Примечание
Сигаретный дым медленно струился вверх, где рассеивался и смешивался c затхлым воздухом непроветриваемого помещения. Очевидно, в школе были установлены какие-то фильтры очистки воздуха, потому что иначе они бы все давно задохнулись, не имея возможности открыть окна, и даже сейчас дым не наполнял класс, делая его непригодным для дыхания, а медленно таял, давая возможность сделать новую затяжку.
Они обнаружили блок сигаретных пачек на складе совершенно случайно среди кучи других вещей, которыми кукловод так любезно решил их снабдить. Там было множество самых разнообразных предметов, но увидеть среди них сигареты было неожиданно. Конечно, их школьную жизнь трудно назвать нормальной, но всё-таки, они ведь в Пике Надежды, разве можно разрешать студентам просто так курить в классных комнатах? Скорее всего, этот запас предназначался для работающего здесь ранее персонала, а затем пополнялся автоматически, либо кто-то из людей, пленивших их, имел склонность к курению. Как бы то ни было, Бьякуя не удержался и в первый же день сунул в карман пару пачек. Он курил очень редко – представитель семьи Тогами не имел права так безответственно относиться к собственному здоровью, но бывали моменты, когда стресс от тягот жизни абсолютного наследника давал о себе знать, и он мог позволить себе эту минутную слабость.
Селестия курила куда чаще. Правда, будь у неё выбор, она бы предпочла куда более утончённый вариант. Ей нравились изысканные тонкие сигареты, установленные в изящный длинный мундштук, качественные сигариллы с оттенками ореха и шоколада в табаке, неприлично дорогие иностранные самокрутки, но точно не то, чем приходилось довольствоваться сейчас. Это были просто хорошие сигареты, не более. Она уже и забыла, когда держала в руках что-то настолько обыденное. Особенно в чьей-то компании.
Они начали делать это случайно – просто Селес однажды заметила, как Бьякуя спешно забегает в класс, а затем почувствовала знакомый запах сигаретного дыма и решила последовать внутрь. Он был так уязвим, когда дверь вдруг открылась, что между ними моментально рухнуло несколько стен. Ещё бы, зрелище было то ещё – Бьякуя Тогами курил обычные сигареты в обычном школьном кабинете как обычный школьник, который слишком нервничает из-за учёбы. Ему понадобилась секунда на то, чтоб взять себя в руки, а Селес – её самая очаровательная улыбка, чтобы сделать вид, что ничего странного не произошло. Вместо этого она элегантно достала из потайного кармашка идеального платья свою пачку и вежливо поинтересовалась, не найдётся ли у него зажигалки.
С тех пор это стало традицией. В классы почти никто не заходил – что там делать без учителей в конце-то концов, и иногда, когда изоляция и угроза нападения начинали слишком сильно давить даже на таких как они, Бьякуя и Селестия сбегали ото всех ненадолго, чтобы урвать пару затяжек и небольшой личный разговор.
Они не были дураками, а значит и друзей здесь заводить не собирались. Клясться в любви и дружбе людям, готовым в буквальном смысле вонзить тебе нож в спину – удел таких как Аой и Макото. Они были людьми, стоящими выше подобной детской наивности, но почему-то встречи стали регулярнее, а разговоры – интимнее. На их собственный манер, конечно.
- Глупо, что в таком месте вообще есть сигареты, - Бьякуя затянулся. – Это ведь школа. Если бы только моя семья об этом узнала
Селестия сделала вид, что не заметила, как край его губ слегка дрогнул, а голос вдруг стал чуть выше обычного. Она не знала, есть ли у Тогами дома кто-то, по кому он скучает, но ведь всё-таки Монокума выдал тот диск и ему тоже. Она не посмела бы вслух высказать что-то настолько фамильярное, но ей казалось, что Бьякуя бы дорого заплатил за то, чтобы его семья узнала, где он находится.
Вместо этого она хихикнула, слегка прикрыв рот. Тогами ответил приподнятой бровью.
- Думаю, учитывая специфику нашего обучения, можно предположить, что Кукловод ожидал от нас более оригинального способа их использования.
- Не говори глупости, Люденберг. Ему ни к чему смотреть на то, как кучка простолюдинов тушат друг о друга окурки. Я бы сказал, что это небольшое вознаграждение для тех из нас, кому сложно было бы прожить без своих пагубных привычек в изоляции долгое время. Ты понимаешь – таких, каким был этот кретин Овада.
Селестия повела плечами. Возможно. А может, тут и правда есть что-то большее. Что будет, если сигареты кончатся? Что станет с их совместными вечерами? Не сделает ли Монокума из этого очередной мотив, надавив на страх, который они с Бьякуей делят между собой – показаться уязвимым. Что будет тогда?
- Ну, то, что ему долго не протянуть было очевидно с самого начала, - она стряхнула пепел и невольно задумалась о том, что было бы если бы она невзначай уронила свою сигарету на пол, а затем Бьякуя – свою, а огонь бы разрастался, пока стены бы не рухнули. Тогда бы всё закончилось? Нет, слишком наивно. Едва ли стоит надеяться, что Монокума не может справиться с пожаром и тем более, что этот огонь не поглотил бы и их тоже. Селес не любила огонь – его невозможно обмануть, ему наплевать на то, насколько хорошо ты изображаешь уверенность в себе. От этой мысли становилось жутко, и уголки губ сами собой приподнимались в ещё более широкой улыбке.
- Это очевидно с каждым из них, - Селес перевела взгляд на свои пальцы, чтобы избежать соблазна проследить за тем, как плечи Бьякуи вдруг напрялись. Она была готова отдать ему должное – он держался просто отлично. Его актёрского мастерства почти хватило на то, чтобы даже она верила в непоколебимость его выдержки первые несколько дней, затем он начал оступаться. Чуть менее уверенный, чем обычно взмах рукой здесь, недостаточно наглая ухмылка тут, сигарета украдкой – там, и несколько масок ожидаемо спало. Люденберг не зазнавалась, она прекрасно знала, что прямо сейчас она всё ещё смотрит на одну из них, а вовсе не на настоящее «я» лица семьи Тогами, но то, что у неё вышло сорвать несколько верхних слоёв, всё-таки льстило. Так или иначе, этот комментарий был слишком уж небрежен, и она не удержалась от того, чтобы не поставить всё на чёрное.
- Так уж с каждым, Тогами-сан?
Реакция была незабываемой. Она победила, и наградой была целая миллисекунда, в которую Бьякуя не знал, что сказать. Всё их общение было похоже на азартную игру. Они по очереди делали ставки, решая сколько процентов своей настоящей личности открыть сегодня, и продолжаться это будет до тех пор, пока кто-то не рискнёт слишком сильно и не проиграет всё.
- Жаждешь услышать от меня мнение о твоей ненаглядной Кёко? – Тогами нашёлся слишком поздно, но ход был продуманным. Селестия пожалела о том, что завела эту тему.
- Как всегда проницательно, - она знала, что её улыбка не дрогнула, но она давно не была настолько к этому близка. Кёко и правда... отвлекала. Селестии было спокойнее, когда её вообще не было поблизости, чем, когда она вдруг оказывалась рядом и смотрела на неё так, словно знает все её секреты. Эту подачу срочно нужно было чем-то отбить, и другого выхода у Селес не осталось. – Как жаль, что она проводит так много времени с Наэги-куном, верно?
Она снова сделала вид, что не заметила, как Бьякуя побледнел. Сегодня они зашли слишком далеко, и напряжение в воздухе вдруг стало неприятным, хотя раньше просто забавно щекотало нервы. Кажется, Тогами это тоже заметил. Поспешно – по меркам такого как он, разумеется, он сделал последнюю затяжку.
- Наэги может быть полезен. Кёко тоже. Думаю, мы можем сойтись на этом.
Это было… неожиданно. Селес думала, что сейчас он выйдет из этого класса навсегда, и их маленькая партия закончится. Она умела врать сама себе достаточно хорошо для того, чтобы не понимать, что пожалела бы об этом, но всё-таки…
- Действительно. Среди простолюдинов не так легко найти тех, кто стоит потраченного времени.
- Едва ли здесь есть такие люди, - Бьякуя хмыкнул. – Скорее те, кто не настолько непроходимо бесполезен, как остальные.
- Pardonnez-moi.
Он кивнул. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, не замечая, что сигареты давно погасли, и затем Бьякуя сделал то, чего Селестия точно никогда в жизни не могла от него ожидать. Он погасил и без того потухший окурок и плавным движением отправил его в мусорную корзину, а затем произнёс слова, которые по их меркам могли бы ровняться предложению стать друзьями, если бы это не было настолько абсурдно.
- Прошу меня простить, - он одёрнул свой костюм. – Сейчас я должен идти, но могу ли я предложить тебе составить мне компанию завтра утром? Признаюсь, я скучаю по хорошему чаю, но сама мысль о том, что я зайду на эту кухню и буду рыться в коробках – отвратительна. Кажется, ты достаточно доходчиво объяснила Ямаде, какой чай он должен заваривать?
Это звучало так просто – словно они только что не смеялись над Аой за наивность, с которой она пьёт с Сакурой этот чёртов чай каждое утро. Это было глупо. Нелогично. Завтра в этом чае может оказаться яд, и никто не подумает на Бьякую, ведь заварит его Хифуми. Не было ни одной причины соглашаться. Не было ни одного шанса, что ей придётся признать дружбой то, что зародилось в этом пыльном, пропахшем дымом кабинете. Не было ни одного повода давать ей покинуть его пределы. Но всё-таки…
- Боюсь, эта кухня не может предложить ничего, что ты счёл бы «хорошим чаем», Тогами, - мгновение они молчали, а затем губы Селес вдруг изогнулись в предательски искренней улыбке. – Однако, я с радостью приму твоё предложение.
Бьякуя поправил очки и снова кивнул. За последние несколько дней Селес успела узнать о нём достаточно много, и одной из этих вещей было то, что он поправляет очки, когда нервничает.