Способности Фриск пропали. Это стало известно уже спустя неделю после полугодичной встречи. И никто бы не рискнул проверить отмотается ли время назад, если девочка умрёт. По всем понятным причинам. Что ж, когда-нибудь в будущем это станет известно. Вот только будет ли сюрприз хорошим? И можно даже не рассчитывать на Санту, пытаясь быть хорошим ребёнком. Санта не поможет, ведь он ни о чём не знает. И не должен узнать.

— Хо-хо-хо, дедушка всё понял, — Азгор ласково потрепал малыша по голове, после чего тот радостно убежал к своим родителям.  

— Ну что, пойдёшь к Санте? — Санс похлопал брата по спине, подталкивая его в сторону Его Величества.

Папируса буквально разрывало на части. Желание поговорить с Сантой боролось с мыслью о том, что он уже совсем взрослый. Нет, он и раньше считал себя полностью взрослым и самостоятельным, но за прошедшие полгода случилось столько подтверждений этому, начиная от принятия в Королевскую гвардию, — Новую Королевскую гвардию! — и заканчивая первым в жизни сексом, — хотя он до сих пор сомневался, что из этого в большем приоритете, — что заниматься теми же делами, что и дети, казалось непростительным неуважением к своей великой взрослой персоне.

— Нет! — сжав кулаки, выдавил младший скелет. Но увидев, как Санта добродушно машет ему рукой, Папирус быстро поменял своё мнение: — Чёрт возьми, да! Не осуждай меня!

***

— ... три, два, один! С Новым годом! — хором прокричали все собравшиеся. Со всех сторон начали доноситься постукивания стаканов и бокалов, а иногда — весёлый, но не совсем трезвый смех.

— Похоже, рыбке надо просохнуть, — тихо хохотнул скелет, чтобы его могла услышать только сидящая рядом экс-королева, не сумевшая удержаться от смеха.

— Однако, — скромно заметила женщина, — не только ей одной это не помешает.

— О боже, Папирус! — Санс смущённо наблюдал, как его брат... В прочем, он ничего такого не делал. Но некоторые нотки, вернее их абсолютное большинство, в завывании новогодней песни явно выдавали его не совсем трезвое состояние. Что ж, Папирусу больше не наливать. Хотя Санс и не помнил, чтобы его брату наполняли бокал больше одного раза.

За окном начали громыхать фейерверки, озаряя небо ворохом различных цветов. Это сразу же вытянуло всех на улицу, даже если кто-то идти не хотел. Андайн и Папирус кричали что-то не совсем трезвое, закинув руки друг другу на плечи и пытаясь втянуть в своё веселье Альфис, которая оказалась более устойчивой к спиртному. Но к объятиям сегодня были склонны не только рыбы, козерогам тоже не чужда близость. Положив руку на плечо Ториэль, Азгор прижал к себе свою королеву. Уже не бывшую. Остальные же просто любовались фейерверком. А Санс, к тому же, наблюдал за этой жизнерадостной компанией, продолжая сочинять маленький новогодний гороскоп.

Новый год во всех смыслах обещал быть новым.  

***

Где-то через часа два все условно разделились на три категории: спящие, пьяные, и те, кто старался не разбудить первых, заботясь о вторых. Санс, конечно же, относился к первым. Но когда его сзади неожиданно обняли, он проснулся.

— Санс, — играючи растягивая имя брата, Папирус, не боясь того, что в комнату могут зайти или кто-то из спящих тоже проснётся, начал целовать его в череп и позвоночник.

— Папс! — синий от смущения, скелет попытался выбраться из объятий брата, но тот лишь сильнее сжал руки. — Ты пьян, прекрати.  

Но Папирус даже не думал останавливаться. Он запустил одну руку под майку, а потом и под рёбра Санса, вызвав у того приглушённый стон от соприкосновения с душой.

— Санс, я так люблю тебя! Так люблю! — громко нашёптывал Папирус, продолжая осыпать возлюбленного поцелуями и нежно, но быстро массируя его душу.

Поняв, что это может вылиться в нечто большее, старший скелет попытался сконцентрироваться и отправить их вдвоём домой. Но первая попытка провалилась, когда Папирус неожиданно сильно сжал его душу. Старший скелет громко застонал и этот звук, пронёсшийся по всему дому, не укрылся ни от кого. В следующее мгновенье скелеты исчезли.

***

Оказавшись дома, Санс был сразу же прижат к стенке. Папирус же как будто и не заметил перемен в окружении, чуть ли не вдавливая брата в стену своими ласками. Его рука всё ещё держала душу брата, то ласково поглаживая её, то сильно сжимая, вызывая у Санса всё новые стоны.  

Из-за действий Папируса, да и того, что уже была глубокая ночь, у Санса уже не было сил держаться на ногах и он просто обмяк в чужих руках, полностью подчиняясь их воле.  

— Ах... — раздался тихий вдох со стороны скелета, когда его резко развернули спиной к стене и, стащив мешающие шорты, приподняли над полом.

Длинные пальцы, уже без перчаток, скользили по тазу Санса и по его бедренным костям, проникали в тазовую полость и массировали синюю магию изнутри, пока снаружи не появился магический член. Но Папирус не собирался к нему прикасаться. По крайней мере пока. Он продолжал трахать брата пальцами, быстро вставляя и вынимая их с хлюпающим звуком, к которому добавлялось тяжёлое дыхание Санса. Тот сильнее прижался к своей подвижной опоре, вцепившись пальцами в плечи боевого тела и то и дело повторяя имя Папируса, когда его рот не был занят поцелуем.

— Хватит... ах... Медлить! — не выдержал Санс и несильно укусил брата в шею, подталкивая его к дальнейшим действиям. Дважды Папирусу повторять было не нужно.  

Быстро освободившись от давно мешающей одежды,  скелет направил свой член в сторону брата, плавно входя в него. И, не давая время для передышки, Папирус начал быстро вталкиваться в Санса, полностью удовлетворяя его просьбу о скорости. Он был достаточно сильным и выносливым для того, чтобы поддерживать такой темп и не уронить брата на пол. Но под самый конец, достигнув самой кульминации процесса, Папирус всё же устал и, не выдержав, упал на колени, прихватив с собой Санса. Цветная сперма в полёте попала на столь удобную стенку, оставляя на ней заметное даже в темноте пятно. Но о нём они подумают позже. Сейчас же они сидели на полу, тяжело дыша и крепко обняв друг друга, поглаживая по черепу, позвоночнику и рёбрам. Отличное начало года, ведь, как говорится, как Новый год встретишь, так его и проведёшь.

С новым годом, с новым счастьем! Но нового счастья им не надо, главное, чтобы осталось нынешнее: они друг у друга.