— тебе никогда не казалось, что жизненный путь словно нить или указатель: в какую сторону двигаться, куда повернуть в нужный момент, чтобы не порвать ее от натяжения или не потерять из виду?
— татсуми, как думаешь, какого цвета моя нить? — сензаки улыбнулся и уткнулся носом в чужую щеку.
татсуми облизнул пересохшие губы и заправил обратно упавшую на лоб прядь.
— твоя? — он усмехнулся, — точно черная. но если вокруг темнота, как ты ее увидишь?
сензаки отстранился от парня и с удивлением посмотрел на него.
— черная? почему?
татсуми сморщил нос и улыбнулся, кладя свою мягкую ладонь на макушку сензаки. немного растрепав его волосы, он посмотрел ему в глаза и сказал:
— если вокруг тебя нет ничего, пусто и холодно, то и жизненный путь омрачает тоска и темнота.
— тогда моя нить кристально белая. моя нить — это ты.
татсуми отпил несладкий чай из красивой чашки и со вздохом посмотрел в окно. татсуми помнил тот самый разговор от начала и до конца. татсуми хотелось убежать в прошлое, развернуться в темноте на сто восемьдесят и, ухватившись за нить, темную и почти незаметную, последовать обратно, по виткам времени и действительности, обратно в объятия и нежные поцелуи сензаки.
он опустил голову и усмехнулся: «как я поймаю ее, когда ничего не вижу после его ухода?».
— ты любишь кофе?
— терпеть не могу. зубы желтеют.
— как будто от твоего чая зубы светятся в темноте, — пробубнил сензаки, уткнувшись в свою чашку с терпким крепким кофе.
татсуми сморщил нос и улыбнулся: из-за горячего чая его очки запотели. но даже без них он прекрасно видел, как тьма вокруг сензаки отступала, разрешая робкому лучику солнца пробиться сквозь себя. даже без очков татсуми видел настоящего сензаки.
«а я до сих пор люблю чай. черный, зеленый, цветочный — любой. он согревает меня», — подумал татсуми, возвращаясь из мыслей в реальность.
походы в это кафе стали привычными, каждый день как по расписанию: татсуми сидел за столиком у окна, чтобы видеть, как уходящие вдаль облака окутывают солнце пеленой легкости и благополучия, как люди, ожившие на улицах, бегают туда сюда; татсуми искал в этих людях сензаки, разглядывал всех, всматривался в их маленькие лица, а после закрывал глаза и представлял, что сензаки здесь, рядом, сидит напротив него и бурчит что-то в свою чашку с терпким крепким кофе. татсуми нравилось думать, что сензаки здесь.
— давай сбежим. завтра, в десять дня, в том классе, где мы познакомились. но с условием: ты не приходишь — я уйду. у тебя только один выбор.
и татсуми не пришёл. он не успел рассказать все матери, не успел предупредить её, что ему нужно бежать, чтобы догнать сензаки, бежать с мыслью, что сензаки где-то там, впереди, совсем рядом, но так далеко. татсуми не пришёл.
— татсуми-сан, может, попробуете наш новый кофе? вы здесь каждый день, уже стали хорошим клиентом и знакомым, поэтому мы всем коллективом подумали, что вы будете отличным первооткрывателем, — официантка, смело подошедшая к столику пару секунд назад, улыбнулась.
татсуми, выныривая из мыслей, на автомате кивнул головой. но через несколько мгновений опомнился и, встрепенувшись, сказал, широко улыбаясь:
— да, с радостью. я люблю кофе. спасибо вам.
почему-то он почувствовал, как внутри что-то разорвалось. какая-то некая связь потерялась, а тонкая нить, ускользнувшая сквозь пальцы, потускнела.
прошло несколько месяцев, как сензаки сбежал. без причин и объяснений. он просто исчез.
из мыслей его достал звон маленького колокольчика — новый посетитель. татсуми решил проследить за ним: черная шляпа, такое же черное пальто и тяжёлые кожаные ботинки — «а у парня неплохой вкус, похож на…», — он осёкся.
татсуми медленно встал из-за столика и задержал дыхание от неизвестности. его раскрытые большие глаза говорили о многом, о коктейле из эмоций — страхе и волнении.
незнакомец с хорошим вкусом поблагодарил девушку у кассы, взял стакан с кофе и развернулся.
в этот момент татсуми подумал, что его нить имеет конец на пальце другого человека. человека, к которому привел его жизненный путь.
Примечание
