Твой взгляд такой яркий, пронзительный, словно читаешь меня, и я просто таю под этим океаном в твоих больших глазах. Говоришь какую-то шутку, сама смеёшься, и я быстро фотографирую тебя на телефон и в своей памяти. Ты знаешь у меня сотни твоих образов в голове. В гравити фолз разум показали, как огромный дом с комнатами и точно одно большое помещение полностью посвящено тебе. С первой встречи, нашей песни, первого прикосновения, сигареты и сердцебиения. Твоя улыбка, слёзы, страх, каждая эмоция. Ты такая разная и каждая часть мне нравится до безумия, даже если злюсь на оставшуюся безответственность, неаккуратность и другие отрицательные части.
Ты так осторожно трогаешь моё тело, касаешься ребёр, пересчитывая каждое, шепчешь о том, что мне нужно больше кушать, и улыбаешься. Зарываешься лицом в мою шею, оставляя поцелуи и бледно-красные следы, дотрагиваешься до моих рук и натыкаешься на шрамы. С твоего лица пропадает улыбка, как и с моего, ведь сейчас меня съедает ненависть за своё тело и вина. Мне не хочется, чтобы ты этого видела, двигаю руками, но ты их чуть сжимаешь, обводишь пальцем каждый шрам и нежно целуешь тёплыми губами холодные запястья.
Я задыхаюсь от нежности.
Ногти твои такие длинные, я шучу, о том, что ими можно убивать и может, обводя ногтями моё тело, вырисовывая какие-то невидимые рисунки, знаки, так и получается.
Но знаешь, от твоих прикосновений я чувствую себя человеком.
Дотрагиваясь до твоего тела, я тоже чувствую себя живой, ведь я вижу реакцию, ты тянешься, тяжело вздыхаешь, и щёки привычно краснеют. У меня сносит крышу от наших взаимодействий, схожу с ума, но это не так страшно, как при кризисе, не тогда когда мозг пытается сломать меня.
И я уже сломанная, только ты собираешь каждый раз по кусочкам, осторожно склеивая, убирая ненужное, добавляя новые детали. Выучив наизусть меня, у тебя это получается хорошо.
Опускаешься вниз, медленно проводишь языком по телу, которое практически не выдерживает таких ласк, но становится всё теплее, когда ты заходишь всё дальше и дальше. Дышать невозможно, в голове лишь ты, твой образ и чистое наслаждение.
Умираю и вновь воскресаю.
Мне так нравится, когда мы лежим на моей кровати, уставшие, красные и обожаю ловить твои нежные взгляды. Мне так нравится понимать, что ты моя. И я чувствую, словно словила джекпот, выиграла в лотерею, не знаю, кто мог бы быть лучше тебя. Не говорю слов восхищения, но ты как будто читаешь мои мысли и целуешь в лоб. Мол я тоже тебя люблю, я твоя и ты моя.
У тебя такие длинные волосы и сейчас смешно растрепанные.
— Можно тебя расчесать? — Ты киваешь, знаешь, что я обожаю твои волосы, трогать их, заплетать.
Вылезаю из-под одеяла, натягиваю футболку и достаю с тумбочки расчёску. Осторожно, чтобы не причинить боль, распутываю запутанные локоны и только потом начинаю их расчесывать. Они такие длинные, яркие, светлые, мягкие и так приятно держать их в своих ладонях. Целую в макушку и чувствую твою улыбку, наверняка, снова покраснели щёки.
С появлением волшебной девушки с невероятными волосами невозможно не научиться заплетать косы, вспоминаю, как я смотрела сотни видеоуроков, тренировалась, и получалось ужасно, психовала, а ты успокаивала, расплетала и просила начать заново, пока результат не становился лучше. Могу ли я теперь записать плетение косичек в своё хобби? Конечно, только твоих волос. До других мне и не хочется дотрагиваться.
На самом деле это стало неким антидепрессантом, становилось легче, вплетая локоны в две косы.
И мы вплетаем наши жизни в одно целое, с ошибками, неровностями, яркими лентами, и, в конце концов, выглядит очень красиво.
Так ведь, Крис?