Муж на час

Антон — талантливый художник. Его работы раскупают с большим удовольствием на выставках, куда парня приглашают с завидной постоянностью, его имя крутится на устах огромной столицы, в его мастерскую выстраиваются очереди из желающих заполучить работу от мастера портретов. 

Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Вот и у Антоши тоже есть своеобразный талант: все, что попадает в руки юному дарованию, неумолимо быстро ломается. Тостеры, чайники, краны и души. Все это меняется стабильно раз в два месяца, потому что быстро приходит в негодность. 

Вот и сейчас парень стоял посреди коридора, сжимая в руках перепачканные красками кисти, и всматривался полным непонимания взглядом в мигающий свет лампочки в ванной. Он щелкнул выключателем, чтобы она погасла, а потом снова включил, но это не помогло, а даже совсем наоборот: раздался непонятный треск, и свет погас во всей квартире.

 — Да чтоб тебя, — выругался Антон и запустил кистями в противоположную стену, которая пестро окрасилась в зеленый и красный от удара инструментов для рисования.

 Шастун взъерошил светлые волосы и вышел в подъезд, на ходу достав из кармана пачку сигарет. Сегодня работать он уже точно не сможет, послезавтра очередной заказчик должен приехать за портретом для жены, а времени у парня для завершения работы не так уж и много, разве что утром и днём, пока комнату озаряет солнечный свет. На лестничном пролете у окна, такого же старого и обшарпанного, как и сам жилой дом, Антон остановился и закурил сигарету, присаживаясь на не совсем чистый, видавший виды подоконник. Парень хотел было придвинуть к себе небольшую банку из-под майонеза, служившую всем жителям этажа пепельницей, но та соскочила с неровной поверхности и упала на пол, звонко разбившись на тысячи мелких осколков. Не успел молодой человек выругаться, как на ближайшей двери щелкнули замки, и в проеме показалась соседка. 

— Ктойта тут шумит?! — недовольно проворчала она, оглядываясь, но увидела Антона и сменила гнев на милость. — А, это ты, Антошка. 

— Здравствуйте, Марья Степановна, — парень виновато осмотрел пол, усыпанный окурками, пеплом и осколками. — Я уберу, извините. 

— Случилось чего? — женщина вышла из квартиры и подошла на лестничный пролет, протянув соседу веник и совок. — Грустный ты какой-то. 

— Свет отрубился во всей квартире, а мне картину надо дописывать, — художник вздохнул, неловко орудуя веником. 

— Ой беда, — соседка покачала головой и скрылась за своей дверью, а когда вернулась, протянула Антону листок бумаги с цифрами. — На вот, Матвеич мой отошел когда, тяжко одной стало: то утюг сломается, то радио на кухне. А тут мужчина приехал, все починил мне, красивый такой, статный. Туда позвони. Сам только не чини, в прошлый раз чуть подъезд не спалил, малахольный. 

Утро в офисе после тяжелого пробуждения давалось Арсению с трудом: даже две чашки горького крепкого кофе с шоколадом не помогли окончательно проснуться, и оставалось надеяться на то, что какая-нибудь одинокая старушка или девушка позвонит с заказом.

 — Доброе утро, слушаю вас, — девушка-блондинка, сидящая за соседним столом, ответила на звонок и что-то записала в блокнот, а потом, попрощавшись с собеседником, повернулась к Попову и протянула листок с адресом. — Арс, у тебя клиент, вот адрес. 

— Анечка, ты меня спасла, — мужчина залпом допил свой кофе и, выхватив листок из пальцев девушки, быстрым шагом направился прочь из офиса. Дорога до клиента оказалась не такой уж и долгой, да и сам дом нашелся довольно быстро. 

"Хоть не как в прошлый раз, когда я час искал нужный адрес", — пронеслось в голове у брюнета, когда он осматривал старую девятиэтажку. Подъезд выглядел не лучше фасада здания, однако лифт поразил: новый, чистый, с идеально натертым зеркалом и немного нелепо смотревшейся там висящей картиной в простой рамке. 

Арсений быстро оказался у темной металлической двери с серебристыми цифрами «34» на ней и нажал на звонок, сжимая в руке чемоданчик с инструментами. 

— Здравствуйте, — послышалось в унисон с открытием двери. На пороге стоял высокий зеленоглазый парень в испачканной красками футболке и шортах. 

— «Муж на час» к вашим услугам, доброе утро, — проговорил давно заученные слова Арс, не забыв дежурно улыбнуться, а парень лишь с недоверием и непониманием уставился на него. — Ну вы звонили по поводу ремонта? 

— Ах, да, — парень улыбнулся и сделал шаг назад, жестом приглашая Арсения войти. 

Арс заинтересованно осмотрел небольшой коридор, потом хозяина квартиры и поставил чемоданчик с инструментами на темный ламинат. 

— В чем проблема-то? — поинтересовался он, щелкнув пальцами перед глазами Антона, чтобы привести его в чувства. 

А художник и правда витал в другом измерении, осматривая своего визитера с ног до головы: для ремонтника мужчина выглядел слишком стильно. Светлые джинсы, слегка потёртые, были сделаны комбинезоном, лямка от которого спадала с одного плеча явно не от небрежности, черная футболка обтягивала подкачанные плечи и руки, челка спадала на лицо, от чего мужчина забавно дергал головой, чтобы вернуть ее на место. Антон уже отчетливо видел этого красавца на белом холсте, написанного тонкими линиями с переплетением размашистых мазков краски. Щелчок пальцами перед лицом слегка отрезвил парня, и он несколько раз быстро моргнул. 

— Свет не горит в квартире, — пояснил он, запинаясь в столь простых словах. — Лампочка, наверное. 

— Нет, — Арсений уже деловито трогал выключатель, посматривая на лампочки. — Это проводка или пробки перегорели. Будем надеяться, что последнее. 

И он начал доставать многочисленные инструменты под пристальным вниманием художника, прикованным к сильным рукам. Воображение невольно начало подкидывать Антону незамысловатые сюжеты картин, на которых он был во власти уверенных движений пальцев, скользивших по спине, ледяной взгляд пронзает до глубины души с материала холста. Парень даже не услышал просьбу показать, где щиток.

 — Эй, — и снова щелчок пальцев у лица. — Так, где щит? 

— Он там, за дверью, — быстро махнул рукой Шастун в сторону выхода и, извинившись, сбежал в комнату, где схватил кисти и начал судорожно заканчивать работу для клиента. 

Женщина на картине выходила неправдоподобно красивой. По крайней мере в жизни она была явно проще, чем сейчас на холсте. Антон закусил кончик кости и придирчиво сверял фото с портретом, пытаясь понять, где он должен подправить. 

— По-моему, у нее глаза карие, а не голубые, — раздался над ухом бархатный тихий голос, заставивший художника вздрогнуть. — Красиво. 

Теплая рука легла на плечо Антона, а горячее дыхание обожгло шею. Воображение рисовало картины, на которых Шастун лежал среди холстов в мастерской, а Арсений изучал его тело, словно кисть исследует тонкую ткань картины, оставляя мазки на белом полотне. Каждой клеточкой кожи молодой художник чувствовал, как целуют губы, как мокрый горячий язык оставляет влажные дорожки на груди, спускаясь вниз к пупку. Так реально и так осязаемо, что по спине пробежали мурашки, и он дернул плечом в попытках скинуть чужую руку.

— Спасибо большое, — почти шепотом произнес парень, спешно исправляя цвет глаз. — Закончили?

 — Почти, мне нужна помощь, — ответил Арсений и улыбнулся. 

Через полчаса коридор озарил яркий свет люстры. Антон жмурился, глядя на лампочку, пытаясь успокоить пожар внутри. Воображение все никак не могло успокоиться, вбивая образ почти внутривенно. Отпускать гостя ему точно не хотелось, поэтому Антон срочно попытался вспомнить, что еще нужно исправить, чтобы задержать мужчину в своей квартире. Он что-то бормочет про потекший на кухне кран, схватив ремонтника за запястье и утягивая в недра кухни. Злополучный кран не подает признаков неполадок, но парень клянется, что спать невозможно, что вода капает слишком шумно, и Арсений присел, открывая шкафчик под раковиной, скрывающий трубы. Он ловко прогнулся и нырнул к трубам, оголяя поясницу, от которой Антон не смог оторвать взгляда. 

*** 

Ночью Шастун так и не смог уснуть. Сидя на подоконнике лестничной площадки, он жадно затягивался сигаретой, бездумно наблюдая за тусклым светом уличного фонаря. В голове то и дело возникал образ мужчины. Почему воображение художника решило так поиздеваться над своим обладателем? На этот вопрос ответа не мог найти даже сам Антон. Возможно, как у любого художника, у парня слишком развито чувство прекрасного, а может, это просто влечение? Одно он знал точно: уже утром тонкие пальцы снова наберут заветный номер телефона. Потушив окурок, Шастун вернулся в квартиру и направился в мастерскую. 

Творить. 

Мазок за мазком, взмах кисти за взмахом, и на белом холсте вырисовывался сюжет, в котором два тела сплетаются в жарком танце страсти. Красная краска, черная, белая и снова красная. Он не заметил, как за окном небо окрасилось розовыми тонами рассвета, в голове пульсировало лишь одно: закончить работу. Лишь к полудню Антон встал с высокого барного стула и отошел на несколько шагов назад, закусывая кончик кисти. Придирчиво осмотрев картину с разных ракурсов, парень понял: Арсений — это муза. Муза, явившаяся ему в образе «мужа на час» и перевернувшая тихий устой жизни. Антон прикрыл свежую картину куском материи, скрывая от глаз изображение собственного тела и сильных подкачанных рук мужчины, и достал мобильный телефон, выискивая нужный номер.

 Звонок в дверь заставил парня вздрогнуть и прижать к себе тостер. 

Он ждал. 

Ждал, и поэтому резво преодолел расстояние между кухней и коридором и дернул язычок замка, распахивая входную дверь. — Привет, — ослепительная улыбка и теплый взгляд голубых глаз заставили художника сделать шаг назад и крепче сжать основание и провод тостера. — Что-то еще сломалось? 

— Тостер, — длинные ловкие пальцы, унизанные кольцами, выдернули провод из прибора. — Вот.

 Арсений удивленно проследил за подобным жестом и забрал сломанный тостер из рук парня. Был ли он обескуражен? Нельзя сказать, что да: стоило брюнету услышать знакомый адрес от менеджера, он отказался от обеда и забрал заказ у напарника, окрыленно направившись уже знакомой дорогой, потому что хотел увидеть странного, но до жути симпатичного художника еще раз. Да и кран вчера был в полном порядке, но желание клиента закон. 

Антон постоял еще пару минут, переводя взгляд с тостера на Арса, и извинился, скрываясь в недрах квартиры. Поставив сломанный прибор на кухонный стол, Попов открыл чемодан с инструментами и нашел нужные, чтобы привести его в рабочий вид. Не хватало лишь ножа. Мужчина осмотрелся: набор ножей стоял на поверхности кухонного гарнитура, но можно ли взять хоть один без спроса? Не долго думая, Арсений пошел на поиски хозяина квартиры, вспоминая, где находится комната с картинами. Работы парня, кстати, понравились ему еще вчера: и та, что висела в лифте (а брюнет даже не сомневался, чьих это рук дело), и та, что он вчера увидел в мастерской. Хозяин квартиры сидел на высоком барном стуле спиной к двери и придирчиво изучал вчерашний портрет. В углу у двери стоял еще один мольберт, прикрытый тканью, и он привлек внимание сразу. 

— Ты доделал? — не оборачиваясь спросил Антон, заставив Арсения вздрогнуть. 

— Почти, мне нож нужен, можно взять? — мужчина подошел к мольберту и взялся за край ткани. — Больше ничего не надо чинить? 

— Чайник и… — художник обернулся и застыл, наблюдая, как ткань спадает на светлый, закапанный краской, ламинат. Арсений удивленно изучал картину, проходясь пальцами по нарисованным изгибам хрупкого тела. — …и сердце.