Первая мысль, которая возникает у меня в голове, когда я издалека вижу Скайхолд: «О Создатель, какой он огромный!». Эта же мысль преследует меня все первые дни пребывания в замке (а может, будет преследовать всегда). Даже не отстроенный до конца, Скайхолд выглядит величественно: внушительные крепостные стены, неприметные лестницы, узкие оконца, сияющие в ночи, открывающие вид на весь окружающий нас простор балконы. И, конечно, башни — их, вроде бы, всего несколько, но я многократно в них плутаю, вечно попадая из одной в другую, хотя, как мне кажется, всего лишь исследую комнаты. Как глава Инквизиции я, наверное, должна знать каждое помещение нашего замка, но пока что даже ориентироваться в нем выходит с трудом. Варрик благодушно посмеивается над моими плутаниями, время от времени давая мне подсказки. Весь первый день в замке я провожу в исследованиях оного и разговорах со своими многочисленными союзниками. Несколько часов занимает один лишь рассказ Дориана об империи Тевинтер, причем, вслушиваясь в мягкий, как кошачья походка, говор мага, я и не замечаю, как пролетает время.

Исследование во многом осложняет то, что замок значительно пострадал от разрушительного влияния времени. Не все его уголки доступны моему взору: многие комнаты завалены строительным мусором, крепостные стены частично обвалились, а на некоторые лестницы лучше не ступать, если жизнь дорога. Во всей этой суматохе и кутерьме особенно сложно отыскивать нужных мне людей. Тем более что сейчас все так же, как и я, странствуют по замку, наблюдая за работами или отыскивая наиболее уютные места для отдыха. Так я оббегаю весь замок в поисках Каллена и успеваю с тревогой подумать о том, что верный командор нас бросил, пока не обнаруживаю его во внутреннем дворе, причем совершенно случайно. Каллен отдает очередные распоряжения строителям, и ему совершенно не до меня. Уже поднимаясь по лестнице, ведущей на стену, ловлю его растерянный и виноватый взгляд. Быть может, всё-таки до меня, просто дела не позволяют?

Первая ночь в замке для большинства из нас проходит в тронном зале, в боевой одежде и с плащами под головами, и я не исключение. Жилые комнаты пока совсем не обустроены, кроватей мало, камины холодны — людей попросту некуда разместить. Наиболее комфортные комнаты отводятся под раненых, и я не хочу отнимать их места. Каллен слегка улыбается, услышав, как я говорю всё это Жозефине, которая пытается убедить меня занять комнатку в одной из башен и непонимающе качает головой на мои многократные отказы. И вновь откровенный разговор оказывается непозволительной роскошью: так много людей, так мало места.

А уже на следующий день я покидаю Скайхолд, потому что мир всё еще надо спасать, дел бесконечное множество, и поручать всё на свете отрядам разведки кажется злоупотреблением их энтузиазмом. Провожу в незнакомых мне землях, поливаемая всеми дождями и атакуемая всеми разбойниками, несколько дней — в самый раз для того, чтобы справиться с основными делами и дать кому-нибудь там, дома, соскучиться по мне. Одежда привычно измазана грязью и кровью, изорвана и покрыта копотью в отдельных участках. Мышцы ноют, сообщая о накопившейся усталости. Сумки набиты разнообразной добычей — от лекарственных трав и обрывков ткани до оружия и снаряжения, отысканного в каких-нибудь тайниках. И в тот момент, когда добычу приходится нести уже едва ли не в руках, а одежда уже не впитывает влагу, потому что вся она и есть влага, я решаю, что пора бы возвращаться. Возвращение — это всегда радостно и приятно, особенно если тебя ждут.

Мне кажется, меня никто особенно и не ждет, пока я в поисках оружейника для вручения ему всего собранного мною хлама не натыкаюсь на кабинет Каллена. Принадлежность этого помещения к содружеству кабинетов лишь угадывается: я вижу несколько пустых книжных полок и уже заваленный бумагами письменный стол, а над ним склоняется знакомая светловолосая шевелюра. Когда я его негромко окликаю, Каллен поднимает на меня усталые глаза и приветствует, постепенно включая в разговор эмоции:

— О. Ты вернулась. Как разведка?

С ним приятно говорить: Каллен собран, вежлив, конкретен. Я уже не в первый раз замечаю, что ему сложно переключиться с бесконечных дел, обязанностей и проблем Инквизиции на простое дружеское общение. Впрочем, оно и понятно — иногда мне кажется, что Каллен вообще не отдыхает и не занимается ничем другим, кроме решения наших проблем и тренировки солдат.

— Леди Инквизитор, вы… — начинает бывший храмовник, всё еще не определившийся, как ко мне обращаться. — Ох. Ты выглядишь усталой.

      — Не хуже тебя, — легко улыбаюсь в ответ. Намекать Каллену на отдых — дело безнадежное. Как и просить его оторваться от его бумаг, карт и расчетов для какого-нибудь личного разговора. Но в этот раз командир меня удивляет: он сам поднимается из-за стола и слегка тянется, разминая плечи.

— Я кое-что для тебя приготовил. Пойдем, покажу.

На мой удивленный взгляд Каллен отвечает короткой улыбкой. В голове вдруг проскакивает мысль: как же мало он улыбается, этот светловолосый рыцарь. Я прохожу через несколько дверей вслед за Резерфордом. Он-то хорошо ориентируется в замке, нет сомнений. И потому вскоре выводит меня к тронному залу и показывает неприметную дверь слева от трона, на который я так ни разу и не осмелилась присесть, хоть он и принадлежит, вроде бы, мне. Далее следует длинная лестница, пока еще не убранная и заваленная каменной крошкой и деревянными досками.

— Ты и так загружен работой, — осторожно замечаю идущему впереди Каллену. — Не обязательно было делать что-то для меня.

Вижу, как бывший храмовник пожимает своими широкими плечами:

— Сам-то я сделал немного. В основном — отдал правильные приказы работникам. Ну что, готова узреть результат моих неумелых стараний?

И он открывает очередную дверь, за которой — коротенький подъем. И замирает, пропуская меня вперед. Смущенно улыбаясь, делаю медленные шаги по лестнице, не зная толком, чего ожидать от Каллена, но предвкушая что-нибудь приятное.

Но ошибаюсь. Этот подарок не приятный. Он… восхитительный. Великолепный. Невероятный.

— Каллен! — восклицаю, вмиг позабыв о приличиях. — Это… мне? Это мое?

      Мое смущение перекрывает безумный восторг, а вот Каллену от него, похоже, никуда не деться, и я замечаю румянец на его гладко выбритых щеках. Взгляд Резерфорда устремлен в пол, но, впрочем, я немного ниже его, и мне легко удается заглянуть в эти теплые карие глаза.

— Если это подарок, то он просто восхитителен! — И я, даже не пытаясь согнать с лица счастливую улыбку, слегка прижимаясь к Каллену, имитируя объятие (ведь обнимать того, с кем мы всё еще не можем разобраться в обращениях друг к другу, должно быть, не очень вежливо), а потом бегу осматривать не комнату даже — целые апартаменты.

— Я подумал, что наша удивительная леди-Инквизитор заслуживает не просто кабинет, наскоро обставленный работниками, но нечто особенное. Так что сам за всем присмотрел, — постепенно уходя от неловкости, замечает Каллен. — Пока еще не всё достроено: наверху можно еще что-нибудь поставить, да и вообще мебели маловато… Придумаю что-нибудь потом. Но спать здесь уже можно. Тебе, кажется, нравится?

— Шутишь?! — восклицаю, с восторженной улыбкой оборачиваясь к нему. — Здесь чудесно. Диванчик такой мягкий! И этот балкон… ах. Я всегда мечтала о балконе прямо в своей комнате, с каким-нибудь замечательным видом. Заснеженные горы — очень даже хорошо. Я хотела бы принести сюда кресло, можно было бы сидеть и просто смотреть на горы, небо, двор замка внизу…

      — А разве у тебя не было раньше своих апартаментов? — удивляется Каллен, заметив, как восхищают меня даже неприметные мелочи в убранстве комнаты. — Ведь ты из знатного рода.

      — Это было очень давно, — улыбаюсь с легкой грустью. — Я мало помню дом своего рода. Меня ведь забрали в Круг Магов в раннем возрасте, а там всё иначе. Ты и сам знаешь. И уж точно нет вот такой роскоши. Я… не более знатная, чем ты. И моя жизнь никогда не была красивой сказкой.

— Прости, — быстро откликается Каллен. — Я, и правда, возомнил о тебе невесть что. Мы ведь могли бы даже быть в одном Круге. Я… пойду. Меня наверняка уже кто-нибудь ищет, хорошо, если тревогу не забили, что из замка храмовник сбежал, — усмехается он и поворачивается к двери. — Осваивайся. И знай… я бы хотел, чтобы у тебя была эта красивая сказка.

Каллен, уткнув взгляд в пол, быстро уходит, и вскоре его шаги по лестнице затихают. Я остаюсь в этих невероятных Инквизиторских покоях, не зная, как понимать последние его слова. Хочется понимать по-своему. Хочется однажды замереть в его объятиях на этом самом балконе, вдвоем рассматривая мир вдали. Хочется вместе пить чай на травах на этом уютом диванчике и что-нибудь обсуждать — желательно, не Корифея, бреши, храмовников и спасение мира. Я закрываю глаза, загадывая желание. И думаю о том, что я, вообще-то, тоже почти не улыбалась до этого дня.