«обвиняйте в убийстве меня, в колдовстве.
в слабоумии, если хотите.,
но в увертках сомнительных и в плутовстве,
я никак не повинен, простите.»
Вновь до безумия фальшивый вечер заманивает в свои тёплые объятия. Пьяные рыцари и принцессы ищут своё место в этом мире, заглядывая в каждую кроличью норку, именуемую баром и ища там лица, приятные для глаз. Такая же фальшивая ночь приходит следом за вечером, опуская руки на его плечи, будто говоря, мол, моя очередь смотреть на эти блудные души, которые всё никак не могут найти свою цель в жизни, поэтому и волочат свои пьяные тела полуразрушенными улицами этого города. Кто-то зажимается в подворотне, выплескивая возбуждение на партнера и, получая это же в ответ. Ночью все страньше и страньше, все чудесится и чудесится.
— Интересно, сколько я пролетела, — громко сказала Алиса. — Наверное, я уже где-нибудь около центра Земли, — ровным тоном поведает бархатный голос, который с каждым новым словом становится всё ближе. В свете единственного тусклого фонаря показывается мужская фигура в костюме-двойке и с растрёпанными волосами.
Стоящая возле того же фонаря компания внушающих мужчин тут же обращает своё внимание на подошедшего к ним парня. По их лицам можно понять, что они не в восторге от чудика, зря забредшего в эти темные края. Тут таких фриков не любят, сразу показывают им их место в пищевой цепочке.
— А вдруг я буду так лететь, лететь и пролечу всю Землю? — не меняя тона, продолжает поведать парень, поднимая ложно-задумчивый взгляд к единственному светилу, которое видят люди последние года — уличному фонарю, что пока не успели разбить. Но скоро и его тут не станет, ведь прячущимся тут существам не нравится, когда их видят. Пускай Гусеница продолжает курить и ждать перемен, а садовники красят розы в красный.
— Эй, ты чё там базаришь, чудик? Под наркотой что ли? — усмехается самый крупный из них, разминая костяшки и направляясь прямиком на странного парня, который только сейчас обращает своё внимание на мужчину, смотря на него совершенно безмятежно и медленно растягивая губы в улыбке.
— Какая разница между пуганой вороной и письменным столом? — задал он вопрос, когда мужчина был в двух метрах от него. Тот лишь усмехнулся, уже представляя, как будет вбивать кулак в рожу этого фрика. — Меня бы не смогли застать врасплох, — уже более задумчиво добавляет парень, а улыбка его приобретает сладкий оттенок безумства, — но ты — не я, — он резким движением схватил сюрикен в кармане и метнул его чётко в шею амбала.
Такой неожиданный выпад привлёк внимание и остальных и, пока те находились в ступоре, и пока их мозг не выдал никакой реакции на этот поступок, парень произнёс:
— Знаете, одна из самых серьезных потерь в битве — это потеря головы, — он сжал губы в тонкую полоску, опуская уголки вниз, когда из разных сторон послышались выстрелы, направленные в сторону оставшихся мужчин. Все сложили головы за несколько мгновений, мешками повалившись к ногам Шляпника. Чонгук звонко и безумно рассмеялся на всю улицу, разрушая идиллию этой тотально ложной ночи, которая сейчас хмурится, понимая, что такой расклад событий явно не является классическим.
— Дама-бубен варила бульон и пудинг пекла на обед, — отзывается позади голос с лёгкой хрипотцой, когда смех Гука утихает. Парень оборачивается на источник звука и растягивает губы в улыбке, — десятка бубен украла бульон, а…
— Пудинг украл валет, — продолжил Чон, ступая навстречу подходящему к нему стройному парню и обхватывая его личико руками, большими пальцами оглаживая скулы. — Мой милый Чеширский котик, скоро все узнают о нас, весь город будет в страхе трястись, слыша наши имена. Мы изменим всё, — Гук приближается к лицу парня, лбом прислоняясь к его лбу и широко улыбаясь.
Чимин отзеркаливает улыбку возлюбленного, опуская свои ладони ему на бока и прижимая ближе к себе. Мягкими губами прижимается к губам Чонгука, их поцелуй утопает в разврате ночном, который поглощает молодых людей с головой, забирая в свои объятия и даже разрешения не спрашивая. Поцелуй становится глубже и вскоре они сливаются с толпами парочек, зажимающихся в подворотне.
<center>💫💫💫</center>
Ночь сменяет Мистер день, заботливо предлагая коллеге отдохнуть после долгой смены. Старик-время лишь продолжает показывать нужное время тем, кто его не обидел. Но, к сожалению, у наших Шляпника с Чеширским котом вечное чаепитие, так как время они обидеть сильно сумели: им распоряжаться не научились; рассчитывать свой день и распределять обязанности не смогли по одной простой причине — никому не хотелось выныривать из объятий своего партнера.
Даже сам Время подождёт, пока эти двое насладятся друг другом. И пускай Время всё ещё в ожидании, остановив стрелку на пяти часах, обязанности ждать не собираются.
На тумбе завибрировал мобильный и Чимин, неохотно оторвавшись от груди Чона, потянулся к телефону, цепляя его пальцами и беря в руку. На экране высветилось уведомление от заместителя, который сообщил о прибытии нового заложника. И, вероятно, только эта новость смогла заставить парня поднять обнаженное тело с постели и по холодному полу пошлёпать в сторону ванной.
Чонгук проводил юношу взглядом и растянул рот в ухмылке, скользя языком по нижней губе и собирая с них приторно-сладкий привкус наступившего нового дня.
У Пака ушло минут пятнадцать на то, чтобы привести себя в нормальный вид и надеть полюбившиеся карго с белой футболкой и чёрной курткой. Чонгук никогда не разделял любовь младшего к белым вещам, особенно в пыточной. Но у Пака какой-то особенный фетиш всегда приходить в крови, и главное, чтобы её было как можно больше.
Уходя, парень бросил взгляд на всё ещё лежащего на кровати Чонгука и улыбнулся ему.
На улице небо затянуто густыми серыми тучами как обычно в этом мире. Все уже привыкли, что солнце просто не может пробиться сквозь пары свинца и поэтому некоторые, рождённые уже во времена войны, даже ни разу не видели миссис Солнце. Чимин ещё помнит её, то, как она улыбалась ему маленькому с чистого ясного неба, как нежно оглаживала его личико своими тёплыми лучами. Но Чимин больше не маленький, а солнца нет последние пятнадцать лет.
Перед входом в небольших размеров пыточную в десяти метрах от особняка парень принимает у одного из охранников маску с улыбкой Чеширского кота и надевает её на лицо, оставляя открытыми только глаза. Воины в масках белых кроликов, камуфлированных карго и чёрных футболках с бронежилетами поверх стоят у входа. Один из них отпирает бронированную дверь в пыточную, склоняя голову, когда мимо проходит Чимин.
В самом помещении гробовая тишина, слышен лишь тихий шорох шагов Пака. Чимин растягивает губы в ухмылке, смотря на сидящего на стуле посреди комнаты мужчину. Тот связан по рукам и ногам, с повязкой на глазах, но всё равно судорожно вертит головой, будто что-то высматривая. Пака смешит такое поведение пленного и он, не сдерживаясь, начинает громко смеяться от такой картины, сильно пугая мужчину.
— Кто вы такие? Что вам от меня нужно? — голос пленника дрожал от ужаса, он был похож на загнанную в угол овечку, которая понимает, что волк скоро съест её. И останутся от козлика рожки да ножки.
— Ну, я часто видела котов без улыбки, — подумала Алиса, — начинает змеиным шепотом поведать Чимин, останавливая своё лицо напротив жертвы, которая, ощутив горячее дыхание на щеке, тут же съёжилась, — но чтоб улыбку без кота, — ухмылка на губах ката чувствовалась в его голосе, отчего мужчине становилось ещё более не по себе, хотя кажется, куда уж хуже.
Пак отстранился от лица заключённого, обходя его со спины, проводя по груди ладонью и останавливаясь прямо позади мужчины, опустив руки ему на плечи. Пленника лишили зрения, поэтому чувствует он в два раза острее. Чувствует ладони на своих плечах, сильно их сжимающие, чувствует крепкую веревку, впивающуюся в нежную кожу запястий, чувствует, как руки медленно ускользают с плеч. Он не видит ничего, но слышит удаляющиеся шаги, затем мучительно медленно расстегивающуюся молнию какой-то куртки или сумки. Слышит, как оттуда достают какие-то инструменты, завёрнутые в ткань и эти инструменты раскладывают на деревянной поверхности.
Он боится, страх его вязко оседает на кончике языка Чимина, который наслаждается неповторимым вкусом чужого ужаса, довольно облизывается, словно кот после сметаны. Он рассматривает разные принадлежности из арсенала, подбирая подходящее.
Для начала можно выбрать что-то легкое. Нору не слишком глубокую, чтобы падая туда, виновник не разбился насмерть, ведь, какой смысл в этом? Намного интереснее проверить его на прочность, изменить, сломить, сделать невольной куклой, которыми этот человек делал своих работниц.
— Изнасиловал двадцать восемь женщин, — улыбка мгновенно исчезает, а голос Пака становится пугающе холодным. Под кожей мужчины мурашки пляшут бесовское танго, из-за чего того несколько раз передергивает. — Заставлял их молчать и продолжать работать. Выливал горячий кофе на пальцы, если женщины не улыбались посетителям. А когда одна из них подала на тебя в суд… — слышится шуршание бумаг, а затем пауза совершенно немая. Не слышно абсолютно ничего, кроме звона в ушах.
Чимин с грацией кошки подкрадывается к своей жертве, останавливаясь в нескольких сантиметрах от него. И пускай мужчина не видит его, он чувствует его присутствие, отчего рой мурашек снова бежит по позвоночнику.
— Ты, ублюдок, заплатил судье и обвинил во всем бедную девушку, так ещё и отсудил у неё огромную сумму за моральный ущерб! — рычит Чимин, снова заставив пленника сжаться в комок страха и паники. Звук смачной пощечины эхом отражается от бетонных стен, а мужчина начинает рыдать. Его психика не выдерживает такого давления, всех этих пыток. Он просто не может больше справляться со своей истерикой, поэтому сейчас отчаянно пытается сжаться в позу эмбриона, пока Пак смотрит на него горящим ненавистью взглядом.
Таких людей сломать легко, как самый хрупкий цветок. Они только со слабыми могут свою силу показывать и только в своей обстановке, но так-то ни на что, кроме пустых слов и слез не способны. Жалкое зрелище, на самом деле.
Чимин хмыкает и отходит обратно к столу. Он итак потратил много времени на эту оболочку, которая пуста до такой степени, что, кажется, крикнешь в неё — а тебе эхо в ответ.
Он берет со всего арсенала самое обычное лезвие, не сильно осторожничая, так как пораниться не боится. Он с болью хорошо знаком, уже как давние друзья, которые вместе и через огонь и через воду. Физическими пытками его никак не сломать, а для психологических нужно иметь целую крышу. Которая у Пака, какая жалость, отсутствует.
Уже не церемонясь, кат срывает повязку с глаз приговорённого и приседает перед ним на корточки, глазами показывая всю свою ненависть.
Чимин даёт мужчине время привыкнуть к освещению в комнате и чуток сориентироваться. Тот резво оглядывается по сторонам, снова дергается, пытаясь высвободить руки, но шипит от боли и тогда уже фокусирует свой взгляд на сидящем напротив него парне в маске Чеширского кота.
— Чего ты такой хмурый? — нарочито удивленно задаёт риторический вопрос Пак, потянувшись ладонями к своему лицу и указательными пальцами опустив уголки губ вниз, будто пародируя выражение лица пленника. — Тебе однозначно точно не хватает улыбки, — он убирает пальцы и поджимает губы, видя, как ужас всё более заполняет мужчину. Теперь тот видит своего ката, видит безумный блеск в его глазах и от этого ему не по себе ещё больше. А когда замечает лезвие меж пальцами Пака, окончательно бледнеет.
— Ч-что ты д.
— Чш-ш-ш, — перебивает его Чимин, прикладывая свой указательный палец к его губам. — Зачем лишние слова? Я буду рисовать тебе улыбку, — говорит он как-то по-детски радостно, после чего поднимается на ноги и нависает над мужчиной, фиксируя его голову, чтобы не брыкался.
Заключённый начинает вопить и дёргаться, но у него слишком мало сил осталось, чтобы хоть как-то сопротивляться Коту. Пак касается острым лезвием одного уголка губ мужчины и тут же рассекает кожу. Из-за слишком громких криков и постоянного дергания челюсть его тоже пришлось зафиксировать.
— Скушает кошка летучую мышку? — не обращая внимания на вопли, пока лезвие легко скользит, разрывая под собой ткани и перерезая вены. — Скушает кошка летучую мышку? — продолжает невозмутимо разговаривать Чимин, пока кровь хлещет из разреза, а мужик почти отрубается от болевого шока. Но Чимин не даст ему этого сделать. Нарисовав первую сторону улыбки, он влепляет пощечину по пока что здоровой щеке, рыча: — Не смей отключаться, мразь.
И когда пленник снова приходит в чувства, Пак удовлетворительно усмехается, перемещаясь к другой щеке. Слёзы льются из глаз, смешиваясь с кровью и капая на штаны и футболку ката, но тот не обращает внимания, продолжая сосредоточенно вырезать вторую часть широкой улыбки, иногда поглядывая на первую, чтобы они были симметричны.
— Скушает мышка летучую мошку? — отстраняется Чимин, отходя на шаг назад и любуясь своим творением. Эта картина однозначно пополнит его коллекцию лучших.
Заключённый находится на грани сознания. Он морально и физически истощён, даже рыдать или орать больше не может: склонил голову и отрубается. А кровь продолжает хлюпать на пол с противным звуком, увеличивая лужу.
Чимин ухмыляется и выходит из пыточной, возле двери дав распоряжение убрать там и остановить пленному кровотечение, дабы не умер раньше времени. Сам юноша вышел на свежий воздух.
Он вытер руки о свою, уже явно не белую, футболку, снял с лица маску Чешира и достал из кармана карго пачку сигарет, вытаскивая одну и зажимая фильтр меж губ, а затем прикуривая. Парень делает глубокую затяжку, чувствуя как мысли раскладываются по полочкам, а мышцы расслабляются.
— Как всё прошло? — звучит за спиной родной голос, заставляя Чимина улыбнуться и выпустить из лёгких горький дым, который с собой сразу же унёс ветер.
— Я долго с ним не возился, — Пак оборачивается к Чонгуку, двумя пальцами зажимая сигарету и окидывая молодого человека оценивающим взглядом. Тот надел чёрную рубашку, сверху расстегнутую и такого же цвета брюки. — Собрался куда-то?
— Значит, покончишь с ним прямо сейчас, — удовлетворенно констатирует Гук и суёт татуированные ладони в карманы брюк, устремляя свой взгляд на, как обычно, хмурое небо. — Еду на встречу одну. Планирую установить сотрудничество с одной из крупных мафиозных группировок, — улыбнулся Чон, взглянув в глаза своего возлюбленного.
— А львы и тигры тут тоже водятся? — спрашивает Чимин, замечая в родных глазах такой великолепный сумасшедший блеск, как и в его собственных.
— Нет, это Красный Король храпит, — отвечает Чонгук и приближается к Паку, оставляя на его щеке поцелуй, после чего отстраняется и молча уходит к выходу со двора, где уже ждёт автомобиль. Чимин ухмыляется сам себе, чувствуя на языке вкус этого незабываемого вечера.
<center>💫💫💫</center>
Люди спешат по своим делам кто куда. Они не обращают внимания ни на кого, кроме себя и собственных проблем. Ничто больше для них не имеет значения, кроме покупки нового платья или же нескольких пачек кофе для того, чтобы за эту ночь успеть дописать отчёт, а то босс-Гусеница разозлится и вычтет из зарплаты. Или ещё хуже — уволит. Из элитных сеульских клубов доносится музыка, а на огромных рекламных баннерах крутят очередной ролик о военном положении и комендантском часе.
В центральной части города всё намного лучше, чем на обочинах. Тут живет самая элита, питается в дорогих ресторанах, тусуется в крутых клубах. Тут даже есть качественное образование для детей и подростков. Не жизнь, а мечта. Только вот почему-то эти свиньи всё равно чем-то недовольны, всё равно их что-то не устраивает.
Рекламные ролики обрываются и замолкают, из-за чего осветления на улицах становится в разы меньше, на что многие обращают внимание, прерывая озабоченность личными проблемами. Несколько секунд ничего не происходит, а затем на экране появляется новая картинка: связанный человек сидит на стуле в каком-то подвале под свисающей с потолка лампочкой. Его голова опущена, да и признаков жизни он не подаёт.
— Раз-два, раз-два. Горит трава, — слышится мужской голос за кадром. Люди остановились напротив экранов, ожидая, что же будет дальше. Вероятно, большинство из них подумали, что это трейлер какого-то нового ужастика.
— Взы-взы — стрижает мечь, — слышатся шаги и вскоре в кадре показывается Чимин в своей фирменной маске с улыбкой Чеширского кота. Он подходит к сидящему на стуле мужчине и за волосы поднимает его голову, камере демонстрируя улыбку, которую нарисовал у него на лице. Мужчина дергается и мычит, пытаясь высвободиться.
— Ува! Ува! — продолжает Пак, медленными движениями доставая катану из пазухи и, несколько раз взмахнув ею, хватает поудобнее. — И голова барабардает с плеч! — заканчивает стишок парень и, сверкнув лезвием, отрубает голову жертве. Та валится на пол и катится куда-то в сторону. А Чеширский кот просто уходит прочь, волоча за собой катану по полу.
Камера ещё несколько секунд снимает обезглавленное тело, а затем фокусируется на стене позади, где красуется кровавая надпись: «время очень не любит, когда его убивают.»