Примечание
Выходной в этот раз получается внезапным. Ибо сам не ожидает – в расписании его нет, Лю-гэ не думает даже дать ему поблажку, проговаривая, что это Ибо сам виноват, раз набрал себе столько работы.
- Ты сам согласился на такой бешеный график, - говорит Лю Шэнь в трубку, и голос у него уставший настолько, что Ибо думает: а не дать ли ему самому выходной? Вдруг подобреет и не будет таким вредным? Мысль, конечно, интересная и весьма соблазнительная – целый день без всяких наставлений, поучений и повторений того, что Ибо и сам знает, красота какая! – но он тут же рубит ее на корню, когда менеджер продолжает: - До начала октября у тебя все забито под завязку.
Ибо в общем-то даже не возражает.
Ему не до этого, у него серьезно много работы, даже поесть некогда, и спорить с менеджером – последнее, что входит в его планы.
Которые, кстати, как раз-таки и связаны исключительно с началом октября: Ибо задумывает хорошенько выспаться в начальных числах, выключить телефон, не вставать с постели – как минимум! – пару суток, есть только вредную пищу и много-много, неимоверно много, целоваться. И не только целоваться, если вы понимаете, о чем он.
К слову, хороший такой план, Ибо нравится, да.
Поэтому, когда с утра вдруг обнаруживается, что ему не нужно спешить на очередные съемки, ему даже не верится первые секунд десять, он всматривается в короткое сообщение с вложением от Лю-гэ в ВиЧате «сегодня ничего, отдыхай», и только потом до него действительно доходит: целый свободный день.
Ибо довольно потягивается и расплывается в улыбке: хорошо, очень и очень хорошо.
Удивительно.
И вместо того, чтобы вновь лечь спать – на часах пять тридцать утра, рассвет вовсю занимается на горизонте, проникая мягким и теплым летним солнцем в полумрак комнаты, - Ибо подрывается с кровати, путается в одеяле, – спокойно, не падать! – направляясь в ванную комнату.
- Чжань-гэ! – проговаривает Ибо, ловко орудуя зубной щеткой во рту. Сяо Чжань, ответивший на его видеозвонок, смотрит на него сонным и слегка мутным взглядом, его лицо выражает крайнюю степень недовольства и смирения одновременно, когда Ибо, совершенно не обращая внимания на состояние своего собеседника, вдруг снова зовет его: - Чжань-гэ, просыпайся!
Сяо Чжань откровенно зевает, ладошкой прикрывается в последний момент, явно спохватившись. В уголках его глаз видны маленькие морщинки, цепляющие взор Ибо каждый чертов раз. Сердце его вдруг сжимается, по телу разливается тепло, а сам Ибо внезапно ощущает прилив неимоверной нежности – он любит это лицо, этот слегка мутный со сна взгляд, эти теплые и немного сухие губы, к которым так и хочется прикоснуться, с которых так и хочется сорвать первый за день поцелуй, сладкий, нежный-нежный и тягучий.
Ох, небеса, думает Ибо, святые небеса.
- У меня выходной, - гордо озвучивает причину своего звонка Ибо, сплевывая в раковину воду. Он пару секунд задумчиво смотрит на зубную щетку, чуть прищурившись, а потом слышит тихий и едва уловимый смешок – Сяо Чжань приоткрывает один глаз и смотрит слегка недовольно.
- Я рад, - говорит он, все еще не переставая зевать. – Если это все, то я отключаюсь.
Ибо видит, как Сяо Чжань пальцем тянется завершить вызов, и только успевает лишь крикнуть:
- Буду у тебя через пятнадцать минут!
Сяо Чжань замирает, хмурится, а потом молча все же отключается.
«Я даже не в одном с тобой городе», - приходит тут же в ВиЧате.
«Чжань-гэ не умеет врать, - печатает Ибо, одеваясь на ходу. Кроссовки он ищет немного дольше, чем штаны – любимая пара вдруг решает поиграть с ним в прятки, спрятавшись по разным углам. – Я знаю, что у него тоже выходной. И что он в одном со мной городе».
Он пихает телефон в карман, не обращая внимания на уведомление о входящем сообщении: если Чжань-гэ хочет высказать ему что-то против, то пусть скажет это лично.
На дорогу действительно уходит немного времени. В холле нет фанатов, Ибо хоть и маскируется уже чисто на автомате, но немного удивляется подобной картине – не часто такое встретишь, не часто. Город, несмотря на обычный режим, просыпается в этот раз медленно, – не иначе, что удача, - на дорогах практически нет машин, и светофоры, словно сговорившись, показывают только зеленый. Водитель Ли, которого Ибо все же пришлось разбудить, доставляет его в нужный отель за каких-то двадцать или тридцать минут. Еще пять у Ибо уходит на то, чтобы подняться на нужный этаж.
Как все хорошо складывается, хмыкает он и поднимает руку и решительно стучит, просто прекрасно.
Сяо Чжань не открывает слишком долго, – минуту или две – но по меркам самого Ван Ибо, это непозволительно долго. Он переминается с ноги на ногу, сжимая карманы штанов пальцами изнутри так сильно, что, наверное, уже по швам пошли дырки – нервозность накатывает внезапно, а глупые и совершенно ужасные, бессмысленные слова в голове крутятся и наводят панику.
Вдруг это все неправда, проносится в голове, вдруг Лю-гэ обманул, решив проверить его таким образом – сорвется или не сорвется? Вот потом еще дураком выставит перед директором или вторым менеджером. Ибо-то, если честно, все равно, но Лю-гэ может сообщить менеджеру Чжань-гэ или самому Чжань-гэ – вот где тогда Ибо будет неловко, по-настоящему стыдно за свое столь детское поведение и глупость.
Ну и пусть, думает Ибо, имею полное право.
Благо дверь открывается раньше, чем Ибо успевает надумать себе еще кучу причин и прогрызть себе душу сомнениями. Он тут же спохватывается, втискивается в дверной проем так быстро, насколько это вообще возможно, – дверь даже не до конца успевает открыться, а Ибо уже внутри номера оказывается!
- Ну привет, Чжань-гэ, - Ибо проходит в глубь номера, стаскивает с себя кепку, безразмерную куртку и кроссовки, забираясь с ногами на мягкий светлый диван. Телефон он бросает тут же, ставя его на беззвучный режим – нечего мешать мне, когда я не один, Лю-гэ! – и совершенно не замечая, как он оказывается рядом с точно таким же черным прямоугольником. – Рад тебя видеть.
Сяо Чжань по-прежнему сонный и медлительный, не до конца еще проснувшийся. Он застывает в дверном проеме, пытается выглядеть строго и сурово, и Ван Ибо вдруг вспоминает, какая у него удивительно милая особенность с утра быть медлительным, неповоротливым и мягким настолько, что Ибо каждый раз хочется завернуть Чжань-гэ в плед и никуда не отпускать. А еще целовать и целовать, пока губы не заболят и не хватит воздуха, или не захочется чего-то более горячего и решительного.
- Бо-ди, - звучит его голос устало, а сам он то и дело не перестает зевать. До Ибо запоздало все же доходит, что Чжань-гэ после звонка продолжил спать, явно не успевший выспаться за несколько часов до того, как Ибо разбудил его. – Почему ты здесь?
Вопрос безобидный, вполне логичный, но Ибо вдруг слышит в нем совершенно не то, что хочет – упрек, недоумение и совершенную растерянность. Ибо и сам вмиг теряется: действительно, а чего он хотел-то? Мог бы и подождать пару часиков, ничего бы не случилось, а то несся сюда, словно ужаленный…
Дурак дураком, ну.
Пока он раздумывает над ответом, Сяо Чжань подходит ближе, садится рядом и устало вздыхает. Ибо вскидывает на него взгляд, смотрит неотрывно, не дышит даже, губы кусает, сдерживая в себе сильное желание обнять Чжань-гэ и коснуться носом еще теплой кожи у него за ухом, провести по коротким волосам, едва-едва касаясь, вдохнуть сладкий запах его шампуня – карамельно-цветочный, совершенно необыкновенный, как сам Чжань-гэ, непередаваемо прекрасный, теплый и мягкий.
- Бо-ди, - вновь зовет его Сяо Чжань, осторожно касаясь плеча. Ибо вздрагивает, расплывается в абсолютно счастливой улыбке, понимая: а ну и плевать, Чжань-гэ стоит того, чтобы мчаться к нему через весь город даже на пять минут, вон он как смотрит, сам рад, а притворяется. – Как ты узнал, что я вообще здесь?
Иногда Ибо кажется, что это только одному ему нужно – любовь, отношения эти. Или что между ними? Отношения же? Отношения. Так почему Чжань-гэ иногда ведет себя, будто бы ему все равно, притворяется, холодный до невозможности и злых слез в уголках глаз, а еще комка в горле, будто бы булыжник целый там.
Невозможно просто.
Ибо думает, что сам виноват, что слишком напирает, что слишком очевиден, что все его чувства и эмоции видны Чжань-гэ и окружающим настолько сильно, вот Чжань-гэ и не остается другого выбора, кроме как «подыграть».
А потом он вспоминает, как Чжань-гэ сам ввалился к нему в трейлер на съемках тем летом, как бесцеремонно прижал его к стене, лишая всякой возможности к отступлению, и как сам первый поцеловал, напирая так, что у Ибо ослабли колени.
Ибо припоминает не только это – жаркие, полные страсти ночи, воспоминания о которых потом преследуют его не один день; все те разы «по-быстрому» в гримерках и машинах, после которых первое время было стыдно смотреть менеджеру и стаффу в глаза – они прекрасно все знают и до сих пор, молчат просто, - и только потом уже оказалось неважным, кто и что может подумать.
И уж он никогда не забудет те жаркие и постыдные видео, которые Чжань-гэ слал ему, пока оба они были на карантине. Они хранятся у него в отдельной запароленной папке в личном телефоне, и если Чжань-гэ начнет артачиться и что-то говорить против, то Ибо ему все покажет и, если надо, продемонстрирует.
Но, кажется, без надобности.
Сяо Чжань все ждет от него ответа, Ибо пожимает плечами:
- Ты не поверишь, если я скажу.
Он поигрывает бровями, откидываясь на подушки – диван мягкий, удобный, и близость Чжань-гэ делает с Ибо что-то такое невообразимое, отчего того внезапно начинает клонить в сон.
- Твоему менеджеру это не понравится, - наконец раздается над ухом тихий голос Чжань-гэ. Ибо чуть придвигается к спинке, чтобы Чжань-гэ было удобнее, чувствуя, как его руки обхватывают поперек туловища, прижимая к чужому телу плотнее. Ибо поворачивает голову, вдыхая запах Чжань-гэ, прикрывает глаза и бормочет что-то под нос себе, что Сяо Чжаню приходится переспросить. Когда он снова не получает ответа, то вновь повторяет: - Менеджер, Бо-ди, позвони ему хотя бы.
- Он знает, где я, - Ибо зарывается в чужие волосы сильнее и дышит, дышит, шумно и прерывисто, пытаясь насладиться желанным запахом. – Иначе в чем был смысл сообщать мне твое местоположение?
- Позвони.
Ибо не реагирует. Руками он обнимает Сяо Чжаня тоже, забирается пальцами к нему под растянутую футболку – сердце Ибо замирает, когда он понимает, чья на самом деле это футболка, - и не перестает улыбаться, охваченный совершенным счастьем.
- Бо-ди, - Сяо Чжань останавливает его ладони, сжимая и переплетая их пальцы, - позвони.
И смотрит так, пристально и требовательно, немного с укором, что Ибо все же чувствует себя неловко. Он поджимает губы, тяжко вздыхает и соглашается. Молча тянется к телефону под собой, кое-как нащупывает гаджет и не глядя разблокирует, вводя пароль. Не особо-то и вчитывается он, когда ищет в ВиЧате нужный контакт, а потом набирает короткое и лаконичное «я у Чжань-гэ».
- Все, - демонстративно подносит он к лицу Чжань-гэ телефон, давая ему возможность убедиться. – Видишь, я хороший мальчик.
Сяо Чжань не успевает ответить ему – телефон в его руках раздается знакомым треком, но не тем, что Ибо ставил на звонок, а потом, когда Сяо Чжань берет трубку, то слышит слегка удивленный голос менеджера.
Своего менеджера.
- Сяо-лаоши? – раздается через громкую связь. – У вас все в порядке?
Ибо зажимает себе рот рукой, второй нащупывая под собой еще один телефон – надо же, не заметил. Смех рвется наружу, клокочет в горле сильной эйфорией и озорством в глазах, что он в итоге не выдерживается и тихо прыскает. Сяо Чжань шипит на него, пихает в плечо и отвечает уже менеджеру:
- Да, - он выдыхает. – Ибо у меня, и он, - Ибо смеется громче, трясется всем телом, мешая Сяо Чжаню говорить – они лежат так близко друг к другу, что невольно Ибо задевает острыми коленками и локтями Сяо Чжаня, когда приступ смеха пробирает его особо сильно, - и он, - вновь повторяет Чжань-гэ, - перепутал наши телефоны. Все в полном порядке.
- Пока, менеджер Лю, - Ибо вырывает из рук Чжань-гэ телефон, отключается, забрасывая черный прямоугольник куда-то себе за спину. – Чжань-гэ, - говорит Ибо, глядя на Сяо Чжаня самыми честными и невинными глазами, на дне которых тому видятся черти, - разве ты не рад, что я приехал?
- Рад, - соглашается с ним Сяо Чжань. – Но мы…
Договорить Ибо ему не дает: решительно обхватывает его лицо ладонями, приближает к себе и уверенно целует, сразу же углубляя поцелуй. Сяо Чжань цепляется за его плечи, тихо охает, приоткрывая рот, и думает, что Ибо спутает их телефоны еще не раз.
И оказывается прав.
****
У Лю Хайкуаня достаточно часто обновляется оазис и вэйбо. Сяо Чжань не то чтобы следит, но иногда в ленте через второй, личный, аккаунт ему попадается то или иное обновление аккаунтов коллеги. Комментировать он не комментирует, конечно, но нажать на кнопку «нравится» не затрудняется.
Сяо Чжань листает ленту вэйбо уже минут двадцать, бездумно и совершенно не заботясь, кому и где оставляет отметки «нравится» или же комментируя. Правда, в этот раз лента несет для него какие-то странные и немного непривычные посты, но, видимо, что-то с ресурсом не так, поэтому Сяо Чжань особо-то и не заморачивается.
А потом он натыкается на фотографию Хайкуань, под которой разрослась нешуточная дискуссия. Совершенно абсурдная, на взгляд самого Сяо Чжаня: волна хейта не обоснована и совершенно нелогична – кому-то не понравилось, что Хайкуань опубликовал фотографию и написал «Сегодня я помыл голову», а потом этот кто-то прошелся по всем его опубликованным фото и оставил негативные комментарии под каждой. Особенно сильно пострадал пост на День матери, где Хайкуань написал шуточный пост про рост собственной мамы и прикрепил изображение.
Сяо Чжань как никто другой знает, каково это – быть под волной необоснованного и неоправданного гнева, стать в одно мгновение посмешищем и козлом отпущения. Стать тем, о ком не говорят, потому что разговоры могут привести к еще большему негативу и ссорам. И да, это в их индустрии от подобного никуда не скрыться и не спрятаться – только переждать и затаиться на время «опасной» волны, но порой это так сложно сделать, так невыносимо сложно, что не остается никакого другого выбора, кроме как высказаться, когда эта самая волна переходит все границы.
Сяо Чжань выдыхает – он знает, что Лю Хайкуань веселый, добрый и отзывчивый человек. Такой немного скучающий романтик, с любящим и понимающим сердцем, а еще и всевозможными подбадривающими историями и речами, когда нужно: Сяо Чжань помнит прекрасно, как тот писал ему сообщения весной, в тот роковой месяц, писал и писал, не переставая подбадривать той или иной историей в их общем с Бо-ди чате. Бо-ди писал ему тоже, но не так часто, как сам Хайкуань, предпочитая лично высказать своему Чжань-гэ всю правду о нем, о его творчестве и о том, что он хочет сделать с этими тупыми сасенками и хейтерами.
Так что, наверное, именно желание сделать что-то для Хайкуаня в ответ, как-то помочь и подбодрить его, виновато в том, что Сяо Чжань, не раздумывая и минуты, открывает дискуссию с негативно настроенными пользователями.
Он пишет «заткнитесь» – довольно грубо, да, но внутри него вдруг вспыхивает такая неукротимая волна гнева и ярости, что не остановить поток резких и довольно-таки жестких слов. Следом печатает «Вы не имеете права так говорить ни о ком-либо!», «Взгляните на себя, а потом на других!»
Если бы Ибо увидел его в тот момент, он бы определенно что-то сказал, что-то резкое и немного глупо-смущающее. Что-то вроде «Чжань-гэ такой горячий, когда в гневе» или же «Чжань-гэ так мило хмурит свои красивые брови и поджимает губы, что я хочу его поцеловать».
Сяо Чжань на миг прикрывает глаза, думая: хорошо, что Ибо спит, утомленный после утренних неторопливых ласк – он все же сумел «уговорить» Сяо Чжаня своими поцелуями и настойчивым руками на медленный и чувственный секс, прямо на том неудобном и узком диване, наглый и нетерпеливый мальчишка.
Телефон вдруг раздается нешуточной вибрацией. Сяо Чжань медленно выдыхает, готовый к ответу своего оппонента и уже обдумывающий следующий свой пост в защиту друга, но уведомления приходят не на вэйбо, а в ВиЧат. Он хмурится, не понимая, отчего Хайкуань-гэ пишет ему – имя его мелькает несколько раз, да еще и написанное как-то по чудному, с хитрым смайликом в конце.
Сяо Чжань точно не записывает так никого в своем списке контактов.
Он не дышит совсем, вдруг понимая где-то на краю сознания, чей это может быть телефон и под чьим аккаунтом Сяо Чжань последние полчаса зависал в интернете, комментировал и ставил отметки «нравится».
Черт, думает он, черт, черт, черт.
Телефон все продолжает вибрировать, а потом и вовсе короткие вибро-отклики превращаются в один монотонный и настойчивый звук – на потухшем экране вдруг высвечивается имя менеджера Ван Ибо, а сам Ибо начинает шевелиться рядом и вымученно стонать.
- Чжань-гэ, - недовольно бормочет Ибо у него под боком, натягивая одеяло на голые плечи. Он закутывается в него с головой, бормоча уже тише: - Выключи ты мой телефон уже, у нас выходной.
Тишина, что стоит после слов Бо-ди, заставляет Сяо Чжаня с шумом выдохнуть и медленно перевести взгляд на телефон в собственной руке. Он вдруг становится непомерно тяжелым, давящим тонким корпусом на ладонь, а еще кажется отчего-то Сяо Чжаню самым мерзким и противным существом на свете.
Он отбрасывает гаджет от себя – тот теряется где-то в одеяле, но не затихает. Сяо Чжань дышит медленно и размеренно, стараясь не паниковать раньше времени. Ну, вдруг показалось, вдруг все это лишь дурной сон и ничего не несет за собой? Вдруг?..
- Да, - слышит он недовольный голос Ибо. Тот явно устал слушать настойчивую вибрацию телефона и принял вызов. Он молчал большую часть разговора, лишь хмыкнул в конце, зевнув так громко и бесстыдно, явно прерывая речь своего менеджера – а то, что это он, у Сяо Чжаня не было сомнений.
Черт возьми, проносится в голове Сяо Чжаня, опять.
Разумеется это «опять» случилось достаточно быстро. Им с Ибо вообще следовало бы быть разумными и не такими очевидно влюбленными дураками – ну кто, спрашивается, ставит на заставку телефона фото милой Орешек, а паролем делает общую дату? И ладно бы это было вполне в духе самого Ибо, но он-то, Сяо Чжань, куда за ним повторяет?
Вот и принимай теперь, Чжань-гэ, последствия своих необдуманных действий.
- Да знаю я, - выдыхает раздраженно Ибо, вытаскивая Сяо Чжаня из дум. – Простите, я просто… забыл, что не переключил аккаунты.
А потом он снова делает это – бросает трубку прямо посреди разговора, как невоспитанный и капризный мальчишка, явно не уважающий чужой труд и работу. Но Сяо Чжань знает, что это не так, что Ибо совершенно другой по отношению ко всей своей команде.
И знание это греет душу его в самые темные времена. Знание, что его Ван Ибо, Бо-ди, мягкий и нежный по утрам, заботливый и чуткий с окружающими его близкими людьми, суровый в моменты, когда это просто необходимо, порой ведет себя по-детски и капризно, что стоит на своем упрямо и безоговорочно, - все это заставляет Сяо Чжаня расплываться в мягкой и ласковой улыбке, а в груди у него, прямо под сердцем, расцветает необычайной красоты цветок самого прекрасного чувства.
Только вот сейчас это не помогает.
Сяо Чжань судорожно дышит, злится на себя и свою невнимательность, – ну надо было же проверить, в конце-то концов, не маленький уже! – потому что подобное могло стоить – может, может стоить – Ибо не только репутации, но и карьеры.
А Ибо подобного не заслуживает.
Никто не заслуживает из-за чужой невнимательности и глупости оказаться под волной гнева и необоснованных – вот тут-то ты сам себе противоречишь, ты же оскорбил вполне намерено и не достаточно тактично подбирал слова, чтобы казаться вежливым, - обвинений.
- Чжань-гэ, - мягко зовет его Ибо, касаясь нежно пальцами его запястья. Сяо Чжань открывает глаза, и Ибо продолжает: - Все в порядке, Хайкуань-гэ увидел вовремя и успел удалить твой-мой комментарий. Менеджер звонил именно поэтому.
Новость хорошая, конечно.
Но внутри Сяо Чжаня все еще не утихает сомнение и чувство вины, что еще немного, что не заметь Хайкуань его комментарий, случилось бы страшное. Скандал вышел бы знатный, и все по вине того, кто просто поленился проверить свой ли телефон он взял в руки.
- Чжань-гэ…
- Ибо, - Сяо Чжань смотрит на него пристально, голос его не дрожит, слишком тихий и строгий. – Это не должно больше повториться.
- Конечно, - соглашаются с ним, - будем внимательнее, да?
Сяо Чжаню хочется сказать: нет, не будем, Бо-ди, надо прекратить этот детский сад.
Но отчего-то все эти жестокие и разумные – на его взгляд, конечно же, - слова застревают в горле, так и не найдя выхода.
Сяо Чжань словно бы забывает все аргументы «за» и «против» их маленькой прихоти – Ибо смотрит на него открыто, улыбаясь ласково и счастливо, немного лукаво, щурит свои глаза, в глубине которых Сяо Чжаню видится огромное море, черное-черное море, зовущее его в свои воды-сети.
И Сяо Чжань падает. В который раз падает в эти воды-тьму, проговаривая на выдохе:
- Просто смени уже заставку в чертовом телефоне, Бо-ди.
Ибо пожимает плечами и хмыкает, а потом притягивает Сяо Чжаня к себе ближе и целует.
- Просто расслабься, Чжань-гэ. Это даже весело.
****
«Это даже весело, Чжань-гэ» - вспоминает Сяо Чжань слова Ибо, когда, выйдя из душа, замечает на тумбочке черный прямоугольник телефона. Он берет его в руки, снимает с разблокировки, вводя привычный пароль, а потом тихо умирает от ужаса, вновь понимая: они снова сделали это.
Они снова перепутали телефоны.
В который чертов раз.
Ведь договаривались же, что прекратят страдать подобной романтической ерундой, чтобы избежать последствий. Правда, из них никто не уточняет, кто именно и когда сделает этот разумный во всех смыслах шаг.
- Весело, Бо-ди? – тяжело вздыхает он, набирая свой собственный номер с чужого телефона. – Весело?
Вот ему нисколько не весело.
Ибо, разумеется, трубку не берет. То ли не слышит действительно, то ли делает это намеренно. Хотя Сяо Чжань больше склоняется к первому варианту – сегодня тот улетел на очередные съемки шоу и вернется только через несколько дней.
- Это если повезет, гэ, - говорит он, собирая сумку. Потом тащит из шкафа Сяо Чжаня несколько футболок, не замечая, что захватывает не свои. Сяо Чжань молчит, глядя на это непотребство и наглость в чистом виде, но даже не предпринимает попытки остановить. – А если нет, то останусь там до конца недели.
- А на выходных у тебя прогон нового сценария.
- Я помню, - хмыкает Ибо, застегивая молнию. – Менеджер Лю сказал мне об этом уже раз сто.
Он распрямляется, подтягивает штаны – ужасные, просто ужасные, думает Сяо Чжань и хочет сжечь их все, эти безразмерные и безвкусные произведения каких-то модельеров-самоучек. Сяо Чжань бы так и поступил, но Ибо отчего-то они нравятся, хотя весомой причины, почему именно такие штаны, он никогда не говорит.
Наверное, это какая-то прихоть или насмешка судьбы, думает он, держа в руках чужой-свой телефон. А потом открывает вэйбо и думает: черт тебя задери, Ван Ибо.
Первым, что попадается – бросается, по-другому и не скажешь, - в глаза Сяо Чжаню это фотография мотоциклетного шлема. Красивого, темно-зеленого цвета, с веселым принтом большой мультяшной черепашки.
Красивый шлем, ничего не скажешь, да.
И все бы ничего, все бы было бы прекрасно, если бы не один большой и жирный недочет: фото опубликовано с аккаунта самого Сяо Чжаня и подписано в духе Ван Ибо.
Небеса всемогущие, вздыхает он, листая дальше комментарии к фото – их уже больше трех тысяч, и они растут с каждой минутой! – и думая: ну попадись мне, Ван Ибо, не сносить тебе твои штаны больше, не сносить.
Конечно, пост он удаляет, заходя на свой аккаунт с телефона Ибо. Выходит этот не так быстро, как хотелось бы, но Сяо Чжань успевает все же предотвратить огромную волну шипперских комментариев и теорий: отчего любимый кумир вдруг решил показать всем своим подписчикам столь необычное фото? Это новая реклама или намек на что-то другое? Пиар-ход или чистая случайность?
- Глупость, - бормочет себе под нос Сяо Чжань, принимая видеовызов.
Звонит, естественно, Ибо. Виноватым он, конечно, выглядит лишь слегка – хитрые со смешинкой глаза выдают его с головы до ног. У Сяо Чжаня нет сил злиться на него и его выходку, – а выходку ли? – он лишь устало улыбается и неоднозначно мычит что-то Ибо в ответ, когда тот начинает разговор с извинений.
Они разговаривают недолго – у Ибо регистрация уже закончилась, скоро начнется посадка, он позвонил просто, чтобы Чжань-гэ знал, что я не со зла, просто опять перепутал, спешил, Чжань-гэ же простит своего диди?
- Иди уже, - заверяет его Сяо Чжань, укладываясь на подушки. С волос капает, вода бежит по шее и груди, скрываясь ниже, а Ибо даже не слышит Сяо Чжаня – смотрит все пристально, темнее взглядом и, кажется, даже не дыша.
Сяо Чжань чувствует удовлетворение от собственного решения принять звонок, как был – почти раздетым, на кровати, даже не обсохнувшим до конца после душа.
- Бо-ди, - зовет он, и на губах у него растекается ленивая коварная улыбка, - ты еще здесь?
- Конечно, - поспешно отзывается Ибо и облизывает губы. Высовывает кончик языка, оглядывается по сторонам. – Я всегда рядом с гэгэ.
Сяо Чжань, наконец, замечает, что тот в узком пространстве, и он догадывается в каком – с Ибо действительно станется запереться в кабинке общественного туалета только для того, чтобы совершить очередную глупость.
А глупость ли?..
- Хочу ли я знать, где ты? – интересуется он, наклоняя голову в бок и открывая лучший обзор собственной шеи. Сяо Чжань кладет на нее ладонь, чуть обхватывает и медленно, слишком медленно, ведет ею вниз. – Бо-ди?
Ибо поспешно моргает, кашляет в кулак, а потом хрипло произносит:
- Давай по-быстрому, гэ?
- Нет.
- Никто не услышит.
- У тебя рейс через, - Сяо Чжань щурится, пытаясь разглядеть цифры в углу экрана, - через полчаса, а ты еще даже не в самолете.
- Я быстро, - выпрашивает Ибо, и Сяо Чжань видит, как тот тянется рукой вниз – частично, конечно, видит, камера большего не позволяет.
Зато у Сяо Чжаня хорошее воображение. Оно подсказывает ему весьма красноречивые картины, от которых у Сяо Чжаня кипит кровь, и внизу живота стягивается легкий узел возбуждения. Он начинает часто дышать – катастрофически не хватает воздуха, жар опаляет все лицо, ладони становятся влажными, из них чуть было не выскальзывает телефон.
Ему становится невыносимо.
В голове картина одна красочней другой: вот Ибо припускает штаны, пробирается внутрь рукой, обхватывая возбужденный член и тихо, совсем неслышно, стонет, закусывая губу и начиная дышать шумно и прерывисто. Или же он гладит себя прямо через одежду – безразмерные штаны натягиваются, обтягивая член так, чтобы Ибо было удобнее себя гладить, доводить до наслаждения парой грубых и резких движений, он ведет ладонью по всей длине и снова не сдерживает стонов, то и дело терзая несчастные припухшие губы.
Сяо Чжаню вмиг становится совершенно не до разговоров. Он кашляет в кулак, с шумом выдыхает, а потом прощается, успев лишь поспешно произнести «Хорошего полета, Бо-ди», и нажимает решительно красную кнопку.
Ночью ему не удается уснуть до тех пор, пока он снова не оказывается в душе.
А утром Сяо Чжань просыпается и снова замечает ошибку Ибо: тот, нисколько не стесняясь, публикует фотографию собственных кроссовок.
И делает это, конечно же, с аккаунта Сяо Чжаня.
В который чертов раз.
Сяо Чжань со стоном падает на подушки – опять, черт тебя подери, дурной мальчишка. Он не перестает улыбаться, рассматривая количество сообщений в ВиЧате – от менеджера, от самого Ибо с учетной записи Сяо Чжаня, от Лю Хайкуаня и еще нескольких их общих знакомых, от незнакомых самому Сяо Чжаню людей в списке контактов.
Читает и хмыкает: весело, говоришь?
Сяо Чжань потягивается, ищет в галерее Ибо фото Орешек и открывает оазис.
«Доброе утро, - пишет он, прикрепляя фотографию, а потом публикует пост. – Прекрасное доброе утро».
Орешек, приподняв, мордочку выглядит до безумия довольно.
Оказывается, это действительно весело.