Йеин царапает палец об розы, тянет его в рот, чтобы слизнуть выступившую капельку крови, а в ответ слышит лишь радостный смех и “погоди, я знаю отличную песню, которая сюда впишется”. 

Слушать винил в тихом пропахшем пылью магазине таинственно и странно.

Суиль ходит между стеллажами, перебирая обложки и бормоча себе что-то под нос. Ищет то самое, подходящее к моменту, к ним самим и к этому дню.

Здесь кажется, будто эту музыку никто никогда не создавал, а они попали в какой-то мираж с неосуществленным. 

Быть может, они тоже чьё-то несбывшееся. Иначе почему царапины уже на следующее утро затягиваются.

На проигрыватель ложится новая пластинка, блики солнца танцуют под эту дивную мелодию, а розовый куст за окном всё так же манит и притягивает. 

Но не так, как губы напротив. Что беззвучно подпевают играющей песне. Кажется, что можно окончательно себя утратить, если не осуществить единственное сейчас желание. 

Суиль смеётся в поцелуй, притягивает к себе. Музыка будто обнимает их, греет и прячет от мира.

Только их итак не существует.

Лишь шорохи в тени розового куста, что растёт на окраине города.