что должна была видеть? Чем это может помочь?
«Сосредоточься на той, в форме змеи. Третьей слева. Пожелай или представь… преврати её в круг. Нет, не отвлекайся».
Змея, круг… третья слева?.. Рука бородача скользнула по внутренней стороне бедра, отчего тело содрогнулось. Одурманивающая тошнота поднялась от живота ко рту, из глаз сами собой брызнули слёзы.
«Не отвлекайся! То, что делают с тобой, не идёт ни в какое сравнение с тем, что будет. Если ты не справишься, конечно».
Ехидный смешок вызвал волну злости и негодования, сумев отвлечь. Я знала, что нужно было сделать, чтобы терзания и унижение прекратились. Змею – в круг… в круг! Представила ужа, старательно пытающегося укусить самого себя. И тени вокруг стали сгущаться, пока не превратились в непроглядную тьму, и остался только изогнутый символ – один из множества, – упрямо не желающий гнаться за своим хвостом.
«Ты же не последняя? – тяжело вздохнул голос. – «Есть ещё жертвы? А то, боюсь, помрёшь от натуги, и плакала моя надежда выбраться».
Судя по тону – не плакала! И это – помощь? Забавляется над несчастной девочкой, изверг. А вот мне!.. Нет, не стоило себя жалеть. Злость сейчас самое правильное чувство – сильное, едкое, отрезвляющее. Только так и смогу заставить эту змеюку свиться в кольцо, а не то впору реветь уже мне.
Потребовалось всего три удара сердца, и непослушный знак искривился, замкнулся и принял нужную форму. Моргнула – он уже пропал, а нависший надо мной мужчина стал заваливаться вперёд, подминая под себя. И ведь не похоже, что со мной продолжали играть. Хватка ослабла, мозолистая ладонь соскользнула с груди, и шумное сопение стихло. Зачем-то задержала дыхание и попыталась выбраться из плена. Удалось не сразу, но на поясе бородача нащупала охотничий нож. Пустила его в ход сразу, как только неудавшийся насильник оказался на боку – в темноте нащупала лицо и вонзила лезвие под подбородок. Чтобы оно вошло по рукоять, пришлось навалиться всем телом.
О недопустимости происходящего не задумывалась – мыслей не было. Только опасение, как бы он не очнулся и не завершил начатое. Благодаря царившему непроглядному мраку сделать что-то подобное было легко, я не видела нанесённой раны, а кровь на пальцах походила скорее на тёплый водянистый мёд – такая же липкая и отчего-то сладко пахнущая.
– Ты здесь? – шёпотом спросила я в пустоту, но и так ощущала – гири между ключиц больше не было, а вместе с ней и голоса.
С ударившим в нос запахом вернулась тошнота, и пришлось отползти подальше, вытирая руки о мох. Навалилась усталость, и появился соблазн свернуться калачиком и забыться сном. Тут-то и раздался свистящий вдох со стороны мертвеца, подействовавший лучше, чем ведро ледяной воды. Вцепилась в спасительный нож обеими руками и затаилась. Свист всё нарастал и нарастал, пока резко не оборвался, и со стороны мертвеца не раздались шорохи.
– Защэм сы сэсала эсо? – недоумевающе спросили из темноты.
И я закричала. Громко, в полный голос, с визгливыми нотками, как и подобает напуганной до смерти девчонке. Сбросила всё накопившееся, и легче стало. Паника никуда не делась, поэтому нож продолжала крепко сжимать, но неконтролируемая истерика отступила.
– Дура, – цыкнули на меня. – Связки-то по что попортила, а?
В голосе угадывались знакомые ехидные интонации. Неуверенно мотнув головой, я открыла рот.
– Ты?.. Вы?..
– Смотри-ка, с мозгами, оказывается, не так уж и плохо всё! – вовсю веселились в ответ. –Не думала же ты, что я продолжу довольствоваться только разумом? Тело, знаешь ли, лучше иметь в полноправном пользовании.
Захлопнула отвисшую челюсть и с трудом сглотнула. Спустя несколько ударов сердца я сумела совладать с собой и встать. Желание отдохнуть отбило напрочь, вместо него опять заворочалась едкая злость. Полезное чувство, жаль, надолго его не хватало.
– И что теперь? – кашлянув, осведомилась я.
Раздался громкий щелчок пальцев, и сумрак отошёл, как и четверть лучины назад, явив свету дело рук моих, отчего рот наполнился горькой слюной, меня сложило пополам и стошнило прямо на юбку чем-то кислым. Ухмыляющийся мерзавец стоял в стороне, демонстративно поглаживал двумя пальцами края уродливой раны и игрался, то смыкая их, то размыкая.
– В смысле – что? – невинно захлопал глазами он. – Не знаю, как у тебя, а вот у меня на первом месте желание отыграться на тюремщиках вволю. Боюсь только, на все придуманные способы пыток не хватит времени. Даже с учётом тела, его у меня не так уж и много.
Закрыв глаза, он ловко развернулся на пятках и вытянул руку вперёд, наугад выбирая направление. Странный способ, ну да ладно. Всё равно собиралась идти строго в противоположную сторону.
– Э, нет. Мы не так договаривались. Во-первых, без меня ты отсюда не выберешься. Во-вторых, ты мне ещё нужна. Помоги мне и я помогу тебе. Помнишь?
Голос разительно отличался от того, что я слышала в голове, – более грубый и низкий. Сохранились только интонации. Я старалась не смотреть на мужчину, потому что при каждом взгляде становилось дурно. А ему, казалось, было забавно наблюдать за моей реакцией и вызывать всплески отрицательных эмоций. Питается он ими, что ли? Или намеренно злит, чтоб… Боги, боги, боги! Семеро, да за что же мне всё это? Что я здесь забыла? Что я наделала?.. Всхлипнула, отбросила нож в сторону и зарылась лицом в ладони. Ноги одеревенели и не слушались, но так даже хорошо – не рухнула на землю, как подкошенная, а привалилась к дереву плечом, да так и осталась.
– Истерика? Прекрасно. Ну зачем ты строишь из себя невесть что и соплями давишься? Смотри у меня, развернусь и уйду, будешь так истерить!..
И рада бы, да не могу. Домой хочу, к ласковой нянюшке. Матушку обнять хочу, вернуться к вышивке и недочитанным сказкам. Да даже обычно строгому отцу рада буду! Только где это всё, а где я? Это ведь не сон – как день ясно. Не бывало никогда в моей жизни таких долгих, подробных и зыбучих кошмаров.
– Я не могу тебя сейчас успокоить, только новые слёзы в таком виде вызову, – вздохнул, подождал немного и продолжил: – Соврал я. Ты мне нужна. Я не уйду.
Пришлось хлопнуть себя по щекам и стукнуться затылком о сосну. Помогло, пусть и отчасти. Выждала пару мгновений и снова хлопнула, чтоб уж точно наверняка. И кожу на ладони подцепила ногтями и выкрутила, тихонечко взвыв от боли.
– Ну что, пришла в себя?
Я сделала шумный вдох через нос и вопросительно посмотрела на него.
– Там, у твоих похитителей… есть зеркальце. Я не могу его коснуться. Никак. Совсем. Его надо разбить.
А я, стало быть, могу? Ну что ж, не такая уж и большая цена за спасение.
– Как мне к тебе обращаться? – передёрнув плечами, взгляда всё-таки не отвела.
– Давай сойдёмся на Кирино. Ки-ри-но, – старательно выговорил, по слогам. – Лучшее из имён, которыми меня одарили.
– Рисса. – Говорить полного имени тому, кого считала порождением Восьмого, не стала.
Кирино склонил голову к плечу, явно размышляя над чем-то, и смотрел куда-то сквозь. Будто видел и понимал, о чём я думаю. А может, действительно знал что-то такое, из моей головы, был же в ней недалече, чем осьмушку лучины назад. Вон как самодовольно ухмыльнулся – по спине разом пробежались несколько волн мурашек – и скрестил руки на груди, подойдя ближе и нависнув. Я не дёрнулась в сторону только потому, что своим взглядом он чуть ли не пригвоздил меня.
– Я не собираюсь утешать тебя и выказывать сочувствие, – прямо сказал Кирино, и я успела пожалеть о выпущенном из рук ноже. – Мне нет дела до того, считаешь ты меня демоном, магом или кем-то ещё. Ты помогаешь мне, я – тебе. Уяснила?
Глянула на него исподлобья и коротко кивнула. Если б знала ещё, на что соглашаюсь…