Солнце заходит за горизонт.
Акко покидает Академию внезапно, ночью и никого не предупреждая. Диане кажется, что это плохая, очень плохая и злая шутка, потому что ситуация схожая до боли, вот только Диана не знает, где искать Акко.
Диана выдавливает вымученную улыбку и говорит, говорит что-то ученицам, вместе с ней закончившим «Луна Нову», пока внутри всё рушится и горит.
Никто не знает, что Диана написала свою речь только под утро дрожащими руками.
После церемонии выпуска Диана нагоняет Лоттэ и Сюси. Обе, отводя взгляд, в один голос утверждают, что не знают, куда улетела Акко за день до собственного выпуска.
Диана сжимает зубы и злится, но верит. Потому что у Лотте красные заплаканные глаза. И Диана уходит, оставляя только наспех нацарапанное на бумажке заклинание, которое поможет привести их в норму. Врёт, что использовала, когда не досыпала.
Диане предлагают остаться преподавать в школе, но она отказывается, ссылаясь на то, что в этот раз она точно примет на себя ответственность главы семьи. А на деле в её ушах губной гармоникой всё ещё звучит голос Акко.
— Ты можешь стать следующим директором!
— А ты?
— А я буду преподавать. И мы будем вместе! Разве не здорово?
Диана ищет Акко повсюду, зная, что если надо, то доберётся и до края света. Время идёт, утекает, как вода сквозь пальцы.
Свой восемнадцатый день рождения Диана отмечает на балу у себя дома. Танцует, растягивает губы в приветливой улыбке, а сама поглядывает в окно, надеясь увидеть знакомую фигуру, криво сидящую на метле.
Ночью Диана вцепляется пальцами в простыню так, будто хочет её разодрать. Диана не понимает, что она сделала Акко, что та ушла.
На двадцатый день рождения Диана отвергает Эндрю. Он уходит, пожимая плечами, а Ханна и Барбара непонимающе смотрят на неё.
Диане и нужно, чтобы её понимали — она всё ещё помнит сладкий запах волос Акко. Теперь он преследует её везде: в ванной, в постели, на прогулках — и становится невыносимо приторным, настолько, что однажды Диана с помощью заклинания блокирует себе обоняние. Но запах всё равно витает вокруг, сводя с ума.
Диана приходит в себя только тогда, когда резкая боль пронзает ладонь. На полу — осколки старой вазы, из-за угла — испуганные взгляды прислуги.
Диана чувствует, что балансирует на лезвии ножа — шаги в бездну, но не может остановиться до тех пор, пока все фотографии солнечно улыбающейся девочки не сгорают в пламени камина. Не ясно, на что рассчитывает Диана — в её душе тоже огонь, но воспоминания, совсем как рукописи, не горят. И легче не становится.
— Диана, ты же знаешь, что я люблю тебя?
— Да.
Диана углубляется в книги, игнорируя жгучую боль, от которой по швам трещит сердце. Больше она никому не позволит себе лгать.
За день до своего двадцатитрёхлетия Диана отсылает всего два приглашения и, честно говоря, даже не уверена, что на них откликнутся. Но ровно в пять часов на пороге уже стоят две ведьмы, а Диана пытается вспомнить, почему пригласила именно их.
Лоттэ Янсон и Сюси Манбаваран насквозь мокрые — на улице льёт, как из ведра, и Диана замечает про себя, что эта погода идеально отражает её состояние последние пять лет. Словно откликаясь на её мысли, небо рассекает яркая вспышка молнии.
Они обедают в полной тишине, только изредка слышится металлический звук стукающихся друг о друга столовых приборов. Диана, успевшая отвыкнуть, морщится.
— У тебя тут холодновато, — полушутя говорит Лоттэ, стараясь нарушить неловкое — по её мнению — молчание. Сюси заправляет за ухо сильно отросшую чёлку. Непривычно.
— Я слышала, вы теперь живёте вместе, — правда на половину, Диана уже давно не получала новостей даже от Барбары, которая продержалась дольше всех.
Лоттэ смущённо краснеет и лепечет что-то про помощь по магазину, но Диана уже не слушает, опуская взгляд обратно в полную тарелку. Зависть встаёт комом посреди горла. Диана чувствует на себе тяжёлый взгляд Сюси.
Сюси не спешит уходить, пропуская вперёд Лоттэ и оборачиваясь.
— Она любит тебя, ты же знаешь.
Губы Дианы кривятся в усмешке. Хочется сказать, что любимых не бросают, не оставляют с расколотым на сотни кусков сердцем, но Диана молчит. Сюси вздыхает и протягивает ей тонкий, местами вздувшийся от воды конверт.
— Что это? — голос Дианы кажется ей самой каким-то надломленным, неестественным.
Сюси не отвечает, открывая дверь и растворяясь в пелене дождя.
— Диана, смотри, что я сделала!
Акко смеётся, залитая солнечным светом. Диана улыбается. Её личное солнце.
— У тебя же нет аллергии, правда? — Акко осторожно опускает на голову Дианы венок, нежно проводя кончиками пальцев по волосам.
Диана перехватывает её руку, поднося к своим губам.
В конверте — сияющий луг, нежные объятия и полевые цветы.
Диана опирается о стену, чувствуя, как слабеют ноги, сжимает в руках фотографию, которую не касались капли дождя. Но на которую сейчас капают слёзы.
Диана впервые за несколько лет хочет рыдать навзрыд, утирая запястьями щёки, подбородок и глаза.
Беспробудная тоска вырывается наружу.
Диане плевать на причину, Диана просто хочет, чтобы Акко вернулась.
Про свой двадцать четвёртый день рождения Диана напрочь забывает и вспоминает только тогда, когда, проходя мимо большого зеркала, замечает, как осунулась. Переживания оставляют на ней свои следы: на лбу — тревожная складка, а рядом с глазами — тонкие морщинки. Но это неважно, совсем неважно.
В кабинете Дианы теперь бесконечные исчёрканные карты: на полу, стенах и даже тумбе. Документы, ведомости и лицензии погребены под завалами. Диана ищет Акко уже второй год и почти не появляется дома, на нежных руках — мозоли от древка метлы.
Диана стаскивает с головы шляпу и устало усаживается в кресло. С каждым новым днём надежда всё больше истлевает, превращаясь в пыль. Диане кажется, что эта пыль хрустит у неё на зубах. Глаза щиплет от подступающих злых, бессильных слёз.
Недавно Эндрю отправил первое за пять лет письмо. Письмо, в котором сухо и официально сообщал, что, вероятно, Акко уже мертва. В тот раз Диане еле удалось справиться с яростью — поместье Хэнбриджей не сгорело и не было уничтожено ураганом.
Диана не верит. Диана не хочет верить.
— Юная госпожа, — в дверном проёме стоит сильно постаревшая служанка. Волосы — почти полностью белые, и Диана с некоторой печалью думает о том, что ей стоило уделять ей больше внимания. — К вам пришли.
Загорелая рука мягко обхватывает старушку за плечо, двигая чуть в бок.
Брови Дианы недоуменно ползут вверх, когда в кабинет входит невысокая ведьма в широкополой шляпе. Алые волосы заплетены в тугую косу, голубые глаза смеются. И Диана понимает, что это что-то до боли знакомое, ужасно близкое.
Ведьма улыбается, и комната заполняется сладким запахом, а из глаз Дианы вот-вот брызнут слёзы.
Широкополая шляпа летит на пол, и Диане так многое хочется сказать, но она снова молчит. Молчит и смотрит, как волосы и глаза ведьмы напротив меняют цвет.
— Я вернулась, — тихо говорит Акко, делая шаг вперёд, и чуть погодя добавляет. — К тебе.
Из-за горизонта выглядывает солнце, и его первые лучи падают на лицо плачущей Дианы.