«Бог умер. Да здравствует Бог!»
Тихий смешок, медленно перерастающий в нервный, гротескный смех, неконтролируемый, не дающий сделать и вдоха.
О нет, он не собирался скорбеть ни секунды. Только не сейчас, когда в исполнение начала приходить столь давняя мечта, не в тот момент, когда вся власть оказалась сосредоточена в его руках – руках Старскрима. Нет, даже не так! Лорда Старскрима.
Застывшая улыбка прячется за ладонями, прикрывающими лицо. Никогда ещё за время службы он не был настолько свободен в своих решениях, никогда раньше Старскрим не мог позволить себе выбирать направление. А ведь этот срок исчислялся столетиями кровавой войны.
- Вы просмотрели мои предложения об усовершенствовании технологии «небесного шпиона»? – почтительно опущенная голова и презрительный взгляд исподлобья. Он уже знает ответ.
Холодные глаза напротив смотрят куда-то сквозь него. Лорду десептиконов нет дела до таких мелочей в столько важный и ответственный для их армии момент.
Старскрим уходит с совета, взрываясь раздражением и отправляя свои же схемы в мусор.
Он ненавидел Мегатрона за собственный упущенный потенциал.
Старскрим всегда был рядом, всегда под рукой, готовый выполнять любые приказы. Пытать кого-то? Собрать информацию? Провести военную операцию? Прийти в его покои после через час после окончания собрания?
- Всегда к вашим услугам, мой Лорд, - голос слегка дрожит и на щеках проступает столь редкий для Старскрима румянец.
Чужие руки касаются волос, распуская высокий хвост и крепко сжимая тёмные пряди.
Только позже, вернувшись в свой отсек, Старскрим понял, что в этих действиях не было любви – только желание обладать.
Он ненавидел Мегатрона за то, что тот отдавал ему не те приказы.
Этого было достаточно, чтобы радоваться его смерти, на самом деле Старскрим считал, что и меньшего бы вполне хватило. Он заслужил каждое его предательство.
Но почему-то всё равно становится жутко пусто. Где-то там, в глубине своего же разума, там, где раньше разливалась тягучая, обжигающая злость.
Предавая Мегатрона, он предавал и себя. Того себя, который искренне верил в торжество дела десептиконов, который был способен на что-то помимо ядовитой ненависти, который ещё мог надеяться.
Не получалось забыть, что на самом деле у него не было права на скорбь. Только на радость, на счастливый триумф победителя. Иначе вообще всё теряло свой смысл.
Самое сложное - признаться себе. Честно, не увиливая, ответить на поставленный вопрос о его смерти. В такие моменты Старскриму казалось, что он уже забыл, как это – честно. Слишком часто как мантру повторял про себя, сбиваясь на прерывистый шёпот, незримый для остальных свод правил о том, как нужно думать, что нужно чувствовать.
Никогда не верь ему. Ни за что не смей доверять хоть кому-то. Только я имею значение. Больше никого нет, только я. Не верь, не доверяй, не забывай об этом. Не смей забывать, только это имеет смысл, только я.
В конце концов, он ненавидел Мегатрона за то, что тот заставил его почувствовать себя ненужным.