Примечание
Наконец-то! У Ямагучи начался долгожданный отпуск. Три недели спокойствия. Куча времени для сна и безделья. И Тсукишима.
В кои-то веки их графики совпали, и они могут наслаждаться обществом друг друга. Да, несмотря на то, что они давно живут вместе, видятся они довольно редко. То Ямагучи возится с техникой, проводит переучёт или исправляет неполадки, то Тсукишима проводит незапланированную экскурсию в музее или разгребает завалы отчётов.
Но оказываясь вместе, они просто падают друг другу в объятья и мечтают провести так, если не всю жизнь, то хотя бы большую её часть.
Ещё на лестничной площадке Ямагучи почувствовал потрясающий запах жареного мяса. Зайдя в небольшую, но уютную квартиру, на ходу скинув пальто и ботинки, Тадаши прошёл на кухню и крепко обнял такого тёплого, домашнего и родного Кея со спины.
Облегчённо вздыхая и отпуская напряжение после тяжёлого дня, Ямагучи уткнулся носом куда-то в шею Тсукишиме, вдыхая клубничный запах геля для душа.
— Как прошёл день? — поинтересовался Тсукишима, отвлекаясь от готовки, и запустил пальцы в мягкие волосы своего парня, ласково перебирая их.
— Отвратительно, — честно признался Тадаши. — Совсем загоняли в последний день. Ну ничего, зато теперь отдохнём! — он снова вздохнул и поцеловал Кея в линию челюсти. — А у тебя как дела?
— Относительно спокойно. Лишь назойливая малышня, приходившая на экскурсию, — Тсукишима усмехнулся, — они — самое страшное.
— Ке-ей, — протянул с улыбкой Ямагучи.
Они давно уже перешли на имена. Согласитесь, человека, с которым встречаешься уже несколько лет, называть по фамилии, мягко говоря, странно. Лишь такое привычное и родное «Тсукки» продолжало периодически вырываться из уст Ямагучи, но никто из них не был против.
— Думаю, они тебя испугались не меньше, — мягко усмехнулся Ямагучи. Подкалывать друг друга уже вошло у этой парочки в привычку.
— Тадаши, — цыкнул Тсукишима, но в голосе его слышалась улыбка, — от тебя я таких слов не ожидал.
— Прости, Тсукки, — произнёс Тадаши, впрочем, совсем не раскаиваясь.
Ямагучи сильнее прижался к широкой спине Тсукишимы. Тот вздохнул, отстранился и, повернувшись к любимому лицом, обнял за плечи, поцеловав куда-то в макушку.
Даже спустя столько времени поцелуи, пусть и такие невинные, вызывали трепет и ощущение невероятного счастья. От переполнявших сердце чувств хотелось кричать, громко-громко, пока не охрипнешь, но приходилось сдерживаться, довольствуясь лишь крепкими объятиями.
Они оба впитывали в себя тепло и нежность, которых им не хватало на протяжении всего дня, и молчали. Тсукишима снова отстранился, чтобы перевернуть сочные стейки, жарившиеся на сковороде.
— Мой руки, скоро ужин будет готов, — Тсукишима достал из навесного шкафчика тарелки и улыбнулся той особенной улыбкой, которую позволено видеть лишь Ямагучи — мягкой, нежной, наполненной любовью и отражением собственных чувств.
Через несколько минут они садятся за стол. Едят медленно, тихо переговариваясь, то и дело перекидываясь шутками и подколками.
— Ну что, наш план ещё в силе? — спрашивает Ямагучи с широкой улыбкой, которую он никогда не может сдержать рядом с Тсукишимой. Да и нужно ли?
— Думаю, да, — Тсукишима улыбается в ответ и хитро сверкает глазами, что не может не заметить Ямагучи, но молчит и лишь протягивает вперёд руку, переплетая свои пальцы с чужими.
***
Тсукишиме досталось место у окна, поэтому он сидел, уставившись на облака. Ямагучи, положив голову на плечо Кея, дремал.
В наушниках, которые они делили на двоих, играла классическая мелодия, успокаивая и навевая приятные мысли. Вообще, во всём салоне самолёта была какая-то сонная атмосфера. Тепло, тихо и всё будто в тумане. Тсукишима склонил голову к макушке Ямагучи и прикрыл глаза, засыпая.
***
Спустя несколько часов полёта, Ямагучи и Тсукишима ступили на землю Пхукета. Пахло озоном: начинался сезон ливневых дождей, им очень повезёт, если солнечные жаркие дни всё же продержатся подольше.
Суета, аэропорт, чемоданы, документы, такси, и вот они уже сидят в просторном номере гостиницы.
Тадаши звёздочкой развалился на кровати и устало бродил взглядом по комнате. Вот тумбочки, вот огромный платяной шкаф, вот приоткрытая дверь, за которой виднеется ванная комната, вот телевизор на стене, небольшое трюмо, холодильник, окно, возле которого стоит Тсукишима, смотрящий на Тадаши со всей нежностью, на которую только способен.
Стоп.
Тсукишима.
Смотрящий на него с нежностью.
Нет, по-другому.
Кей, который пристально смотрит на него. А во взгляде не нежность, нет. Любовь. Да, вот оно, подходящее слово. Всё именно так.
Встретив удивлённо-влюблённый взгляд Ямагучи, Тсукишима не отводит свой. За все годы общения они привыкли смотреть друг на друга. Вопросительно, испытующе, участливо, с насмешкой, с беспокойством, с радостью, с надеждой… Как только они не смотрели. А вот так, с откровенной любовью и обожанием — намного реже.
И не потому что их чувства ненастоящие, не потому что они друг другу безразличны, а потому, что эти отношения они собирали по крупицам, по маленькой частичке.
Для них обоих общение с людьми было сложным делом. Лишь в старшей школе они стали постепенно, потихоньку открываться. Но отношения — штука ещё более сложная. И дело здесь не в том, что они оба парни: на осуждения, упрёки и «неправильность» им было плевать.
Дело в неопытности и страхе. Это их первые, и они надеются, что последние, отношения. Неловкость, незнание, отсутствие поддержки и людей, которые помогли бы со всем разобраться. Они оба боялись перейти границу дозволенного. Боялись, что делают что-то, отчего другому противно. Боялись показаться навязчивыми. Боялись. Боялись. Боялись.
И до сих пор боятся, пусть и в меньшей мере. Они стараются не причинять друг другу дискомфорт, оказывать помощь, доверять, разговаривать о проблемах и беспокойствах; пытаются понять, что чувствует партнёр, и принимают друг друга такими, какие они есть.
— Ты невероятно милый, — хрипло, наверное, из-за долгого молчания, произносит Ямагучи.
Тсукишима выглядит смущённым, но всё же взгляд не отводит.
— Не милее, чем мой парень, — с неким вызовом отвечает он, подходит к кровати и садится рядом с Ямагучи. Тот приподнимается и утягивает Кея в мягкие объятия.
Они молчат. Да слова и не нужны. Тишина не давит, лишь успокаивает и даёт собраться с мыслями.
Они не заметили, как уснули. Разбудила их вибрация, исходящая от мобильника Кея — тот принципиально никогда не включал звук.
Тсукишима заворчал, неохотно выпутываясь из кольца рук Ямагучи, и ответил на звонок. Пара минут односложных ответов, и он нажимает на кнопку отбоя, прикрывая глаза и вздыхая.
— Мама, — коротко ответил Тсукишима на немой вопрос. — Интересовалась, как долетели и желала нам удачного отдыха.
Тебе — Ямагучи хочет поправить Тсукишиму, но молчит, не желая портить настроение ни себе, ни Кею. Родители не одобряли их отношения. И пусть обе семьи смирились с ситуацией и постарались хоть как-то её приять, но всё же относились к ним с пассивной агрессией. Впрочем, Кея и Тадаши это не особо волновало.
— Прогуляемся к морю? — предлагает Тсукишима, и Ямагучи кивает, соглашаясь.
***
Сейчас, плескаясь в воде и хохоча, они чувствовали себя детьми и захлёбывались, нет, не водой — счастьем. Тсукишима взмахнул руками, создавая волну и забрызгивая Ямагучи с головы до ног, тот засмеялся и стал брызгать в ответ.
Откуда-то прибежали дети, кажется, местные жители, и присоединились к их дружеской потасовке. Тсукишима состроил недовольную гримасу, но возобновил бой, когда девочка лет семи окатила его волной брызг.
Редкие посетители пляжа — это место не пользовалось популярностью у туристов — смотрели на них кто с широкими улыбками, кто с неодобрением, но это совершенно не мешало веселиться.
На удивление, парни нашли общий язык с ребятами (Тсукишима на девяносто процентов уверен, что это заслуга Тадаши) и даже построили огромный песочный замок.
Устав, вся компания разлеглась на лежаках в тени казуаринов. Шум ветра, затерявшегося в ветсях, плеск волн, всё ещё тяжёлое от беготни дыхание под боком дарили ощущение умиротворения.
Ребята о чём-то шептались — ни Ямагучи, ни Тсукишима не могли расслышать — и вскоре, ничего не обьясняя, убежали куда-то в заросли деревьев. Тадаши сел и вопросительно взглянул на повторившего его действие Кея. Тот лишь пожал плечами и переплёл их пальцы.
Они просидели минут двадцать, прислушиваясь к природе и собственным ощущениям и периодически кидая друг на друга многозначительные взгляды.
Раздались возбуждённые голоса и смех — дети бежали к ним навстречу размахивая руками и неся что-то неразличимое издалека.
— Что им от нас нужно? — спрашивает Кей, приподнимая брови.
— Вот сейчас и узнаем.
Ребята приближались, и Ямагучи смог разглядеть в их руках что-то вроде букетов, состоящих из самых разных цветов, некоторых из них он никогда раньше не видел даже на картинках.
Два мальчика стремительно подбежали к Тадаши и Кею и нацепили букеты, оказавшиеся венками, на их шеи. Остальные захохотали. Девочка, выглядевшая младше всех, торжественно произнесла:
— Объявляю вас мужем и… — она на секунду запнулась, — и мужем! — хлопнув в ладоши она улыбнулась и побежала к воде.
— И что это значит? — ошарашенно страшивает Ямагучи, а Кей, вскочивший на ноги лишь открывает и закрывает рот, не находя слов.
— Она всегда женит людей на этом пляже, — усмехается уже довольно взрослый мальчишка, возможно, брат той девочки: по внешности похожи. — Совет вам да любовь, — добавляет он шутливо, кланяется и уходит. Теперь уже и Ямагучи встаёт, и оба парня смотрят вслед уходящему мальчишке.
— А малышня-то проворнее меня оказалась, — задумчиво произносит Кей. — Ещё один повод недолюбливать детей.
— В смысле? — Тадаши переводит взгляд на своего му… парня.
Тсукишима загадочно стреляет в его сторону глазами, подходит к сложенной в кучу одежде и выуживает из кармана шорт коробочку. Возвращается. Пару секунд смотрит на Тадаши нечитаемым взглядом.
И опускается на одно колено.
— Ты выйдешь за меня? — Сердце Тадаши бешено бьётся, поэтому вопрос он слышит с трудом.
— К-кей! — сдавленно пискнул Ямагучи. — Ты это сейчас серьёзно? — прошептал он, прикрывая рот рукой.
— Нет, Тадаши, — качнул головой Тсукишима и скептически, но с долей страха на него взглянул. — Я стою перед тобой на одном колене с кольцом в руке, потому что хотел разыграть, — Ямагучи расслабленно вздохнул — привычная язвительность Тсукишимы всегда волшебным образом успокаивала его.
— Я согласен, — с придыханием произнёс Тадаши, улыбнулся и ущипнул себя за руку, проверяя, реально ли всё это.
Тсукишима широко улыбается.
Он встаёт и крепко обнимает Ямагучи. Тот замечает, насколько сильно Кей дрожит, и обнимает в ответ. А потом целует. Нежно и трепетно. Несмело, будто впервые. Да и ощущается этот поцелуй как первый.
Где-то на фоне слышны крики и улюлюканье ребят, но эти двое заняты лишь друг другом. А по-другому и быть не может.