21 апреля 2002 года
— Четвертый! — Мистер Харгривз как всегда был недоволен, и ещё больше разражался, когда мальчик бросал на него пустые взгляды, как бы давая понять, что делать он ничего не собирается. Уроки Сэра Реджинальда были суровы. И так, они стояли под проливным дождем во дворе академии Амбрелла, отец, как ни в чём не бывало, заставлял использовать Клауса свою силу. Тринадцатилетний мальчуган сам понимал, что он слабее всех братьев и сестер, за исключением лишь Вани. И единственное, что он умел, так это — разговаривать с мертвыми. По сути с такой способностью героем не станешь, так и зачем стараться? Он не имел огромную силу, как у Лютера, или не мог выпускать из себя щупальца, как его любимый Бен. Или же перемещаться в пространстве, как надоедливый пятый. Способность Клауса лишь вредила ему самому — он потихоньку сходил с ума от вида безумных призраков, преследующих его, где бы он не был. И пока мальчик был погружен в свои мысли, отец подошёл к нему и грозным голосом сказал:
— Я не фанат насилия, но если ты ещё раз ослушаешься меня, то… — Мистер Харгривз выдержал небольшую паузу и постарался придать голосу хладнокровности, поправляя черный пиджак, который он никогда не снимал. Как казалось порой, что Реджинальд даже спит в своём костюме. — то снова пробудешь ночь в склепе, ибо мне надоело твоё равнодушное отношение к занятиям. Мне придётся принять такие меры...
Страх сразу же поглотил мальчика, и Четвертый отбросил назад всю свою лень и постарался максимально сконцентрироваться, хоть и ужасные моменты из прошлого вновь туманили мозг. Хотел бы он забыть, отбросить жуткие воспоминания куда подальше из своей головы, но он не мог… Душераздирающие картины предстали в его голове. Вот на него нападают в мавзолее и уносят в тьму умершие, при этом истошно крича. Ученик академии закрыл глаза и, затронув все нитки своей души, попытался показать призрака, стоящего перед его носом. Воссоздать его тело и принудить мертвеца взойти в мир живых, дабы помочь ему в его геройских начинаниях. Но, как и следовало ожидать — всё безуспешно. Призрак Миссис Коллинз — недавно умершей старушки из дома напротив, лишь громко засмеялся над Клаусом.
— А ты мне всегда не нравился, больно противный. Да вот хрен тебе! Буду тут я, значит, являться перед твоим приемным папашей, как цирковая собачка. — Миссис Коллинз злорадно рассмеялась. На что мальчик в ответ показал средний палец.
— Подумаешь… а сама то что умеешь, карга дряхлая?! — Для мистера Харгривза эта сцена выглядела максимально странной. Его приемный сын разговаривал со стенкой, попутно показывая неприличные жесты. Хотя иногда можно забыть, что Клаус разговаривает с потусторонним миром, но быстро об этом вспоминаешь, видя такие несуразные происшествия. Уж не повезло с силой, так не повезло...
— Не отвлекаться! — скомандовал отец, держа в руке ключ от склепа. Мало кому понравится, когда твой воспитанник такой раздолбай. Несмотря на то, что урок с Клаусом закончился час назад, Реджинальд Харгривз настаивал на своём: пока мальчик не сможет сделать что-либо с помощью его силы, то они будут стоять под проливным дождем, слушая оглушающие раскаты грома хоть до утра. Ему надоело, что мальчик из себя ничего не представляет, так еще и вдобавок ворует коньяк на полках, заменяя драгоценную жидкость на черный чай. Четвертый смотря на то, как их отец демонстративно потряс связкой ключей, быстро пришёл в себя. Когда Клаус закрыл глаза, он словно заглянул внутрь своей души, пробуждая силу, спокойно спящую на задворках сознания. Около рук, сжатых в кулак, начал появляться синий туман, который начал набирать обороты и как вихрь закрутился возле запястьев. Старушка, которая наблюдала за ним, решила поспешно покинуть академию, дабы Клаус не сотворил с ней что-нибудь неприятное. Миссис Коллинз растворилась в воздухе и следа её в академии больше не было. Но юношу это не остановило, и он продолжил выталкивать из себя силу, пытаясь придать призраку подобие физического тела. Проигнорируя отсутствие каких либо паранормальных существ, мальчик поднимал ураган внутри себя и выплескивал его наружу. Сапфировый полупрозрачный дым скользил по бетонному полу двора академии, оставляя голубые лужицы после себя, как от конденсата. Они блестели, словно с тысячью рассыпанными блестками. Умеет же Клаус создавать что-то поистине пугающее и прекрасное. Но красотой мир не спасёшь. На радость отцу, во дворе начал появляться чей-то силуэт, лежащий на холодном асфальте. Клаус не следил за происходящим, будто ему это и не было интересно. Он лишь пытался выдавить из себя все силы, дабы доказать что-либо отцу, постоянно презирающего четвёртого. В это время, стало понятнее, что покойницей являлась девушка. Призрак незнакомки стал отчётливее и виднее. Её прозрачное тело окантовал синий покров, давая понять: на этом месте покоится чья-то душа. Лежа в луже крови, она была все еще полупрозрачна, но с каждой секундой с помощью Клауса её физическое тело крепло. Кожа приобретала бледный оттенок, как у фарфоровой куклы. Черты лица становились понятнее, хоть их еще и нельзя было разглядеть. Точно также, как и у четвёртого, вокруг нее кружился синий дым и сверкал как сотни огоньков. Поначалу туман медленно вился кругом незнакомки, но с каждой секундой ветер набирал силу, и начал сносить всё на своем пути в радиусе пару метров вблизи нее. Покойница оказалась в центре магического смерча. Вороны, ранее спокойно сидящие на карнизах окон академии, начали громко каркать и взмахивать крыльями, предвещая беду. Один абсолютно черный ворон, упав замертво с крыши, остался лежать мертвым на бетоне. За ним упал еще один, и ещё... Их души будто поглощал ураган и впитывал энергию птиц, насыщаясь, но ему было мало и он начал тянуться к душам, стоящих во дворе Академии. Мистер Харгривз стремительно отошел на несколько метров назад, внимательно наблюдая за происходящем и крича Клаусу остановиться, но тот не слышал из-за сильного шума. Реджинальд придерживал монокль, который не соблюдал свое положенное место на глазу, а беспорядочно вылетал. В попытке остановить четвертого, он пригнулся и с силой против ветра шагал к сыну. Вот он уже был на расстоянии руки от мальчика, как вокруг Клауса образовался щит. Защита юноши расширялась в размерах, как и ураган. Стоило только коснуться опасной энергетики, и Сэра Реджинальда отнесло назад на пару метров и сильно ударило током. Отца откинуло к дереву, которое находилось далеко от урагана, но это сыграет Мистеру Харгривзу только на руку...
Недалеко от тела возникло еще одно яркое свечение, точно такое же, как когда пятый телепортируется из одного места в другое. И это было оно. Во двор академии явился своим любимым путем Пятый. Он был маленькой блохой на фоне сильного магического водоворота. Очевидно не ожидая увидеть творящееся, он замер, как от сильного шока, лишь разинув рот, юноша глядел на девушку. Вихрь начал валить с ног пятого, пока тот еле держал равновесие.
За четыре минуты до этого
— Я не буду делать это! — с нескрываемым раздражением и презрением, пятый вновь отнекивался от Вани. Он с грохотом закрыл ни в чем неповинную книгу, лежащую на письменном столе в беспорядке, созданным в комнате юноши. Он, гордо скрестив руки и задрав голову, вновь приготовился выслушивать просьбы Вани. Выполнить которые — означало верную смерть.
— Но только ты можешь мне помочь! — Ваня умоляла своего брата помочь ей и взяла его за руку, пытаясь привлечь хоть какое-нибудь внимание к проблеме. Ведь только он мог с помощью телепортации пробраться во двор академии и забрать скрипку, лежащую на скамейке. Девочка благополучно забыла подаренный отцом музыкальный инструмент после занятий во дворе. Сама она не могла пойти — на единственном входе во двор дежурил Пого, потому что отец попросил не беспокоить его вовремя занятий с четвертым. Забрать скрипку было необходимо — иначе она бы испортилась от воды и играть на ней больше не получится. А что еще хуже, так это наказание от Мистера Харгривза. Попытаться пробраться незаметно во двор не было смысла — Ваня была бы обнаружена сразу. Пятый был последним человеком, к которому седьмая обратилась. Диего даже не стал выслушивать её. Лютер, как самый правильный в этом доме, начал читать нотации по поводу того, что ей стоит быть внимательней и она заслуживает наказание от отца за маленькую провинность. Ване же потом пришлось уговаривать его не докладывать на неё Пого или отцу. Бен выслушал её, но отказался, ссылаясь на бесполезность в этом деле. Эллисон выгнала её из комнаты. И последним оставался Пятый. Самый нахальный и эгоистичный в этом доме. Ему была важна больше своя выгода, но все же он свою семью любил. И седьмая знала, что именно он ей поможет.
— Сегодня отец хотел тренировать способности Клауса, — Пятый, размышляя о риске, уныло посмотрел в окно. Вид был тоскливый, сильный ливень бьется в окно на фоне серого, ничем не примечательного дома. Сама комната была плохо освещена, единственный источник света — это настольный светильник, который время от времени мигал. На аккуратно заправленной кровати невесомые страницы тетради открывались от сквозняка. — и, наверняка, уже заметил забытую тобою скрипку. Мне нет смысла идти. И даже если и пойду, то меня сразу увидят. Если я не ошибаюсь, то занятие всё ещё продолжается.
— Отец бы не стал мучить четвертого в такой ливень. Мне влетит от отца, если узнает, что я забыла скрипку. — Ване показалось, что она пытается уговаривать брата уже как целый час, ожидая того, что он возьмет мухобойку и беспардонно заколотит её насмерть от того, что седьмая проела ему все мозги. — Ты же мастер скрытности!
— Да, я мастер. А кроме этого, я еще обладаю такой удивительной штукой, как мозг! Желание жить у меня тоже имеется. — У пятого уже не было выбора: умереть от рук отца, если поймают. Или же иметь расплавленный мозг, ибо Ваня от него уж точно не отстанет. Сестра заметно приуныла, и Пятый, с горем пополам, согласился, на условии того, что седьмая будет ему должна, в независимости от того, что юноша попросит. Он, не поднимаясь с деревянного хлипкого стула, начал подготовку к телепортации. Ваня и очухаться не успела, как осталась одна в комнате своего брата. Она только заметила короткую синюю вспышку, оставшуюся от Пятого, которая мгновенно исчезла.
Прибыв на место, юноша не сразу оглядел паранормальщину, происходящую около него, а пытался приметить кого-нибудь, на случай, если здесь кто-то есть и быстро скрыться. Но и мига не прошло, как он услышал необычный, закладывающий уши шум, и быстро повернул голову к источнику шума. Много времени не потребовалось, чтобы узреть лежащую девушку в белом платье с пулевыми ранениями. Увиденная картина повергла в небольшой шок. Темно-бордовая лужица крови, образованная покойницей, медленно растекалась. На ум приходило только одно: её убил либо Мистер Харгривз, либо Клаус стал хладнокровным маньяком, умеющий тихо стрелять. Раздумья разрушил тотчас сильный ветер, который отдавал странным сапфировым блеском, напоминающий дым, который Пятый оставляет после своего перемещения. Только он был в разы обширнее, заполоняя большое количество пространства, сквозь которого было трудно что-либо разглядеть. Так называемый ураган словно имел разум и захотел затащить Пятого в центр происшествия. Буря, которая до этого только крутилась вокруг мертвой девушки, стремительно расширялась, пытаясь притронуться к мальчику. Сообразив, что пора валить, он быстро отпрыгнул назад, но в полете необычайные щупальца синего вихря проткнули его насквозь, притянув к себе. Многочисленные магические клинки пронзили его. Ощущение было противоестественным. Нельзя было назвать это ударом ножом или саблей, а лишь потоком энергии, который не задевает тебя и твою плоть, но отдает жгучей болью. Настолько сильную боль Пятый не испытывал в своей жизни ни разу. Клинки этого вихря проникли внутрь, и растекались болезненной плазмой, распространяющаяся по всему телу. По нему как будто проводили горячим утюгом, а кровь, смешавшаяся с синим дымом-плазмой, словно закипала. Неведомая сила одновременно высасывала жизненную энергию, но и в то же время заполняла его новой, чужеродной. Пятый даже не заметил, как лежал на мокром от дождя асфальте. Он старался изо всех сил не падать в обморок, но сознание было затуманено, как от крепкого алкоголя. От сильного шума у него заложило уши. Тысячи коротких вопросов пролетели у него в голове, хоть он и не мог рационально мыслить в такой момент. Что это за туман? Кто эта девушка? Да что, чёрт возьми, тут происходит?!
Наконец, магический ураган начал слабеть, теряя хватку. И четвертый тому помощник: до этого провалившись в глубокий транс, он не открывал глаза и не следил за происходящим. И только сейчас ему захотелось посмотреть на результат своего творения, как заметил уже помирающего Пятого. Без раздумий некромант быстро остановился. В конце концов, поняв, что со своей задачей он прекрасно справился, Клаус перестал использовать силу воскрешения. Вихрь, ранее разгоняющийся до непомерной скорости, уже слабо обдувает и колышет торчащие перед носом прядки волос Пятого. Тем временем юноша с трудом смог подняться на коленки, отталкиваясь рукой от асфальта. Мышцы жутко болели, а перед носом стоял запах гари. Всё перед глазами кружилось, как от сильного удара по голове. Всё двоилось и расплывалось, но вскоре его состояние начало приходить в норму. Не до конца осмыслив происходящее, его ничего не беспокоило, до тех пор, пока он не вспомнил про странную мертвую девушку. Переведя взгляд в сторону, перед собой он заметил девочку, чуть старше него, лет пятнадцати, которая уже начала открывать глаза и судорожно дрожала. Позади он услышал осторожные и неторопливые шаги своего отца, который тоже пришел в норму, а позже тяжелая рука коснулась его плеча, как бы спрашивая: все в порядке? По всему телу бегали мурашки, как от разряда электрическим током. Ощущение, что барабанные перепонки лопнули, не пропадало. Только сейчас он заметил стекающую на асфальт кровь из носа. Он быстро подставил руку и попытался остановить кровотечение.
Дождь, который почти закончился, тихо покапывал на холодный пол, отдавая небольшим постукиванием. С уходом вихря ушли и облака, которые обнажили серое небо. От трупов воронов остались лишь обугленные скелеты и горстка пепла, которая перемешалась с водой. Пятый услышал хриплый кашель, и вскоре перевел взгляд на девушку. Чтобы проверить в порядке ли она, он опасливо подкрался к ней. Реджинальд пока не решался приблизиться к ней, наверняка думающий, что она не безобидна. Воскресшая покойница же не обратила внимание ни на Пятого, ни на приближающегося Клауса, аккуратно встала и, испачканной кровью рукой, поправила длинные русые волосы. Дрожа, как в тридцатиградусный мороз, она своим стеклянным взглядом оглядела присутствующих. Похоже она не заметила подкрадывающегося сзади престарелого Пого, который услышал шум и вышел проверить двор академии. Она старалась сказать что-то, как можно громче, но все же тихо прошептала бархатным голосом:
— Я что...Опять жива? — Фраза, как и сама девушка, заставила насторожиться всех присутствующих. На дрожащих коленях, незнакомка осматривала двор академии, имеющий в своей цветовой гамме все оттенки серого. И только зеленое дерево выделялось на мрачном фоне, покачиваясь из стороны в сторону, а листочки, унесённые бурей, валялись повсюду после неугомонного урагана. Пару слез, скатившихся по щекам воскресшей, беззвучно падали ей под ноги. Не способная пребывать в сознании, девушка упала в обморок. Вовремя подошедший к ней Пого схватил её плавно падающее, как листок, тело.
— Ты что натворил, Четвертый? — Если посмотреть на приемного отца, то можно было бы предположить, что ничего и не произошло. Его аристократическое лицо не выдавало никаких эмоций. Словно каждый день кто-то восстает из мертвых, и он привык к этому.
— Ну…Я…Ну…Пытался использовать свою силу... — Клаус запинался и не верил в происходящий абсурд. Он знал, что может разговаривать с мертвыми. Но не воскрешать же их! Девушка, пришедшая из мира мёртвых с тремя пулевыми ранениями, просто взялась и появилась по воле Клауса. Если думать каждый день, что ты позор семьи, и ты вдруг сделал что-то будоражащее сознание, то в это крайне непросто поверить.
— И из-за тебя пострадал я! — Пятый перешел на крик и чуть ли не набросился на брата. В состоянии шока можно и не такое сотворить. — знаешь, что я сделаю с тобой этой ночью?!
— Я вообще-то тут не причём, если бы ты не телепортировался во двор, то ничего бы не произошло с тобой! На кой черт тебе вообще приспичило врываться во двор в дождь, когда идет занятие! — Клаус начал судорожно оправдываться и размахивал руками в стороны от стресса. По логике юного некроманта, если Пятый жив — то все прошло более, чем удачно. Правда, нет гарантии, что он не помрет через несколько часов или минут от неизвестного вихря, который только что изнутри терзал брата.
— Довольно! — Мистер Харгривз повысил голос, видя, что его приёмные сыновья ведут себя как бараны. Хотя животных нельзя так оскорблять, если смотреть на поведение Пятого и Клауса, уже готовящихся сцепиться. После он обратился к своему любимому Ассистенту. — Пого, отнеси её в гостиную.
Пого, наверное, один из самых умных существ в этом доме, несмотря на то, что он является обезьяной. Он аккуратно подхватил девочку, стараясь не навредить, и понес её в академию. Все тихо последовали за ним, и пытались переварить произошедшее и догадаться, что же их ждет дальше. Пятый, весь мокрый и испачканный в грязи, даже и не думал переодеваться. Ему явно была интересна эта девушка. Хотя в его бы ситуации мало кто не наплевал на грязную одежду и пошел переодеваться. А все-таки интересно: почему кажется, что они теперь связаны. Хоть как-то. Это можно было только понимать на духовном уровне. Нет никаких предпосылок на их связь, а лишь ощущение в душе, интуиция.
В то время, как Пого нес незнакомку, с её ног слетели красные туфли на высоких каблуках, обнажив ее ножки. Это было немного странно в её возрасте носить каблуки, но никто не придал этому значения.
— Главное, сейчас не привлечь чьё-либо внимание — скомандовал Пого, кряхтя от тяжести. — Ей нужен покой, а эти дети только помешают.
Все быстро очутились в просторной гостиной, шимпанзе аккуратно расположил девчушку на диване, обтянутым дорогим шёлком. Кажется, ему будет наплевать, если кровь, которая вытекала из ран незнакомки, попадет на ткань. Кстати о ранах: кажется, с её оживлением из мёртвых пулевые ранения бесследно пропали, оставив лишь темно-бордовую кровь на платьице. Пока девушка лежала в обмороке, а вокруг нее суетились как только могли, Пятый смог рассмотреть её. Волосы, которые показались ему каштановыми, на самом деле русые. Юноша смог разглядеть веснушки на ее овальном лице. Слегка вздернутый нос отлично сочетался с милыми щечками. Клаус включил свет в гостиной, чтобы вовремя подошедшая Грейс смогла нормально осмотреть девчушку. Его приемная мама, которая хоть и являлась роботом, но была самым близким человеком (если можно её так назвать) для юнца. Матерь, идеальная медсестра, домохозяйка и просто отличная женщина, потрогала лоб девушки.
— Пого, прошу, подай аптечку. — И вот, в её руках уже оказался шприц, в который она вливала анальгин с димедролом. Завернув рукав платья девушки, Грейс сняла с иглы колпачок и вытеснила воздух из шприца. Нащупав рукой нужный участок плеча, мама детей начала вводить укол. — Думаю, ей это поможет. Девочку стоит перенести в комнату. Я за ней присмотрю. Пятый, Клаус, вы себя нормально чувствуете?
— Да. — Ответил Клаус, а Пятый лишь кивнул головой. — Дети, прошу, идите к себе. — Грейс улыбнулась и сняла перчатки. — Я зайду к вам позже, принесу вкусненькое и узнаю, как вы. А сейчас этой малышке нужна помощь, и я никак не могу оставить её в беде.
— Она выживет? — Клаус обеспокоился, ведь он стал причиной и её воскрешения и её ужасного состояния. Четвертый чувствовал вину, как и перед незнакомкой, как и перед братом. Но последнему принести извинения он не мог из-за их общего упертого характера.
— Да. Мы с Пого сделаем все возможное. — Матерь улыбнулась. Тем временем отец уже давно куда-то ушёл, оставив компашку одних разбираться с гостьей из мира мертвых. Его ассистент, и по совместительству дворецкий этого дома, взял ошарашенных Пятого с Клаусом и попытался выкинуть из гостиной, пока Грейс возилась с воскресшей девушкой.
Хоть Пятый странную девушку совершенно не знает и видит впервые, он испытывает какое-то необычное ощущение. И оно, наверняка, появилось из-за магического урагана, вызванном братом. Когда его терзали сапфировые клинки, он почувствовал чужеродную энергию, которая теперь связывала его с этой девушкой...
«Почему же мне кажется, что теперь мы связаны?» — заело в мыслях у Пятого.