Санс лениво пил кофе, изредка так же лениво помешивая в нём давно растворившийся сахар. Папирус кофе не пил никогда. Из принципа. По его мнению, с сонливостью надо справляться своими силами. А с учётом того, что перед ним сидел самый что ни на есть наглядный пример вечно сонного кофемана, то младший скелет лишь больше утверждался в своём мнении. Он пил чай.

Официантки иногда недоверчиво посматривали в сторону странных клиентов, но этим и ограничивались: какая разница кто ты, если ты платишь?

— Хватит дуться, бро. Тебе всё равно не раздуться до моих размеров.

У Папируса задёргалась глазница, но он всячески старался не реагировать на брата.

— Ну же, я же извинился. Так что давай просто забудем про эту паКОСТную ситуацию.

Трудно было сказать, злится Папирус или нет. С одной стороны, это была целиком и полностью вина Санса, что они так сильно опоздали на встречу с Фриск и девочке пришлось уйти, не дождавшись их. Но с другой, он ведь действительно извинился, и даже сводил его в это замечательное кафе, даже близко не похожее на знаменитый сноудинский бар.

Санс вновь вздохнул и посмотрел на ложку в своей руке. Внезапно он хихикнул. Этот звук не остался незамеченным со стороны другого скелета.

— Что ты делаешь? — недоверчиво спросил он, наблюдая за действиями брата. Но вместо ответа тот лишь ещё раз хихикнул и, скомкав кусок салфетки, запустил его ложкой прямиком в Папируса.

— Гол, — весело прокомментировал своё собственное достижение ширококостный.

— Санс, не будь ребёнком! Мы в общественном месте!

Бамс — и ещё один салфетный мячик ударился в руку Папируса.

— Гол. Два ноль в мою пользу, — Санс задорно улыбнулся.

Пожалуй, это было последней каплей для младшего скелета. Достав ложечку из своего чая, он отбросил мячик назад, прямо внутрь синего рукава.

— Эй!

— Вот это — гол! Ньехехе!

— Война, значит, — Санс вытряхнул бумагу из куртки обратно на стол, готовясь к ответной атаке. Но Папирус был настроен решительно. Салфетно-ложечная война двух скелетов продолжалась несколько минут и длилась бы гораздо дольше, если бы к ним не подошла официантка и не попросила бы их уйти или быть хотя бы потише. В основном это относилось к Папирусу, ибо, войдя в азарт, он полностью забыл и про обиду на брата, и про то, что они в общественном месте. Санс бы сказал, что он на всё забил вместе с голом.

— И всё равно я выиграл! — не унимался Папирус, когда они вышли из кафе.

— А мне кажется, что у меня было больше попаданий.

— Ай, да брось! — скелет пренебрежительно махнул рукой. — Ты считал голом любой свой бросок! Даже если мяч не долетал!

— Жизнь становится проще, если у тебя заниженные стандарты.

— И это плохо, Санс! — Папирус резко встал перед братом, уперев руки в бока. — Ты не можешь прожить всю свою жизнь, размышляя подобным образом! Неужели ты сам не хочешь добиться чего-то большего, чем бардак в своей комнате?!

— Неа, — скелет повёл плечами.

Папирус сильно сжал глазницы и руки, делая глубокий вдох и явно готовясь выплеснуть очередную нравоучительную лекцию, но тут же получил снежком по черепу.

— Что? — сдерживая смех, спросил Санс на удивлённый взгляд брата. — Я всего лишь повышаю свои САНСдарты.

— Санс! — Папирус быстро слепил снежок и бросил его в смеющегося брата.

— Эй! — Санс, всё ещё смеясь, стряхнул снег со лба.

— Ньехехе! Получай! — кинул он очередной снежок, но монстр с лёгкостью увернулся.

Когда два уставших и мокрых от снега скелета завалились домой, они начали вытряхивать остатки снега из одежды и костей. Вернее, вытряхивал только Папирус, причём их обоих. Санс же, полностью выбившийся из сил и с охотой признавший своё полное поражение, тихо обмяк в руках брата, позволяя тому делать всё необходимое.

Потом был ужин перед телевизором, где показывали какое-то глупое шоу, немного свободного времени, а после и сказка на ночь — давнишняя традиция, которой братья не изменили и на этот раз.

Очередной день на поверхности подошёл к концу.