Полночь. Поляна одуванчиков, освещённая лишь восьмёркой свечей, окружающей статую одноглазого треугольника, едва слышно шуршала в тишине тёмного часа. Лёгкий ветерок едва покачивал пламя свечей, остужая кожу и приводя мысли в порядок. Впрочем, я бы и не сказала, что с моими мыслями что-то было не так, ведь по сути в моей голове вертелась только одна мысль: «Какого чёрта мне вообще пришла идея рисовать пентаграммы вокруг статуй посреди ночи и вызывать древнего демона снов?!». 

Время давно замерло для меня и краски мира заметно поблёкли, сменившись на какие-то странные жутковатые образы, начиная с глазастых деревьев и заканчивая странными мелькающими в кустах тенями. Боже, если честно, я была бы готова сейчас с удовольствием прыгнуть в объятия любого монстра, готового разорвать меня на части, лишь бы не смотреть в сторону статуи. Вернее даже, чуть выше неё, туда, где уже несколько минут висит чёртов одноглазый треугольник, ожидая моего ответа на свой вопрос, который он решил повторить: 

— Что же ты желаешь? 

*** 

С тех пор, как я смогла получить информацию с тех страниц дневника, меня волновали только две вещи: моя совесть и возможность выживания Билла Сайфера. Если с первым я ничего не могла сделать, не навредив себе или отношениям с Пайнсами, ставшими для меня какой-никакой, но семьёй за тот месяц, что мы провели вместе, то со вторым решение было куда более простым — призыв. Препятствий для того, чтобы вызвать жёлтый треугольник, на первый взгляд, конечно, вообще не было, если не учитывать то, что найти материалы для призыва и скрыть свою заинтересованность от Шестипалого уже являлось двумя жирными проблемами. 

Несмотря ни на что, я старалась не унывать по поводу возникающих предо мной преград. Я бы даже сказала, что, напротив, именно внутренний ужас, возникавший из-за моего страха быть уличённой в зловещем плане, и заставлял меня продолжать. Именно такой же мандраж и сдерживал меня раньше, чтобы не поджать хвост и вернуться домой, к переживающим матери и отчиму. Но даже так я продолжала игнорировать тот факт, что это чувство неуловимости и свободы от морали, долгие годы не хватавшее мне, всё чаще ведёт меня к самому ужасному выбору в моей жизни. Я продолжала игнорировать совесть, кричащую, что стоит остановиться, рассказать обо всём Пайнсам и вернуться домой. Я продолжала двигаться к своей незатейливой и глупой цели. 

Однако независимо от обстоятельств с материалами всё решилось довольно быстро: соль, которую я решила использовать вместо мела (поскольку он не имеет магического свойства писать по голой почве), нашлась у меня в остатках с прошлой вылазки, а вот за свечами пришлось лезть ночью в местный магазин индийских благовоний, правда, деньги я всё равно оставила, ведь у них и так почти ничего не покупают. 

С Шестипалым проблем возникло больше всего. Казалось, он на самом деле был не учёным, а дознавателем. Смотрел подозрительно, сверлил взглядом спину, возникал с неожиданными вопросами в самые неподходящие моменты и требовал ответы так, что уйти от расспросов было практически невозможно. И сколько бы я ни повторяла, какое уважение я испытываю к этому старику, он не переставал пугать меня снова и снова, заставляя думать, что он уже давно раскрыл мою весьма сомнительную аферу и просто потешается, доводя до состояния, когда я сама не выдержу, и, упав на колени, признаюсь во всех своих грехах. 

Но неприятности пришли оттуда, откуда их не ждали: казалось бы, когда всё было готово и уже этой ночью я могла провести ритуал, из моей сумки вдруг выпала упаковка свечей. И ничего такого особенного в этом бы не было, если б только это не произошло в Хижине Тайн прямо на глазах Диппера Пайнса! Заметив пачку свечей, он поднял её с пола, удивлённо смотря то на меня, то на предмет в своих руках, а моё сердце словно упало куда-то в область лодыжек. 

— Это… — начал парниша с неким недоверием, но я быстро перебила его: 

— Ох, ну ты же знаешь, как тяжело без электричества ночью, верно? — правда, несмотря на все мои старания, это вышло куда более нервным, чем нужно, что сразу подтвердилось выражением лица Дипа. 

— Мне кажется, в последнее время ты немного странно себя ведёшь, — издалека зашёл подросток. — Нервничаешь рядом с дядей Фордом сильнее обычного, уже несколько дней не ешь с нами вместе, а теперь вдруг эти свечи… 

— Ой, да ладно тебе, Сосенка, — устало вздохнула я, наконец взяв себя в руки. — Что ещё можно делать с помощью свечей? Демонов призывать? Так для этого, кажется, нужны чёрные. А на фабрике вечером темно и холодно — приходится как-то выкручиваться, не разводить же посреди комнаты костёр, ей-богу. 

— Это всё равно не отменяет факта, что ты начала вести себя необычно! 

— Тебя Шестипалый что ли укусил, не могу понять?! — воскликнула я. — Твой прадядя просто стрёмный! Да и может у меня просто ПМС и я не хочу ни с кем разговаривать?! 

Диппер невольно залился краской, как и случайно проходящая мимо Мэйбл, которая к тому же ещё и чуть не подавилась соком из пакетика, который она так не вовремя решила глотнуть. Я побледнела и нервно улыбнулась. 

— О, привет, Звёздочка, не виделись… целых пять минут! 

— Ага, ага, — протянула она, медленно шагая назад, возвращаясь таким образом за угол дома. — Ну, вы это, не обращайте на меня внимание, продолжайте. 

— Короче, Сосенка, не знаю, что вы там себе напридумывали, но со мной всё в порядке. 

— Д-да, думаю, ты можешь быть права, — пробубнил Дип в ответ, продолжая пытаться перебороть смущение. — В любом случае, думаю, что тебе не стоит светить этой пачкой перед дядей Фордом, он тоже может на это неправильно отреагировать. 

По непонятной мне причине разговор с подростком заставил сомневаться в моём желании ещё сильнее, и я, стараясь сдержать себя, чтобы не выдать лишнего, только натянула новую улыбку ему в ответ. Парень улыбнулся мне и, положив треклятые свечи в мою сумку, собрался уходить, когда мои нервы уже не выдержали, и я схватила его за руку, желая наконец признаться во всём: в обмане, в желании попытаться призвать Билла, даже в чёртовом сожалении о побеге, но в последний момент я сдержалась. Диппер удивлённо смотрел на меня. 

— Я… Я просто… — не зная, что сказать, чтобы не казаться идиоткой, я наконец выкрутилась: — Я просто украла эти свечи недавно. Ты же знаешь, что я подворовываю ночью? Так вот, я недавно влезла в магазин индийских благовоний и стащила эту пачку. Я оставила деньги за неё, у них же редко бывают покупатели, но всё равно сильно переживаю из-за этого в последние дни. 

Закончив, я долго вглядывалась в карие глаза Сосны, ожидая его реакции на мои слова, но, к счастью, он воспринял это нормально. Он сказал мне что-то вроде: «Ты молодец» и «Рад, что ты борешься с собой» и ушёл, оставив меня одну со своими мыслями в который раз за последние дни. Я и вправду начала сильно отдаляться от них, но до этого момента у меня не было такого сомнения, что я смогу вернуться к ним после ритуала, словно ничего не произошло. Сейчас же я не была в этом так уверена, больше казалось, что независимо от итога всё будет не так, как прежде, и поэтому я решила отказаться от этой идеи. 

Ещё пару дней я даже не вспоминала о свечах и соли, лежавших на дне моей сумки в ожидании часа, когда они смогут пригодиться. Вместо мыслей о треугольном демоне я посвятила себя возвращению в обычный ход жизни и не могу сказать, что я была как-то разочарована этим, скорее напротив, наконец нашла умиротворение, которого так мне не хватало. Конечно, с уходом от идеи призыва Билла Сайфера в мою голову также вернулись и мысли о неверном выборе, повисшем над моей головой в тот момент как я сбежала, но любая проблема решаема. Так я начала подумывать о возвращении домой в конце лета. 

Возможно, я несколько торопилась, но несмотря на многие замеченные мной преграды, я всё равно продолжала планировать многое, начиная с того, как я буду добираться в родной городок, и заканчивая тем, что буду говорить родителям. У меня возникло столько разных идей о том, чем я могла бы заняться дома, но первой целью всё же стало возвращение и окончание колледжа. В какой-то момент я даже начала копить те центы, которые Стен мне платил за работу, что не представляло для меня проблем, поскольку я сама напросилась на это рабочее место. Однако ничто не вечно, и в один прекрасный день я наконец усвоила этот несложный урок. 

Всё началось с тихого шёпота, вновь слышимого мной со стороны леса. Навязчивый мужской голос опять просил о помощи, повторяя, что ему нужно, чтобы его освободили, но я постаралась скорее списать всё на глюки, вполне способные возникнуть при том сочетании таблеток, что я принимала из-за последствий ожога и психологических травм. Но спустя время голос снова повторился, а потом вновь и вновь. Этой ночью я не могла уснуть, слыша тихие всхлипы и мольбы о помощи из леса. Мне всё больше казалось, что моё сознание просит чего-то, но я не могла понять, чего. 

Ещё два дня я стояла в убитом состоянии за кассой (ведь Венди приболела, что послужило для Стенли и Суса хорошим поводом поднатаскать меня в работе кассира), ночами я не могла сомкнуть глаз из-за голоса, а днём мне нужно было пробивать товары покупателей, кое-как соображая, что я вообще делаю. За это время мольбы голоса разнообразились, как я поняла, попытками начать беседу, словно говоривший вдруг начал понимать, что говорит не в пустоту. Я же старалась списать это на разыгравшееся от недосыпа воображение и на возвращающееся пожирающее изнутри любопытство. Но грань абсурда преодолело то, что голос вдруг назвал меня по имени. 

— ГОСПОДИ, ХВАТИТ!!! 

Посетители вдруг устремили взгляды на сумасшедшую за кассой, которой, конечно же, была я. Нервно улыбнувшись, я извинилась и постаралась скорее ретироваться из Хижины, но у двери меня за руку схватила жена Суса, пришедшая навестить муженька. 

— Владилена? Что случилось? — удивлённо поинтересовалась она, но я, высвободив руку, схватила её за плечи и протараторила так быстро, как никогда до этого: 

— Мне нехорошо, пожалуйста, постойте за кассой за меня, понимаю, что в вашем положении нежелательно работать, но я всё равно скоро вернусь! 

Получив утвердительный кивок девушки, я, словно пуля, выскочила из лавки и со всех ног побежала в сторону леса. Меньше чем через две минуты я уже была на поляне с одуванчиками прямо перед статуей Билла Сайфера с бешеной одышкой и болью в правом боку. Я упала на колени и прижалась ухом к статуе, пытаясь понять, реально ли говорила всё это время она или же это и вправду было галлюцинациями и фантазией, разыгравшимися из-за неудачной смеси препаратов. 

Ветер тихо качал верхушки деревьев и шуршал листвой, а где-то над головой пели птицы, даже слышно было тихое переругивание белок, дерущихся вдали из-за орехов или грибов. Слышался стук дятла и даже звуки, раздававшиеся из Хижины Тайн, но не голос. Я долго вслушивалась в тишину, и когда было я наконец решила, что все это и впрямь было лишь игрой воображения, из статуи резко раздалось: «Ты ведь рядом, я прав?». Из-за этого я невольно взвизгнула, отскочив от статуи на полметра. 

— Что за хрень?! 

— Ты ведь слышишь меня? 

— О, Господи, — застонала я, — статуя и вправду разговаривает? 

— Статуя? Ты имеешь в виду моё тело? 

Оглядевшись вокруг, я вернулась к статуе и полу-прижалась к ней. 

— У тебя было тело? 

— Да, по моим расчётам, три года назад… Но на самом деле я не уверен. 

— Ты ведь Билл Сайфер, да? Демон разума, который опасен, манипулирует людьми и всё подобное? 

— Я ещё никогда не получал столько лести в свой адрес, — усмехнулись из статуи, на что я невольно закатила глаз. — Но да, это я — великий и ужасный Билл Сайфер. 

— Великий? Неужели, — протянула я с издевкой. — Тогда как ты оказался в статуе, о ужаснейший? 

Демон фыркнул и замолчал на какое-то время, что позволило мне вытащить из сумки блокнот с записями и карандаш. Пока он не то обижался, не то думал, что ему ответить, я вздохнула и ответила за него: 

— Тебя обманули Пайнсы, я знаю. Значит, это ты и был тем «катаклизмом», о котором никто в Гравити Фолз старается не говорить? 

— Кто знает… — таинственно произнёс голос из статуи. 

— Он был три года назад и разрушил большую часть города. 

— А, ну тогда да, это точно был я. 

Повисло неловкое молчание, я совсем не знала, о чём можно вообще говорить с демоном, запертым в статуе. Особенно после того, как он сам буквально признался, что страшное событие, повредившее большей части города и его жителям, было делом его рук. Самым неприятным было то, что моё глупое желание призвать его вновь появилось и даже возросло. Отчего-то я решила, что это может его освободить, но вот зачем мне его освобождать, я вообще не представляла. 

— Ну, наверное, тебя надо вытащить отсюда, да? — с сомнением протянула я. 

— И ты, конечно же, знаешь, как? 

— Кто знает… — загадочно произнесла я, передразнивая демона. — Вот только какую выгоду я с этого получу? 

— Я демон, милая, я могу всё! 

— В пределах мира снов, не так ли? 

— Ну, это всего лишь маленькое уточнение, — немного обиженно заметил он. — И не только там! Просто в реальном мире существуют некоторые… нюансы. 

— Физическая форма, которой у тебя, естественно, нет? 

Пока я говорила с демоном, я старалась записывать всё, о чём мы говорили, чтобы быть уверенной в том, что он не будет пытаться путать меня в мыслях, ведь я не знала, как именно он манипулирует людьми. Однако постоянно записывая, я вдруг действительно поняла, что Билл Сайфер, если это действительно был он, старался произвести как можно более хорошее впечатление, что, однако, было не самым хорошим ходом, ведь я заранее была готова к подобному, стоило ему только признаться мне. Другим же замечанием стала явная безвыходность ситуации треугольника, которой можно было немного воспользоваться сейчас. 

— Хочу заметить, что для смертной ты слишком уж смелая. 

— Просто мне не было особо сложно догадаться, что ты скорее всего растерял все силы. 

— Что? — с нескрываемым удивлением переспросил Билл. 

— Тебя могу слышать только я, — пояснила я ему. — Ты либо плод моей разыгравшейся из-за смеси стимуляторов и обезболивающих фантазии, либо очень слаб. 

— А может быть и то, и другое? — вернув себе уверенность усмехнулся демон. 

— Может быть, но тогда тебе всё равно нужна моя помощь, верно? Чего же ты хочешь? Не думаю, что освобождение как-то прям сильно решит твои проблемы… 

— Вообще-то, это тебе нужно что-то от меня, ведь зачем-то же ты сюда пришла, — заметил он. 

Мне показалось, что демон начал рыться в моей голове, пытаясь найти нужную для него информацию, которая смогла бы посодействовать его скорейшему освобождению. Однако несмотря на то, что я догадывалась о том, как можно его вытащить, причин это делать как не было, так и не находилось. Я бы вряд ли стала предавать Пайнсов, вытаскивая их заклятого врага и тем более возвращая ему силу, но задумываясь об этом, одна возможная мотивация всё же возникала, хоть я и старалась её скорее подавить.

— Да я бы не сказала, просто ты уже начал действовать на нервы своими мольбами, и я пришла, чтобы убедиться в том, что всё, что я слышу — глюки, порождённые таблетками. 

— Как видишь, нет, — в голосе послышалась усмешка. — И что же ты теперь собираешься делать? 

— Узнать, почему, когда я только пришла, твой «зов» прервался примерно на месяц… Ну и пораздражать, как месть за эти… Сколько тут прошло? 

— Три дня? 

— Три дня, именно! Спасибо, что напомнил, ты просто лапочка, Масончик. 

— Лапочка?! Масончик?! 

— Ах, да, правильно же Иллюминатик. 

— Знаешь, с каждой минутой ты всё выше поднимаешься в моём чёрном списке на первые места. 

— Ого, будет весело, если я вытесню весь род Пайнсов на второе! — воскликнула я и громко рассмеялась, спугнув с вершины деревьев птиц. 

— Меня окружают одни психи, — грустно заключил демон. — Но самое ужасное в этом то, что я один из них. 

— Если бы мир был нормальным, в нём было бы скучно жить, не находишь? 

— Ты, кажется, копируешь кого-то, милочка. 

— Ни в коем разе, но, думаю, ты всё равно согласен с моим суждением. 

Сайфер тихо фыркнул и вновь умолк на какое-то время, чем я воспользовалась, чтобы проверить время. 

— Ты боишься меня, я прав? 

— С чего это ты решил? — поинтересовалась я, откладывая блокнот. 

— Ты записываешь то, о чём мы говорим, и стараешься что-то делать, только если я замолкаю. 

— А может, просто ты такой хороший собеседник, и я не хочу упустить ни детали нашего разговора? 

Демон тихо усмехнулся в ответ, но ничего не сказал. 

— А откуда ты узнала обо мне? 

— Из дневника Пайнсов, хотя странно, что они не указали о природе того «катаклизма». 

— Я уничтожил все их дневники три года назад! 

— Видимо, они решили их восстановить. 

— И они что, прямо так тебе и отдали один? 

— Я бы сказала, что его буквально забыли на столе предо мной, но ты в это точно не поверишь. 

После моих слов из статуи послышался громкий и весьма заразительный смех, продолжавшийся ещё какое-то время, однако всё вскоре снова вернулось к старому доброму неловкому молчанию. 

— Так ты будешь отвечать на мои вопросы, или я пойду дальше работать? Мой вынужденный перерыв кончился ещё минуты три назад. 

— Какие вопросы? 

Я закатила свой единственный глаз и, оторвавшись от статуи, стала подниматься на ноги, когда вдруг Билл воскликнул: 

— Стой! Хорошо, хорошо, я отвечу на твои вопросы, Владлен. 

Вновь услышав своё имя от Билла, я невольно вздрогнула и, тяжело вздохнув, вернулась обратно к статуе. 

— Откуда ты знаешь моё имя? 

— Секрет фирмы. 

— Это убогая шутка. 

— Какие есть, я потерял способность знать обо всём во вселенной, когда оказался заперт. 

— Но моё имя ты знаешь. 

— Я его услышал, этот ответ тебя устроит? 

— Вполне. Так, а теперь — почему ты не говорил месяц? 

— Я думал, что меня никто не слышит, однако попробовав снова, я понял, что почему-то могу говорить с тобой. Вернее, по какой-то причине я слышал твои мысли, и в них ты реагировала на мои слова. 

— Хорошо, а теперь главный вопрос — зачем мне вообще тебе помогать? 

Билл Сайфер вдруг замолчал, вероятно, обдумывая, что ему лучше сказать, чтобы я осталась и помогла ему, но видимо хорошего ответа так и не предоставлялось. 

— Сложно без вселенских знаний, не правда ли? — с издёвкой протянула я. 

— Если ты вернёшь мне силу, хотя бы до обычного уровня, я смог бы выполнить любое твоё желание. 

— Обмануть, одним словом? 

— Демоны всегда держат слово, мы ведь не люди, — я невольно поморщилась, услышав слова треугольника, но промолчала. — Постой, я понял, ты ничего не хочешь? В твоих мыслях не крутится ничего похожего на какое-то желание! 

— Да нет, ты не прав. Есть одна вещь, но не думаю, что ты смог бы мне её дать, даже если бы получил свою физическую форму. 

— И что же? Я не могу это найти в твоей голове. 

— Ты её просто не замечаешь, — сказала я, поднявшись с земли и потянувшись. — Если придумаю что-то попроще, то может быть освобожу тебя, так что жди, Иллюминатик. 

Спустя пару минут я уже была в Хижине Тайн, голос Билла Сайфера больше не мучил моё сознание, и последующие часы работы я потратила на долгое обдумывание того, что бы я хотела получить. Однако сколько бы я ни думала, ничего не представляло для меня большей ценности, чем то желание, которое не мог почему-то уследить демон, и в итоге, той же ночью рисуя солью пентаграмму вокруг его статуи и расставляя свечи, я думала лишь об этом желании. Оно крутилось в моей голове, когда свечи были зажжены и я уже читала заклинание. Лишь оно держалось в мыслях, когда Сайфер возник передо мной и спросил: 

— Что же ты желаешь? 

*** 

Я стояла перед демоном, словно нашкодивший ребёнок, стараясь не смотреть ему в единственный глаз, чтобы окончательно не провалиться под землю от стыда, зная, что же за желание всё это время вертелось в моей голове и было таким сильным и важным, что я даже окончательно решилась предать Пайнсов и призвать Билла Сайфера, освободив его из заточения в собственной статуе. Желание это никогда не казалось каким-то особенным, оно было действительно простым, но никто не мог его выполнить, и, вероятнее всего, никогда не сможет, даже я сама. Это было той самой причиной, почему я сбежала из дома, той причиной, почему меня заинтересовал этот городок, той причиной, почему я вообще хотела узнать об одноглазом треугольнике больше, а потом и вовсе призвать его. 

Демон молчал и ждал, глядя на меня, пока я жевала губы, думая, как бы правильнее выразить ту причину, по которой я стояла перед ним. И вот, я наконец решилась. Глубоко вздохнув и сняв с головы кепку, я взглянула в сторону жёлтого треугольника и натянула улыбку. 

— Я не смогла придумать ничего в итоге… Поэтому я хочу, чтобы ты освободил меня, — тихо прохрипела я. 

— Что, прости? 

— Освободи меня, это то, чего я хочу, — повторила я. — Я добуду для тебя столько силы и власти, сколько потребуется, если хочешь, но ты должен выполнить это желание. 

Как бы странно это ни звучало, но услышав мои слова, демон всем своим видом продемонстрировал небывалое изумление. 

— И это всё? Так просто? Освободить тебя? 

— Это не так просто, как тебе кажется, Сайфер, иначе я бы не попросила тебя об этом. 

— Тогда как по-твоему я должен освободить тебя? — поинтересовался демон с любопытством, облетая меня вокруг. 

— Ну, существует возможность, что ты сделаешь это случайно, как только я тебе помогу, но также есть возможность, что даже после этого ты будешь мне должен это желание. 

— Почему же? 

— Потому что за всю свою жизнь чувство, что я освобождаюсь, я получала либо нарушая человеческие законы и на грани смерти, либо разгадывая загадки и пытаясь достичь невероятных, на первый взгляд, целей. 

Билл невольно расхохотался (вероятно, своим ответом я подала ему неплохую идею в обходе выполнения своей части сделки) и протянул мне руку, мгновенно вспыхнувшую синим пламенем. 

— Ты добудешь мне ту силу, что я имел, и выше, а я, так уж и быть, «освобожу» тебя, Владлен, по рукам? 

— Вла-ди-ле-на, — поправила я его, на что демон наигранно закатил глаз. 

— По рукам? — переспросил он, повторяясь. 

— По рукам! 

Я пожала ладонь демону и на секунду мне показалось, что моя рука за мгновение до этого, как и его, загорелась ярким пламенем. Вспышка озарила лес Гравити Фолз, издав громкий хлопок. Свечи тут же потухли, а статуя вмиг раскололась. В глазах потемнело и, теряя равновесие, я лечу на какой-то булыжник. Напоследок я услышала лишь одно — зов Сайфера.