Вайолет старается не смотреть на чертову и д е а л ь н у ю Клементину. Конечно, она отличница учебы, президент школы, активистка. Удивительно, что еще не герой страны. Впрочем, Вай не была бы удивлена, если бы однажды Эверетт и до этого дошла. Жаль только, что в том светлом будущем для Адлон места нет. Уроки заканчиваются, и Вайолет чуть ли не выбегает из кабинета. Всё, что угодно, лишь бы лишний раз не пересекаться. Всё, что угодно, только бы из головы выкинуть. Забыть. Сделать вид, что никогда не сходила с ума от одной только улыбки. А чертова Эверетт же почти всегда со своей глупой улыбкой. Вайолет бы в сотый раз пошутить про "ебучее Солнышко", да вот только жар этого самого солнца опаляет и оставляет после себя шрамы.
У Клементины мечты о Беркли [Вай на сотню процентов уверена, что Эверетт туда попадёт] и серьёзные планы на будущее. У Вайолет пустые надежды и эфемерные планы. Да у нее вся жизнь эфемерная. Без цели, без какого-либо света в конце. Вайолет знает: однажды она просто истлеет как та самая сигарета, которую она прикуривает прямо сейчас. Официально в школе Эриксона курение запрещено, но Вайолет уже и не помнит, когда следовала абсолютно всем правилам. К тому же, не пойман — не вор, а поймать Адлон пока никому не удавалось. Кроме, пожалуй, пары человек, которым она сама позволяла это сделать. И Клем была первой. Кажется, тогда их маленький секрет и появился.
У Вай на все этим воспоминания просто времени нет, она вечно куда-то спешит, догоняет свою призрачную надежду на лучшее, верит, что видит свет, но это всего лишь блеклое отражение того, что после себя оставляет Эверетт. Адлон хмурится, обещает себе, что найдет выход из ситуации, но с каждым днем все глубже и глубже вязнет во всем, что чувствует. От агрессивного отрицания Вай в какой-то момент перешла к гневу, но даже в таком состоянии долго не продержалась: Клем у нас, оказывается, еще и миротворец, бороться с ней лично сил просто нет.
У Вайолет в прошлом Минерва, кажется, что у Ви в груди все еще что-то с треском надламывается, когда она слышит это имя. Но у Клементины в настоящем Луис и от одного только взгляда на них у Адлон внутри все разрушается. Это продолжается так долго, что скоро собирать нечего будет — останется лишь пыль. Вайолет никогда ничего не говорит, упрямо закатывает глаза и ворчит себе под нос что-то о том, что слишком сладко, у нее сейчас диабет начнется. Клем воспринимает это как очередную шутку, а у Ви нет вариантов кроме как поджать губы и скрыться у себя в комнате.
Не видеть, не слышать, не думать. Если она будет игнорировать весь тот ураган, то рано или поздно он уляжется.
Это, кажется, торг. Вайолет не уверена, во всем этом она не разбирается. Да и толку от знания всех этих стадий? Все равно не помогает. Ожидание чудесного освобождения не приносит никаких результатов, ведь от редких разговоров за одной сигаретой на двоих внутри все собирается заново, а потом разбивается о суровую реальность. Каждый раз одну и ту же, где Луис всегда трется рядом, а Вай наоборот как можно скорее сбегает подальше от голубков. Адлон уже точно знает: Клементина — не для неё. Проще от этого не становится. И все окружение уверенно, что у Вай проблемы со сном. Никто не знает, что еще может объяснить покрасневшие глаза. Адлон многое бы отдала просто за проблемы за сном. За сухую подушку и возможность просто занять себя хоть чем-то полезным. О сне даже мечтать не приходится, столь правильных вещей такие как она не удостаиваются.
— Тебе нужно завести новых знакомых, не считаешь? — Клем по неведомой для Вайолет причине продолжает попытки социализировать младшую, но Адлон это все нахер не сдалось. Ей бы просто спокойно очередной вечер провести, чтобы ночью полностью отдаться всему тому, что на части изнутри разрывает. От этого не сбежать, Ви привыкла, уже и не пытается. Устало смотрит на Клем и в очередной раз говорит, что у нее другие дела, более важные, но потом — Вай никогда не называла конкретные сроки, а "потом" может никогда и не наступить — она обязательно присоединится Клементине, Луису и всей их компании. О том, что последние несколько месяцев Адлон их всех игнорирует, никто старается не вспоминать. Постоянные побеги, может и не спасают, да вот только вариантов проще пока найти не удалось. Не то чтобы Ви пыталась их найти.
— Ты уверена, что все хорошо? — Вайолет не хочет думать, почему именно Луис решил докопаться до нее, и почему она вдруг должна бы ему открываться. О своей неприязни [ревности] она ему не говорила, но он вроде никогда не был глупцом. Должен был уже догадаться. Но, судя по всему, Ви просто переоценила его.
— Все просто, блять, охуенно. Спасибо за заботу, мне надо идти, — и Адлон просто сбегает от очередного разговора, от очередной встречи со всем этим внутренним ураганом. Сбегает от всего, что можно хоть как-то напомнить про Клем, чтобы потом встретиться с ней на их месте, где они всегда делят одну чертову сигарету на двоих [и Вай была готова отдать Эверетт всю пачку только бы не пересекаться в лишний раз, но привычку так просто не перебороть, да и совершенно неясно, когда она в следующий раз сможет себе раздобыть новую пачку].
Даже у чёртовой Минервы все хорошо. Вайолет тошнит, когда она видит девушку со своей новой пассией. И здесь нет ревности, Вай в общем-то плевать на то, что происходит у Минни. Но зависть. Черт, Адлон просто ломается от чувства вселенской несправедливости. Верит, что заслужила хоть что-то, кроме бесконечной боли. Скрывает каждое из этих отравляющих чувств глубоко-глубоко, чтобы никто не нашел и даже не стал бы предполагать, что в поисках смысл есть.
Только вот Эверетт всегда могла видеть эту нескончаемую боль, скрытую за всеми возможными масками. Ви никогда не рассказывала, в чем же причина, а Клем на это лишь качала головой. Они обе понимали, что помочь без знания проблемы просто невозможно. А у Адлон сил на встречные шаги просто нет. Она фальшиво улыбается и говорит, что все это — ерунда. Не стоит внимания Клементины. Эверетт не верит, но кивает и на время успокаивается.
Все идет наперекосяк, когда в самом начале зимы Луиса застают с другой девушкой, а Вайолет в порыве злости ввязывается с ним в драку. Не то чтобы это помогло ситуации, скорее наоборот, но Адлон точно уверена в том, что не смогла бы контролировать себя даже если бы очень постаралась. Луису не идут синяки, так считают все, на бледной же коже Вайолет они выглядят даже эстетично. Адлон самодовольно усмехается, когда видит себя в зеркале. Директор назначает наказание, и весь следующий месяц Ви приходится тяжким трудом отрабатывать свой проступок, а потом каждую ночь успокаивать Клементину, пытаясь убедить Эверетт, что на этом жизнь не заканчивается. Для Клем это все слишком много значило, но в итоге жертвой выглядит именно Луис, возможно, идея разбить ему нос была не настолько хороша, как казалась изначально. Если бы только Вай было до этого хоть какое-то дело. Она же здесь только для Клементины.
Все возвращается в свое русло далеко не сразу. Вайолет вряд ли в ближайшее время забудет о всех тех ночных разговорах, о том, как она слушала рыдания Клементины, как снова и снова разбивалась от осознания того, что просто не в состоянии помочь. Не в состоянии вытащить из этой ямы, в которую Клем сама себя загнала. Адлон и не помнит, когда в последний раз жалела себя, помнит только о том, что постоянно заботилась о Клементине, которую просто разбили и выкинули. Помнит обрывки их разговоров, помнит каждый раз, когда слова Эверетт разрушали все надежды Вайолет, когда от отчаяния хотелось рыдать, но приходилось сдерживаться только ради того, чтобы помочь той, кто в этой помощи действительно нуждается.
На улице морозный февраль, Вай протягивает Клементине свою сигарету — последнюю из пачки — а Эверетт наконец-то выглядит так, словно не рыдала в плечо подруги пару месяцев назад. Принятие пришло не сразу, но когда пришло, Клем поняла насколько ей стало легче после того, как она смогла отпустить. Вайолет ценила каждый момент, проведенный вместе с такой Клементиной. Каждую секунду разговоров ни о чем, заразительного смеха и постоянных глупых шуток. Это было тем, в чем она нуждалась, как жаль, что для осознания всего этого Адлон потребовалось увидеть, что может быть, если ты сломаешь то самое "ебучее Солнышко". Все, кажется, встает на свои места, но Вай все еще разрывает от неопределенности, от всего, что внутри накопилось.
В какой-то момент Ви резко выдыхает и выдает:
— Это не самое удачное время, но все же. Что бы ты сделала, если… хм, если бы я сказала, что влюблена в тебя?
Вайолет не поднимает взгляда от земли, но, кажется, ощущает, к а к на нее смотрит Клем.