Примечание
Сома очень любит чай.
Нет, не так.
Сома просто нереально обожает чай.
Черный, зеленый, красный, желтый, крупнолистовой и мелколистовой — любой. Поэтому на кухне у них отведен целый ящик под разнообразные пакетики чая.
— Юкихира, если настанет апокалипсис, на твоем чае не проживем ведь, – говорит Шиномия, после того, как на него падает одна из упаковок.
— Ничего, семпай. Тогда в обиход пойдут твои овощи, – с улыбкой отвечает Сома и тут же ловит пущенную в него ту самую упаковку чая. А потом смеется. Вот так всегда.
Шиномия даже привык к тому, что наравне с количеством сковородок и ножей (которых после переезда Сомы стало в два раза больше), на кухне обрисовалась коллекция чайников — по-другому это и назвать нельзя. Чугунный чайник-тяжеловес стоит на специальной подставке, чайник на плите все время готов к нагреву, чайник с заваркой никогда не пустует, маленький чайник с ситечком и электрический быстроход — такого обилия чайников Шиномия никогда не видел и уж тем более на своей кухне, где когда-то в одиноком уголке стояла одна лишь кофемолка.
— Шиномия-семпай, – говорит в один из солнечных дней Сома и недоуменно смотрит на сломавший электрический чайник, – Пойдем в магазин.
И Шиномии ничего не остается, кроме как сокрушенно кивнуть. "За чайником, так за чайником", – протягивает он и идет за пышущим энтузиазмом парнем. "В этот раз он будет еще лучше", – восклицает Юкихира и по-злодейски смеется, — от этой привычки, видимо, никогда не избавиться — и Шиномия тихо думает о том, чтобы этот вкусовой безумец потом не попробовал сварить кальмаров в арахисом масле в этом самом чайнике. Шиномия уже начинает сочувствовать ему.
Но все равно идет следом.
Магазин просто огромный. Нет. Он чертовски огромный, поэтому им приходится попросить консультанта показать им дорогу к злосчастным чайникам. Консультант с любопытством осматривает их странную пару, но все равно с дружелюбной улыбкой идет показывать товар. А Юкихира улыбается в ответ. И вот он уже рассказывает самому консультанту о чае и (боже мой) чайниках, да так, что тот завороженно слушает, раскрыв рот. И они втроем чуть не проходят нужный стенд. А этот наглец только неловко смеется и чешет затылок. "Юкихира, не будь таким беспечным", – замечает Шиномия и слышит в ответ вечное: "Хай-хай".
Увидев разнообразие чайников, у Юкихиры разбегаются глаза, и он переходит от одного экземпляра к другому, скорее всего даже не слушая, что говорит консультант — Сома и так все прекрасно знает. Все-таки его желание впитать в себя искусство различных стран дает свои плоды. Теперь он правда настоящий шеф. А вот любовь к чаю... Шиномия задумывается. Возможно, начало было положено именно в командном шокугеки против диктатуры Азами. Тогда он сражался на максимуме своих способностей и невозможно уставал, хоть и не показывал с виду. Он всегда такой. А потом... Когда сражались остальные, ему оставалось лишь верить в них и сжигать свое внутреннее беспокойство приятным лекарственным чаем от Арато Хисако. И после этого понеслось.
Теперь Шиномия мог лишь сокрушенно вздыхать, наблюдая, как глаза парня загораются, а на губах появляется усмешка. Понятно, новый чайник долго не проживет, ведь на него уже расписано множество планов. Главное, чтобы Юкихира не отравил самого Шиномию, все-таки это он теперь является главным дегустатором его изысков.
— Выбрал! – радостно объявляет Сома и ухмыляется — хочет, чтобы Шиномия посмотрел на плоды его поисков. И Шиномия подходит и... немного не понимает.
Да, электрический чайник, но почему-то с кучей кнопок, да и еще...
— Тут встроенная сенсорная панель для управления параметрами, – с готовностью произносит консультант, и Шиномия просто понимает, что этот чайник обойдется ему в копеечку.
— Отлично, забираем, – восклицает Юкихира, и уже идет по направлению к кассе, довольный покупкой.
Мужчина вздыхает, забирает коробку из рук консультанта и идет следом.
Деньги деньгами, но как же классно смотреть на этого паренька, когда он счастлив — весь светится, как начищенный пятак. Но мужчине это даже нравится. Он вручает радостному Юкихире коробку, и они вместе идут домой, скорее всего, обмывать покупку свежезаваренным чаем.
Вернувшись домой, Сома, ко всему удивлению мужчины, кладет коробку на комод в коридоре и весело объявляет:
— Семпай, чур я первый в душ. Только не усни, пока я моюсь! – и вот уже хлопает дверь ванной, и Шиномия остается один в коридоре — наедине с чайником.
"Наглец", – добродушно хмыкает мужчина, и забирает коробку с собой на кухню. Он садится за стол и с упорством начинает разбираться в многочисленных инструкциях, добросовестно пытаясь найти разгадку этой чудо-машине, чтобы этому балбесу потом сварить чай.
Шиномия никогда не замечал за собой каких-то нежностей, никогда не проявлял заботы, если это не была его мать. Как и на кухне, он четко и точно обращался и вне ее с другими людьми. Пусть они и не являлись его помощниками, но он мог себе позволить надавить авторитетом или искусить своим блюдом. Но когда в его такую скучную жизнь ворвался этот наглец, еще мальчик, с взъерошенными волосами и яркими большими глазами, с этим звонким, разрывающим все серьезное голосом, без капли стеснения вызывающий его на шокугеки — тогда Шиномия словно вдохнул свежего воздуха.
И он никогда бы не поверил, но вот, Юкихира теперь его. Он рядом с ним, в его квартире. Он никуда не уйдет, не оставит его наедине со своими мыслями, с этим чертовым застоем в его жизни. Он будет дарить ему вдохновение снова и снова, а еще будет любить. Его любить. И это невероятно.
Парень вываливается из ванной, выпуская за собой клубы пара. Находит он мужчину не сразу — тот находится на кухне, внимательно склонившись над столом, на котором аккуратно разложены листки. Шиномия даже не замечает, как парень подходит к нему и заглядывает под руку.
— Семпай, ты чем тут занимаешься? – спрашивает Юкихира, и с еще мокрых волос падает несколько капель прямо на листки.
— Не мешай мне, – беззлобно бросает Шиномия, стирая ладонью капли. Но Сома даже не обращает на это внимания, понимая, что семпай может только ощетиниваться, хотя на самом деле... Шиномия откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди и с уверенностью выносит вердикт:
— Нам продали бракованный чайник. Он не работает.
"Вот как..." – бормочет Сома, ненадолго задумываясь и рассматривая листки. Он уже понял, что перед ним инструкция к этому чудо-чайнику, но даже мельком посмотрев он не находит, что сказать. Какие-то графики, чертежи, схемы, да еще все на разных языках. И как семпай разбирается во всем этом? Хотя... его семпай всегда великолепен, поэтому неудивительно даже, что он смог все это понять. "Он и правда волшебник", – тихо, себе под нос, бормочет Сома, задумчиво оглядывая каждый листик по очереди. С минуту постояв, он в раздумьях чешет затылок, и Шиномия видит, как темные брови сходятся ближе к переносице, проявляя между маленькую ямку, которую так хочется погладить пальцем, чтобы после словить удивленный вдох — снова слишком сильно задумывается.
Юкихира наконец двигается с места и проходит к самому источнику неприятностей.
Чайник как чайник, ничего подозрительного.
Наблюдая за задумчивым выражением лица парня, Шиномия старается скрыть улыбку за строгим видом, и продолжает как ни в чем не бывало:
— Поэтому я не вижу другого варианта, как сообщить в магазин о возврате товара. Я сохранил чек, поэтому...
Но его коварно прерывают удивленным:
— Семпай, так он же выключен.
Юкихира протягивает сквозь пальцы шнур от чайника и вставляет вилку в розетку.
Синий огонек появляется на панели, а из динамика раздается мелодичный звук, оповещающий, что устройство включено.
Очки, кажется, в шоке съезжают по переносице. Светлые глаза цвета меди уже не закрывают стекла, но даже так не нужно хорошо видеть, чтобы понять, что чайник и правда работает исправно. Шиномия даже вскакивает со стула и замирает вот так в недоуменной позе со съехавшими уже на кончик носа очками.
— Да как... Да как же... Так..? – что-то невнятно бормочет себе под нос, видя, как Сома, уже наливший в чайник воды, ставит его на подставку и включает. Слышатся характерные потрескивания.
Юкихира кидает быстрый взгляд, а его губы трогает легкая улыбка. Его семпай такой эмоциональный.
Он подходит к замерзшему мужчине и накидывает на его шею мягкое, но уже мокрое полотенце, и притягивает к себе.
— Шиномия-семпай, какой будете чай? – обычный вопрос, но в этих таких ясных медовых глазах играют хитрые искринки, как в детстве маленькими фейерверками взрывалась во рту шипучка, но теперь это происходит прямо перед глазами мужчины.
Юкихира ловко снимает очки со своего неподвижного семпая и откладывает их на стоящую рядом тумбочку. И улыбается. Снова. Ярко. Светло. А еще очень тепло, так, что эта улыбка тут же согревает все внутри.
Мужчину снова притягивают за полотенце и легко целуют в губы. Невесомо, почти неощутимо, но это позволяет тем крохам, которые остались от бывшего возмущения, тут же исчезнуть.
Шиномия кладет ладонь на теплую, румяную от душа щеку, а другой обхватывает за талию, чтобы в следующий момент вжать такого надоедливого и наглого мальчишку в обеденный стол, и запальчиво прошептать, обдавая чувствительную кожу уха своим дыханием:
— Юкихира, как ты это делаешь..? – а тот только еще ярче улыбается, не желая раскрывать свой секрет, а может, никакого секрета и нет, но мужчине сейчас откровенно плевать.
Он просто приподнимает Юкихиру и помогает ему сесть на стол. Позволяет обхватить себя ногами. Позволяет утянуть себя вниз, чтобы нависнуть и банально улететь от хитрого, но такого чистого и искреннего взгляда ярких и теплых, как два солнца, глаз.
— Семпай, не боишься, что помнём? – спрашивает Юкихира, оглядываясь на лежащие рядом листки инструкции.
— Мне они больше не нужны, – коротко отрезает Шиномия, без колебаний смахивая рукой их на пол, нарушая весь порядок. Но с Сомой... С Сомой забываешь даже о чертовом порядке.
Шиномии хочется вгрызться кусающим поцелуем в чужие губы, чтобы перекрыть эту добродушную улыбку, чтобы взять снова все под свой контроль, но вместо этого он медленно касается чужих губ и ведет по ним языком, глядя из-под полуприкрытых глаз. И Юкихира плавится. Он без сопротивления закрывает глаза и послушно приоткрывает рот, сам толкаясь языком на встречу. Его пальцы нежно гладят шею, а после забираются в волосы, взъерошивая их. Видел бы это все прошлый Шиномия, не поверил бы — сам когда-то выгнал ученика из-за неподобающей прически, а сейчас... Уже неважно.
Шиномия просто влюбился и влюбляется каждый раз, когда находится рядом с Юкихирой, потому что это просто физически невозможно. Вот Сома стоит и пытается понять, что же значит слово "manuel d'instructions" на одном из листков, а вот он парой движений вдыхает жизнь в, казалось бы, уже пропащий чайник. Это невозможно. Но с Юкихирой нет ничего невозможного.
Пальцы поглаживают подбородок, направляя и углубляя поцелуй, выводя языком чувственную сонату на нежном небе, сплетаясь в распаляющем танго с юрким языком и полностью забываясь в тепле, что просто дарит другой человек.
Чужие пальцы ведут по шее вниз, немного задерживаются на рубашке, чтобы, справившись с пуговицей, распахнуть ее ворот, открывая острые ключицы. Юкихира немного приоткрывает глаза и меняет свою тактику, смещая губы сначала на подбородок, а потом на шею, проходя путь пальцев чарующими поцелуями. Взъерошенный Шиномия с расстёгнутой рубашкой был просто каким-то ходячим секс-символом. Слишком сексуальный. А еще этот опаляющий взгляд... Многие отдали бы все, чтобы увидеть такое. Поэтому Юкихира улыбается мысли, что таким видит Шиномию только он. Он слегка прикусывает кожу над ключицей, чтобы после игриво мазнуть языком и тут же быть заключенным в плен крепких, но таких искусных рук. Как и в готовке, Шиномия умел быть изысканным в постели, но в данной ситуации — на столе.
Он перехватывает руку Юкихиры и вот его губы невесомо прикасаются к пальцам, а взгляд такой теплый, словно говорит, что дальше будет намного лучше. И Юкихира верит. Каждый раз верит.
И стонуще выдыхает, когда чувствует, как руки, уже ловко избавившие его от футболки, теперь ласкают тяжело вздымающуюся грудь, проводя прохладными пальцами вдоль ребер, и, как бы невзначай, задевают напряженные соски.
Шиномии нравится вырисовывать линии наслаждения на самом Юкихире, чтобы слышать, как он сам же исполняет написанную на нем симфонию. Это нереально. Каждую клеточку тела мужчины распирает от нахлынувшего чувства. Такое было. Когда-то было. Это было вдохновение, да, то самое, когда он решился научиться готовить ради своей матери, чтобы видеть ее улыбку.
Теперь он хочет видеть улыбку еще одного человека.
Он позволяет снять с себя рубашку, когда сам помогает Юкихире стянуть его домашние штаны, открывая чужое возбуждение. Шиномия прижимает ближе. Ближе, чтобы почувствовать жар чужой кожи, потому что Юкихира, как солнце. Только для него.
— Шиномия-семпай...– в промежутках между поцелуями выдыхает Сома, а мужчине только и хочется недовольно цыкнуть — скажет ведь снова какую-нибудь глупость. Но Шиномия так же не представляет, как он мог бы прожить без этих глупостей. – А на столе у нас еще не было. Не побрезгуете потом? – и смеется. Так открыто и завораживающе, что даже нет желания раздражаться, только шально поцеловать, чтобы не смел больше портить момент своими выходками.
— Негодник, – только и остается, что сказать, и Шиномия обхватывает ладонью чужой член, чтобы увидеть, как Юкихира тут же захлебывается стоном и прижимает руку ко рту.
Мужчина сминает рукой упругую ягодицу, чтобы потом пройтись пальцами по ложбинке и слегка нажать на сжатое колечко мышц — не проникая, только подразнивая. Тут же Шиномия хмурится, отмечая неимение смазки поблизости, но даже не успевает оглянуться, как ему протягивают маленький бутылек. "Оливковое масло" – написано на этикетке, а Шиномия удивленно вскидывает брови.
— Как и знал, что не только в готовке пригодится, – со смешком выдает Юкихира, и Шиномия просто пропадает.
Он выливает на свои пальцы масло, отмечая нежную текстуру и приятный аромат — скорее всего это не простое масло из магазина — но даже не скупится на него, потому что знает, как Юкихира будет стонать от хорошей растяжки. Шиномия касается пальцами еще узкого входа и толкается пальцем, ловя губами короткий вздох. Бархатные стенки жадно обволакивают палец, и мужчина просто на последних силах сдерживается. Как же он хочет этого наглеца.
Юкихира выгибается, прогибаясь в позвоночнике, словно желая слиться телом с мужчиной. "Скоро, скоро, подожди", – шепчет Шиномия, и непонятно кому — себе или ему.
Вот уже два пальца проникающими движениями растягивают податливые стенки, но все равно боль тихо натягивается нитями, и Юкихира сжимается. Но как тут можно идти на попятную, когда такие нежные, такие родные руки гладят везде, стирают мелкие капли слез, которые еле успевают появляться, целуют уже припухшие губы и все равно, все равно с каждым разом дарят тепло и столько ласки, что Юкихира просто теряется в ней, даже не замечая, как в нем уже двигаются три пальца. А когда они задевают бугорок простаты, тогда...
— Семпай...
Протяжный четкий стон разносится по кухне и с грохотом срывает последние тормоза. Это нокаут.
Шиномия смазывает остатками масла свой перевозбуждённый член и резко входит до звона в ушах, до нового громкого стона Юкихиры. И, немного подождав, наслаждаясь, как гурман, короткой передышкой перед главным блюдом, тут же начинает двигаться, точно попадая прямо по заметному местечку, заставляя парня под собой так красиво стонать.
— Коджиро, ах... Скорее... – дрожащим голосом мольба вынуждает ускориться, чтобы еще раз услышать неповторимую мелодию наслаждения.
Шиномия покрывает поцелуями плечи, лицо, кусает чужие губы и все шепчет, шепчет, шепчет что-то невозможно нежное, любимое, что больше никогда и никому не говорил. Возможно, он даже забудет об этом, но Юкихира будет помнить. Помнить это сбивчивое дыхание возле своего уха такое обжигающе теплое. Или как Шиномия, рьяно вбиваясь в него, попадая каждый раз по простате, разнося взрывы удовольствия по всему телу, все равно старается ослаблять хватку на его бедрах, чтобы не причинить боли, не оставить синяков, скорее даже не задумываясь об этом.
И Юкихире хорошо. Ему очень хорошо. Настолько, что на одном из глубоких толчков он с громким стоном выгибается и кончает себе на живот. Шиномия делает последние толчки ослабевшем после оргазма теле и выходит, смешивая свою сперму с чужой.
Он устало падает на стол и переводит дыхание.
— Вот значит, как... – слышит он со стороны и поворачивает голову.
Юкихира, облокотившись локтем о стол, смотрит на свой живот, а после проводит рукой, собирая их семя. Он немного раздвигает пальцы, позволяя нитям осесть, а после подносит к губам и касается языком.
— Ты дурак, что ли? – спрашивает Шиномия, но все равно его уголки губ чуть приподняты.
— Семпай, а на самом деле неплохо, еще бы специй, да такому ингредиенту и цены бы не было. Я вот что подумал...
Пронзительный свист прерывает его размышления, и оба поворачивают головы.
Чайник вскипел.
Оба смеются. Так легко и беззаботно, а после Юкихира сам лезет в объятия к нему, и они вместе счастливо лежат, слушая свист чайника, тиканье часов и звук собственного дыхания.
Шиномия оставляет легкий поцелуй на колючем виске Сомы, а тот лениво жмурится и улыбается, а потом весело заключает:
— В следующий раз пойдешь со мной за кроватью, семпай. А то на столе жестковато.
И мужчине ничего не остаётся, кроме как согласно кивнуть, сгребая в охапку такого дерзкого, но безумно любимого наглеца.