Вальбурга

«Я помню яркое закатное солнце и мягкий южный ветер. То был вечер седьмого июля...»

***

Теплый солнечный свет проникал сквозь тяжелые шторы комнат Леди Блэк, календарь показывал восьмое июля одна тысяча девятьсот двадцать пятого года, а часы — время завтрака.  

Тяжелые ковры, тяжелая мебель из темного дерева, гнетущая атмосфера немного душного помещения... и во всем этом мрачном великолепии старинного дома: совсем новенькая колыбель и белоснежные, хлопковые простынки.

Новорожденная спит, и ее мать с облегчением смотрит на, с таким трудом появившееся, дитя.

Девочка.

Поллукс, пусть и был недоволен, все-таки одарил дочь сдержанным взглядом и даже высказал пару теплых слов супруге, но все равно... в воздухе так и висело надсадное обвинение.

«Это должен был быть мальчик»

Тихо утерев слезы, Ирма наткнулась на внимательный взгляд внезапно проснувшейся дочери.

В мутных серых глазках плескалась жидкая сталь.

***

Вальбурга. Властная крепость... если дословно.

Поллукс смотрел на читающую дочь и видел в ней сына-наследника. Альфрад младше Вал всего на год, но в нем нет ни капли той рассудительности и сдержанности, что в его же возрасте демонстрировала дочь. Поллукса это раздражает до зубовного скрежета, но он молчит.

Вальбурга истинная Блэк — властная, сильная, умная.

Поллукс не может вспомнить... во сколько же она начала читать? Кажется, в два она уже внимательно смотрела в книги, что читала мать, и... не то чтобы читала. Нет. Но интересовалась.

Вальбурга, забываясь, начинает писать на странных языках, однако никто в доме не осмеливается спросить, на каких — у нее тяжелый взгляд и выразительная мимика. Однако, стоит отдать ей должное, девочка не нарушает правил этикета. Она никогда не опаздывает, никогда не бегает, не плачет, не говорит громко...  

Вальбурга была бы идеальным сыном.

— Здравствуй, дочь, — говорит однажды Поллукс, когда она спускается на завтрак.

Ирма бросает на него удивленный взгляд — ранее он никогда не здоровался первым.

— Здравствуйте, сэр, — кивает Вальбурга, садясь на свое место.

Она сидит прямо, будто палку проглотив, орудует приборами с утонченной грацией и изяществом, а Поллукс все порывается спросить супругу, когда она успела настолько хорошо выучить дочь. Вязкую тишину столовой нарушает сорванец Альфрад, который, как всегда, опаздывает и шумит.

Поллукс глушит раздражение на сына, принимаясь степенно выговаривать ему все его ошибки, однако тот вертится и явно пропускает все мимо ушей... когда Вальбурга, широким жестом, заставляет брата замолчать.

Альфрад глотает ртом воздух, но не может выдавить ни слова, и вынужден стоять прямо, не в силах пошевелиться. Теперь сын смотрит прямо на отца, но Поллуксу откровенно не до этого. Он вглядывается в лицо дочери, размышляя о том, чтобы показать ее менталистам.

— Стихийный выброс, сэр, — холодно поясняет Вальбурга, вслед за этим продолжая завтрак. — Не люблю шум.

Поллукс переглядывается с Ирмой, а страх и желание пригласить домой менталиста расплываются серой дымкой, будто их никогда и не было. Только сталь в глазах десятилетней девочки все еще мелькает где-то на задворках сознания.

***

— Ненавижу тебя, стерва! — орет Альфрад, направляя на сестру недавно купленную палочку. В его глазах стоят слезы.

Поллукс вскипает почти мгновенно, но сдерживает себя и остается на месте — за дверью, — слушая и глядя на разгорающийся скандал.

Он ошибся, когда думал, что поступление в Хогвартс как-то изменит нарастающее в доме напряжение. Вальбурга не любила брата, хотя, как к мальчику и наследнику, проявляла все необходимое уважение. И Альфрад, сначала страстно желавший заслужить хоть капельку одобрения своей идеальной сестры, теперь также страстно ее ненавидел.

И родители, надо сказать, никак не могли повлиять на положение дел, так как... чувствовалось.

Чувствовалось, что Вальбургу считают лучшей, идеальной во всем, пусть и не одобряют ее отношения к брату. Но... за что ей его любить? Поллукс понимал, что дочь и не обязана относится к Альфраду хорошо, но все равно... не принимал.

Вот только Вал не давала ни единого повода для упрека.

— Ненавидишь? — вопреки стандартному молчанию, раздалось вдруг, и Поллукс прислушался. — За что?

Лорд Блэк растерялся, столько недоумения звучало в голосе Вальбурги. Кажется Альфрад тоже потерял дар речи, опустил палочку.

Нижняя губа мальчишки позорно затряслась, а гнев и обида вперемешку исказили красивое аристократичное личико. Вальбурга лишь слегка наклонила голову, разглядывая брата с легким недоумением.

— За что? За что?! Да ты... ты никогда меня не замечаешь! Делаешь вид, будто меня нет! — нашелся наконец он, а потом скривился. — Идеальная девочка Вал.

В следующий миг Альфрада отшвыривает в другой угол комнаты, Поллукс врывается в помещение, глядя на вставшую в боевую стойку дочь. Ее холодный взгляд пугает, завораживает и, одновременно, пробирает до дрожи.

— Идеальная? Вал? — разъяренно шипит она, однако потом концентрирует взгляд на Поллуксе, что неожиданно сам для себя замер с вскинутой палочкой. Искаженное гримасой гнева, идеальное личико его красивой дочери снова становится безэмоциональной маской. — Простите, сэр. Этого больше не повторится.

Для Альфрада приходится вызывать колдомедика.

Мысль о наказании, как и вновь настойчивое желание показать дочь менталистам, расплываются и исчезают в ворохе ежедневных дел.

Об этом случае Поллукс вспоминает только после того, как дети снова уезжают в Хогвартс.

***

Том Марволо Реддл восхищается Слизерином, хотя и ненавидит, завидуя, всем аристократам.

В особенности Вальбурге Блэк.  

Принцессе факультета.

Второкурсница не делает ничего, она с ним даже не пересекается, но... Том чувствует, как расползается огненными плетьми ненависть каждый раз, когда она попадается ему на глаза.

Идеальная.

Именно так ее можно описать: темно-каштановые волосы, густым водопадом закрывающие ее идеально ровную спину, а вплетенный в прическу стальной обруч-артефакт похож на корону; у нее идеально ровные черты лица, немного вздернутый носик, острый подбородок и плечи. Несмотря на то, что по красоте она уступает Друэлле, именно ее Том почему-то считает самой красивой.

И его это злит до сломанных карандашей.

А еще... еще она самая лучшая. Во всем. По всем предметам, по всем факультативам, по всем внеклассным занятиям. На первых трех курсах ей точно нет равных. И Том яростно завидует. Какое она имеет право быть лучше его? Это он должен быть первым во всем. Он, а не какая-то...

Девчонка.

Вот только Вальбурга его не замечает. Она постоянно в своих мыслях и делах, а он еще слишком слаб, чтобы нарываться открыто. Поэтому Том просто повторяет ее достижение — становится лучшим во всем, — и молчит.

***

Вальбурга...  

Это имя ей чужое, но другого она не помнит.

«Я помню яркое закатное солнце и мягкий южный ветер. То был вечер седьмого июля... неизвестного мне года, неизвестной мне Эпохи. Я забыла все о прошлой жизни, и одновременно, почему-то все помню.»

Приторная идеальность преследует ее и в этой жизни, однако теперь она не борется и не пытается сбежать. Кажется... это ее судьба.

Она была прекрасна тогда, прекрасна она и сейчас, пусть это новое тело и уступает ее предыдущему. Она была сильна магически тогда, сильна магически и сейчас.

Вальбургу это веселит, хотя все чувства, казалось, давно покинули ее. Что может быть скучнее, чем вторая жизнь в таких же условиях, что и прежняя?

Та же начальная установка «древняя семья со строгими рамками», те же условия «домашнее обучение, магическая школа, взрослая жизнь, полная расчета и неволи». Тот же план...

Выйти замуж за какого-нибудь близкого родственника или богатого деда?  

Она тихо хмыкнула.  

Нет.

Ни тогда, ни сейчас.

Но, надо сказать, здесь есть чем заняться. К примеру... мальчик по имени Том Реддл. Любопытный экземпляр, который вызывает легкий интерес. Или... Альбус Дамблдор. Интриган, политик, ученый, с которым хочется поиграть.

Поигрывая маленьким огоньком меж тонких пальцев, она садится на подоконник, подбирая аккуратно пышную юбку.

За окном идет дождь. Вокруг гудит магия. Все как и всегда. Ничего не меняется...

***

Тихо идут года, незаметно покрывая сединой голову Поллукса.

Орион, будущий зять... достойный наследник, который совсем скоро войдет в его дом, а Альфрад наконец займется делом... наверное. Надежды на среднего сына совсем нет.

Лорд Блэк, тяжело опираясь на золоченную трость, медленно входит в малую залу. Несмотря на то, что пока он еще не стар, болезнь делает его старше.

В малой зале почти никого, лишь Вальбурга сидит у окна и читает.

Поллукс тепло смотрит на дочь, а потом, подойдя к уже совсем взрослой "девочке" мягко опускает ладонь на ее плечо.

За последние несколько лет его отношения со старшим ребенком потеплели, стали полны той теплотой и родительской нежности, которая обычно царит между отцами и дочерьми.

Вальбурга слегка склоняет голову, откидывая прядь волос и глядя на отца своими серыми глазами.

Много лет прошло, прежде чем жесткая сталь в них сменилась легким утренним туманом. Взгляд у Вальбурги все такой же выразительный, ясный, однако Поллукс больше не боится.  

— Как ты, девочка? — спрашивает он, садясь в кресло возле нее.

— Хорошо, сэр, — Вальбурга откладывает книгу, слегка хлопает по подлокотнику, а в следующий момент уже держит в руках чашку горячего чая. — Как ваше самочувствие?

За все эти годы, Вальбурга ни разу не назвала его отцом. Это отчего гложет где-то в глубине души, но Поллуксу не за что винить в этом дочь — он сам стал этому причиной.

— Хорошо, хорошо... — он чувствует приближающуюся смерть, но может только улыбаться.

За род он спокоен — он воспитал достойных его детей. И пусть Альфрад не оправдал ожиданий, есть Вальбурга и Сигнус.

Остаток вечера они провели в тишине. Вал продолжила чтение, а Поллукс смотрел на играющие на лакированном дереве блики огня...

А на следующее утро, в день официальной помолвки Вальбурги с Орионом, обнаружилось, что старшая дочь главной ветви Блэк — бесследно пропала.

Спустя три дня Поллукс Блэк умер от сердечного приступа, и титул Лорда Блэка, вопреки желаниям умершего, перешел его среднему сыну — Альфраду Блэку.

***

— Кто это? Кто это? — шепчутся в Министерстве на очередном приеме.

Рука об руку с Министром Магии шла очень красивая девушка: волосы неестественно белого цвета уложенные в стильную, высокую прическу, светлая кожа, тонкая и изящная фигура в темном, закрытом платье по последней моде.  

— Позвольте представить, — Министр раскланялся с одним из коллег, а потом нежно огладил ладонь спутницы. — Моя супруга, Вальбурга Спенсер-Мун.

— Вальбурга? Он сказал Вальбурга? — понеслись шепотки по залу, а знакомые с без вести пропавшей мисс Блэк принялись сравнивать статную незнакомку с, пожалуй, самой эффектной выпускницей Хогвартса за последние сто лет.

Леонард Спенсер-Мун, о чем-то шепнув жене, отправился в другой конец зала, а новоявленная жена Министра степенным шагом "проплыла" до столика с напитками.

В идеально прямой спине, гордом развороте плеч и легко вздернутому подбородку почти без проблем угадывалась пропавшая невеста Ориона Блэка.

— Вал? — из толпы вынырнул высокий, статный юноша в форме работника Отдела Тайн.

— Прошу простить? — девушка вскинула брови, встречаясь с настороженным взглядом парня перед собой.

Переглядки закончились, когда он, сдавшись, слегка поклонился.

— Альфрад Блэк, глава рода Блэк.

— Вальбурга Спенсер-Мун, приятно познакомиться.

Он сжал изящную ладошку, вслед за этим отказываясь отпускать.

— Сестра? — осторожно спросил он. Она, никак не отреагировав, лишь выдернула руку, в следующий миг растворяясь в толпе с бокалом шампанского.

— Очевидно она и знать не хочет никого из вас, — раздался самодовольный голос и Альфрад обернулся. Рыжий, долговязый, в потрепанном фраке... Септимус Уизли. — Кто бы мог подумать... Принцесса Слизерина вышла замуж за магглорожденного!

— Заткнись, — процедил Альфрад, вслед за этим устремляясь вслед за Вальбургой. Он выяснит, что нашло на его "идеальную" сестру, что она не только пошла против рода, но еще и, походу, отреклась от него!  

***

«Воспоминания из прошлой жизни появлялись отрывками, будто бы тревожащими душу снами. Первые годы я думала, что ненормальная, так как вести себя идеально не составляло труда... к тому же я помнила и осознавала себя, как взрослую, уже в младенчестве. Это было странно...»

***

Леонард тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула. Чертовы магглы, чертов Грин-де-Вальд, чертовы аристократы...

— Ты слишком переживаешь, — Вальбурга присела на краешек подлокотника, подавая ему бокал вина, и Леонард тихо выдохнул, принимая.

С бывшей-мисс Блэк он познакомился, как ни странно, в книжном магазине пару лет назад, когда она все еще была брюнеткой в идеально подходящей ей школьной форме. Первое время его напрягала ее молчаливость и отстраненность, а потом он и привык. Да и не любил он праздных бесед и болтливых женщин. Мысль жениться пришла им обоим, когда однажды они случайно подняли эту тему...

Конечно он не так желал связать свою жизнь с женщиной, как и все планируя жениться только по любви. А тут... вышло как вышло: идеальная мисс Блэк, будущий Министр Магии. Холодный расчет и исключительная выгода, так как вкупе с красотой Вальбурге достался стратегический ум и догадливость. Надо сказать, помощником она была отличным, и отдавая ей часть дел Леонард всегда был спокоен.

— А ты слишком беспечна, — хмыкнул он, хотя и обвинить супругу в беспечности никогда не мог. Она в ответ лишь закатила глаза, поднимаясь.

Рядом с ней забывались тревоги и вопросы. Рядом с ней проблемы с работой становились незначительными, так как на любой его вопрос она давала взвешенный и ясный ответ. А он исходя из этого мог принимать хорошие и выгодные решения. Идеальная команда.

И Леонард не признавался даже сам себе, что со временем он даже начал влюбляться в идеальность жены, хотя и сам себе обещал никогда этого не делать. Вальбурга была похожа на скульптуру, которой можно восхищаться, но которую нельзя любить.

Провожая ее взглядом, он только на мгновение прикрыл глаза, неожиданно сам для себя засыпая.