... для этого проще всего представить себя на месте нужного предмета»
«А если я хочу двигать кувшин?»
Дедушка рассмеялся.
«Тогда будь кувшином, малец!»
Но все просто лишь в шуме водопада близ дедушкиного дома. А во всем остальном мире люди шепчутся, косятся и очень больно дергают за волосы.
— Нет! Отпусти! Мне больно!
Но женщина, тянущая его за собой, неумолима.
— То, чем ты занят — грех!
— Да перед кем грех то?! — кричит в ответ Моргарт и тут же жалеет о своем решении — волосы отпускают, зато он получает звонкую пощечину.
— Не смей, — шипит она, — не смей спорить со старшими. И не смей хоть когда-либо ослушаться меня! Иначе сдам тебя дворцовой страже! Понял?
— Конечно, тетя, — потирая место удара, он уже шепчет, чтобы не расплакаться перед ней от боли, обиды и непонимания — он ведь никому не причинил вреда!
Она кивает и тащит его в дом, уже хотя бы за одежду.
~~~
Это должно было случиться. Рано или поздно. Его руки закованы в металл, так, что он не может шевельнуть и пальцем. Голова кружится и гудит от ударов — чтобы не сбегал и не вырывался, но был в сознании. Из сломанного носа текла кровь, и дышать было почти невозможно — рот закрывал кляп. И как он еще не задохнулся? Впрочем, ответ на этот вопрос был как раз прост — им не нужен его труп… пока что. Еще рано, верно?
— Моргарт! — Голос походит на раскат грома, почти разрывающий барабанные перепонки. — Ты обвиняешься в злостном убийстве принцессы Велл и занятиях запрещенной магией! Есть что сказать в ответ?
Король приблизил к нему свое лицо, словно правда ожидая ответа, но что мог сказать Моргарт, которому воздуха не хватало даже на мычание через кляп? Что магия эта запрещенная только потому, что король только что это выдумал? Или потому, что люди боятся тех, кому хватило силы воли научится хоть чему-то стоящему?
— Так я и думал. Что же. Здесь есть только единственный ответ. Виновен. И раз уж ты не сказал ни слова, то не заслуживаешь милосердной смерти за свои проступки. А потому…
Король взмахивает рукой, и Моргарта, с заломленными сзади руками, скованными ногами, выкидывают в направлении болот. Но хотя бы кляп сняли, чтобы он не умер раньше времени.
— Мои охотники проследят за тобой, чтобы ты не попытался избежать ни секунды из всех заслуженных страданий.
~~~
Моргарт пытался бежать сквозь болото, запинаясь обо все, спотыкаясь. Ноги, стоило хоть на секунду остановиться, чтобы перевести дух, проваливались почти по колено. Моргарт бежал, судя по всему, от собственной смерти, от воды, что пыталась утянуть его на дно, как когда-то давно, воды, которая уже отобрала у него обувь. Он бежал, карабкался, хватался руками за все, до чего мог дотянуться, но этого не было достаточно — ноги были слишком короткими, а все вокруг казалось ужасно огромным. Он не мог пробираться в таком темпе слишком долго, понимал, что выматывается слишком быстро, что что-то явно не так.
Он уже увяз по пояс и больше не мог продвигаться вперед. Моргарт чувствовал, как по щекам текут слезы — умереть, утонув в болоте было слишком глупо, слишком неправильно. Один, но он проиграл природе. Где-то сбоку послышались шаги, он попытался обернуться — уже завязнув почти на уровне груди. Кто-то мог ему помочь. Но она... это же невозможно?
— Мария! — Его голос тоже звучал неправильно, слишком высокий, слишком… детский?
И даже с ней было что-то не так, расслабленная поза и безразличные пустые глаза. Такие же стеклянные, как у кукол, что Моргарт видел у своего деда, кукол, что его заставляли двигать без помощи рук. Вся она — кукла, игрушка, марионетка.
— Нет…
Мария склонила голову набок и наконец заговорила.
— Это ловушка, — произнесла она незнакомым мужским голосом. Моргарт дернулся, вода подступила к подбородку. — Ты должен бежать, прошу. Это все ловушка.
Голос, шепчущий, незнакомый, пугающий был неправильным тоже, но поздно — Моргарт уже тонул, парализованный холодом и страхом, захлебывался отвратительной зеленоватой водой, глаза щипало от слез. Он зажмурился уже под водой и провалился в темноту.
Моргарт резко поднялся, судорожно втянув в себя как можно больше воздуха. Всего лишь сон, кошмар. Вот только… за углом мелькнула тень, и затихали чьи-то шаги. Кто-то правда был здесь. Кто-то хотел предупредить его. Моргарт закрыл лицо руками. Зачем?
Но он больше не рискнет спать сегодня.
***
— Так что ты думаешь о нем? — они улыбаются, почти скалясь, как дикие животные. Мария пожимает плечами.
— То же, что и вы могли бы — он продержится гораздо дольше, особенно теперь, когда считает, что у него есть шанс выбраться отсюда. Когда у него есть надежда…
Один из них, в облике серьезного подростка в очках, склоняет голову.
— Если он еще будет достаточно силен и упрям, чтобы активировать куб, то мы получим не только веселье, но и пользу.
— Для начала куб еще надо найти, — возражает другой с немного надменным взглядом. Марии нет дела до их обличий и имен. Вся эта маскировка не волнует ее ни в какой степени. Они все равно все одинаковы, даже при разных способностях и возможностях ведут себя почти как одно и то же существо. Одинаково сломано. Какой больной разум решил создать таких чудовищ? Никто из них уже не помнил самое начало. Только то, как все пошло наперекосяк. И даже это сама Мария пыталась стереть из своей памяти. Единственная, кто не чувствовал почти ничего — сломана окончательно или, наоборот, оставшаяся цела?
— Этот ублюдок постоянно его прячет! — в ярости почти визжит еще один. Стены дрожат — это место нестабильно и может посыпаться битым кодом прямо у них под ногами.
— Ну же, не кипятись, боец, — смеется последний член их команды одновременно с другим возгласом:
— Да ты же живешь с ним в одном доме!
Мария закрывает глаза.
— Ты думаешь, он там все время сидит?
Она исчезает оттуда. Ей не нужны их разборки. Ей не нужна даже их хваленая «реальность». Гораздо интереснее быть здесь, втираться в доверие к новым жертвам, заставлять их считать себя своими и заманивать в смертельную ловушку. Почти весело. Убивать было не так интересно, ей было плевать на чужую боль и лишь какое-то удовлетворение от хорошо сделанной работы могло ее порадовать. Кому еще играть роли, как не той, кто не может чувствовать сама? Она улыбнулась кончиками губ, вспоминая последнюю жертву.
Ей уже пора идти, ее ждал Моргарт.