Дейдара возвращается в убежище, в свою комнату.
***
Ничего необычного: снова серые стены, снова недоделанная скульптура, снова-снова…снова в этом проклятом месте! Как же надоело! Старая лампа, которую Дейдара забыл выключить перед миссией, незаправленная кровать — а надо бы. Так много использованной глины — не получившийся шедевр! Если бы тут были окна…если бы…
Снова ванная комната, единственная светлая комната в этом месте — после кухни! Дейдара умылся (водой из этой скважины можно гордиться) и взглянул в зеркало: голубые глаза, волосы цвета солнца, все еще подростковые черты лица — прекрасно! Он спокойно подошел к своей кровати и встряхнул одеяло. Кровать не такая мягкая как дома, но даже на ней можно отдохнуть от этой миссии.
Запрокинув руки за голову, Дейдара лежа смотрел в потолок, надеясь там что-то увидеть. Но что? Впервые он возвращается с миссии без Сасори, от этого странные чувства… Некое удовлетворение? Осуждение? Или тревога? Он прекрасно понимает, что должен хоть грустить о потере близкого друга, как нормальный человек. Но он не «нормальный человек». Далеко уже нет. Вечные споры за искусство — надоело! Искусство может быть вечностью — нет! Мгновение — да!
Дейдара не может уснуть. Снова. Он пытается найти приятную позу для сна, но безуспешно. В голове снова возникает чертов Сасори! Ну что ему еще нужно?!
— Не думал, что Вы будете продолжать мне надоедать, даже после смерти.
Дейдара вяло улыбается, вспоминая те самые раздражающие споры, мечты, которые они рассказывали друг другу за горячим костром и тени на лице товарища — он так более живой! Он не плачет.
— Вы — идиот, как Вы могли проиграть старой бабке и мелкой девке? А еще меня упрекаете! Ну что за идиот!
Дейдара поворачивается на бок и недовольно, словно ребенок, скрестил руки на груди, прикрывая глаза.
— Признаться, достойная смерть; показал свое искусство в последний раз, показал свою армию и себя. Достойно, но так противно. Такой странный привкус после этого.
Дейдара на секунду подумал, как бы Сасори посмотрел на него; так, свысока, своим идеальным и осуждающим лицом, с упреком. Как он посмел называть своего Данну идиотом, чертов мальчишка!
— Не нужно так на меня смотреть!
Дейдара улыбнулся и посмотрел в потолок.
— А ведь я так и не показал вам своё последнее…идеальное… Вы бы были на большой горе, где-нибудь вдалеке, а я показываю вам свой шедевр — и ВЗРЫВ! ТАКОЙ БОЛЬШОЙ! Я УВЕРЕН, ЧТО ДАЖЕ ВАМ БЫ ЭТО ПОНРАВИЛОСЬ! Кроме факта моей смерти, разумеется, но давайте не забывать, что вы тоже стали своим искусством.
Дейдара пытался описать руками, своими искренними эмоциями! Одна слеза потекла. Дейдара, уже без улыбки, направил указательный палец в потолок.
— Я знаю о чем Вы сейчас думаете! Что я слишком многое себе позволяю! Но ты помер… Пали в бою… И ничего мне не сделаешь!
Мастерская его Данны в соседней комнате, Дейдара знает как обойти все его ловушки, как увидеть его коллекцию. Дейдара мог в любой момент зайти в его мастерскую и переломать там все. Он не признавал его искусство — это все еще труд, ценный труд! Он помнит, как проводил целые дни в его мастерской. Тишина, иногда тронутая скрипами и шлифовкой очередной детали для будущей марионетки, звуки податливой глины в руках Дейдары. Они никогда не спорили в этом умиротворенном и чарующем месте. Дейдара сидел на столе кукловода — Сасори не особо приветствовал такой жест, но и не прогонял этого обнаглевшего парня. Дейдара признается, что ему действительно интересно наблюдать за увлеченной работой товарища. Он загораживает некоторые инструменты (даже свет!) своим телом, поэтому Сасори часто просил его передать что-то по ту сторону Дейдары. А он, конечно, не знал, как выглядит медицинский коловорот, на что Сасори объяснял более обычным для Дейдары языком: «железная трубка, которую кинули со всей силы в твою голову, от чего та прогнулась в форме, и ее довели до ровной половины прямоугольника». Странно, но так он нашел сразу. Иногда Сасори поворачивал голову и видел миниатюрную скульптуру в руках Дейдары, иногда он выхватывал ее из рук своего творца и сам лично поправлял пропорции, Дейдара сначала фыркал, но, всмотревшись, фигурка начала выглядеть действительно лучше. Нет, Дейдара бы сам нашел этот изъян, но это было бы слишком поздно. Хотя, он не будет против переделать, вновь наслаждаясь этим. Сам же Дейдара мог подсказать о неровностях на дереве, смотря это под своим углом — Сасори всегда спокойно кивал и принимался исправлять.
Вся коллекция Данны будет стоять там без дела. Обидно. Если бы Дейдара пришел вовремя, то забрал бы тело друга, но, увы, над Сасори уже стоял тот самый кукольник, который пристал к ним в начале. Думаю, Сасори в хороших руках, но не хочу признавать. (заберу когда починит!)
— Я буду протирать пыль с них, не переживай ты так.
«не переживайте...»
— Вы говорили мне, что я умру молодым. Будто специально! Неужели так нуждались в моей смерти? Смешно.
Дейдара вспомнил, как попросил Сасори показать ему себя полностью. Любопытство, никаких пошлостей, никаких пошлостей и в этом теле — только идеал. Гладкая и приятная на ощупь древесина, ни одного изъяна, какая-то круглая штука в груди Сасори — о боже, оно бьется! А вот и слабое место, чертов Сасори! Дейдара хоть и догадался сам, но на всякий случай спросил (на какой случай, Дейдара?). Сасори рассказал не только о своем единственном живом месте, но и о скрытых способностях этого тела — ценная информация для боя, я бы мог и выиграть, глупо рассказывать так много, Сасори! Это любопытство так и сочилось из этого надоедливого парня, пока его руки блуждали по этому гладкому, и, кажется, бархатному телу — словно глина после обжига! Сасори, как шиноби, находился в большом риске; а кто знает что творится в этой блондинистой голове, мало ли! Дейдара мог долгое время смотреть в глаза своего напарника. Какое бы дерьмо он не говорил, но факт того, что Сасори поистине очень красивый человек опровергнуть не мог, а Дейдара тот еще самолюб. Когда… как там его … Канкуро починит Сасори, его умиротворенное лицо останется таким навечно, и уже ничего не будет выражать, он больше не заговорит, а будет просто использован как чистое оружие в руках опытного кукловода. Подумать только… теперь редкое явление, как показ идеального себя, перейдет в обыденное. Мне говорили, что такое было всего один раз, не считая последнего. Как мерзко!
— А если это так и будет, то я даже не против! Если мне представится после этого шанс зарядить тебе в твое смазливое лицо, то я не против! Жди и наблюдай!
Дейдара с обидой обнял вторую подушку и уткнулся в нее лицом. Не смей плакать, Дейдара! Сасори снова назовет тебя девчонкой! Пусть попробует!
Дейдара не плачет. Просто глазах неприятно жжет.
Может ли Дейдара назвать Сасори своим другом, близким другом? Определенно да. Может ли Сасори назвать его своим другом? Возможно. Сасори всегда говорил все в лицо, не думая о последствиях. Он не раз оскорблял 13-летнего Дейдару, один раз очень громкие крики и частое употребление слов «бездарность», «ничтожество» и другие синонимы, а это его только забрали в эту чертову организацию, только вот детское восприятие не давало ему спокойно спать после этого, глотая слезы — об этом Сасори, конечно, не знал. На следующий день Сасори взяла гордость (еще детей у него во врагах не хватало!) и он извинился и даже обнял своего напарника, все-таки он еще ребенок, не хватало того, что он будет брать с него пример в характере. В качестве более удовлетворяющего Дейдару извинения, Сасори согласился ночью гладить его по голове. Как мило, наемному убийце не хватает поглаживаний от старшей сестренки. Дейдара помнит еще тогда человеческую руку Сасори — теплая! Дейдара раньше думал, что Сасори предательски уходил сразу после того, как тот заснет. Нет. Сасори почти не переставал поглаживать Дейдару, иногда выходил из комнаты, но только по причинам человеческого организма и за новой порцией книг. Только вот после таких ночей и самому Сасори не помешало хорошенько выспаться. Ему действительно никто не мешал.
Дейдара закрыл лицо руками и подумал, что становится идиотом не хуже Сасори.
Вспоминая остальные важные для их дружбы моменты, так и вскоре уснул. Дейдара все надеялся, что, проснувшись, он первым делом увидит Сасори, который поставит тому щелбан в наказание за долгий сон Дейдары. И снова начнется очередная мелкая ссора, на протяжении которой Сасори будет оживленно улыбаться. Не заставляй друга ждать, Сасори!