Выпускной

***

В классе А все долго спорили, где и как будут отмечать выпускной.

Кто-то предлагал сразу после окончания махнуть на море, выпросив у Юэй автобус, кто-то в ответ орал и возмущался, что права только у него и, куда бы они ни намылились, он их всех не повезет; кто-то говорил, что хочет в кафе и по домам, а кто-то, активно поддерживаемый Айзавой, ультимативно требовал поехать в горы. Лично Изуку было все равно, он был заранее согласен на любой вариант, лишь бы оттянуть момент прощания.

За несколько лет, что они провели вместе с одноклассниками, он успел привыкнуть и привязаться к каждому из них. И вот теперь пришло время расставаться. Они через столько прошли и столько пережили вместе, став ближе, чем можно было представить в самом начале, что нежелание уходить навязчиво преследовало Изуку все последние дни. Расставаться было страшно. Впереди было столько всего: карьера, работа, гонка за популярностью, герои, злодеи, мировые и локальные проблемы, семья…

Взросление. Окончательное и бесповоротное.

Жизнь раскидает их в разные стороны, и каждый из них, если все удастся, будет самостоятельным героем, каждого ждала своя судьба.

Было совсем немного, самую капельку грустно.

Тем временем, гомонящая толпа пришла к компромиссу — кто-то предложил конкретное место, быстро найдя его в интернете, и все решили поехать туда, где были и море с пляжами, и горы, и кафе. Айзава вызвался довезти их до места, Всемогущий обещался поехать в качестве наблюдателя, и все это должно было происходить в атмосфере строжайшей секретности — мало ли, все-таки выпускники Юэй отмечали праздник, вдруг найдутся суицидальные преступники, которые опять надумают кого-нибудь похитить или напасть на всю толпу. И плевать, что под окончание обучения закаленные происшествиями ученики класса А были уже почти про.

***

В день выпускного, после всех экзаменов, Юэй озарялась улыбками.

Они все стояли на сцене счастливые и красивые, такие юные и уже совсем взрослые. Сияющие. В тот самый, важный, единственный переходный момент. Тут и там звучали шутки и смех, со стороны класса Б слышалось нетленное «это еще не конец, мы вам еще покажем», сопровождаемое громким фырканьем со всех сторон, включая класс С. Для всех них это был особенный день.

После торжественного вручения сертификатов следовала неотъемлемая часть с танцами и фуршетом. Ребята разбились на группы, смешавшись и потеряв деление на классы, кто-то танцевал, остальные просто болтали. Урарака утащила немного обалдевшего от такого поворота Ииду на импровизированный танцпол, Цую и Токоями тихо обсуждали что-то около столов. Бакуго стоял, лениво прислонившись к стене и наблюдая, как Киришима и Серо записывают видео, не влезая в кадр вдвоем одновременно. Каминари и Джиро, наступая друг другу на ноги и, судя по мучительно красным лицам, очень смущаясь, пытались танцевать где-то в углу.

Мидория переминался с ноги на ногу с несчастным видом, очевидно желая сбежать от что-то увлеченно ему втолковывающего Аоямы, размахивающего бокалом на манер флага. Остальных в толпе было почти не разглядеть.

Тошинори осмотрел все это безобразие, улыбнулся и покачал головой. Казалось, они были еще совсем детьми. Но какие это были дети! Столько проблем, боевых стычек, испытаний духа не выпадало, наверное, на долю ни одного выпуска — и они все успешно с этим справились. Юэй отпускала в вольное плавание выдающихся студентов. Настоящих героев.

Полночь в почти официальном костюме и гладко выбритый прилизанный Айзава, выглядевший так, словно его заставили участвовать в чем-то крайне утомительном, втайне от директора организовали алкоголь и периодически отлучались «проверить инвентарь» в кладовку. Некоторые родители быстро это просекли, и вскоре почти все старшее поколение «напроверялось», сразу начав выглядеть гораздо веселее и расслабленнее.

Кажется, все из них считали, что выпуск такого фееричного класса просто нельзя было не запить.

***

К вечеру все начали потихоньку расходиться, потому что поездка была запланирована на раннее утро следующего дня. Изуку тоже уже собрался уходить, его окликнула Урарака, ждущая снаружи вместе с Иидой — она хотела сделать памятное фото. Перешагивая порог, Изуку затормозил и оглянулся. В зале оставалось еще много народу: Полночь пела песни на пару с Миком и порывалась танцевать, Всемогущий, как самый трезвый, потому что ему вообще нельзя было пить, безуспешно пытался ее остановить, уже не такой прилизанный Айзава меланхолично булькал и наблюдал за всем происходящим, директор толкал речи, остальные учителя общались с еще оставшимися родителями.

Изуку никак не мог решиться перешагнуть через порог.

— Деку, ну где ты там? — позвала Очако, настраивая камеру на телефоне и пытаясь выловить кого-нибудь, кто смог бы сфотографировать их втроем.

— Да, сейчас, уже иду, — ответил Изуку.

В последний раз оглядывая толпу, он наткнулся на пристальный взгляд стоящего у стены Каччана. На секунду Изуку завис, а потом широко улыбнулся и, отвернувшись, уверенно вышел на улицу. Даже если он все так же его бесил, даже если тот его до сих пор ненавидел, даже если они так и не смогли до конца ничего исправить и решить, сегодня для них обоих был особенный день. Не стоило портить его грустными переживаниями.

Одно время заканчивалось. Пора было идти дальше.

***

На следующий день до места добрались без эксцессов, расположились тоже быстро. Выезжали совсем рано, а легли поздно, поэтому всю дорогу выпускники дрыхли в автобусе, периодически просыпаясь и слушая недовольное бурчание Айзавы в духе «почему все спят, а я работаю». Всемогущий старался развлекать его, как мог, и заботливо отлучался покупать на остановках водичку и таблетки для каждого невыспавшегося страдальца.

По приезду сразу расселились по четыре человека в номер, и большая часть народу скорее побежала на пляж, стараясь ухватить как можно больше солнечных лучей. Вечером у их группы был запланирован поход в кафе на том же самом пляже. Каждый хотел успеть отдохнуть по-максимуму, урвать больше времени вместе, перед тем как начнутся серьезные стажировки и работа, пусть они и оставались тут всего на несколько дней.

Ближе к вечеру все собрались у входа в кафе. Играла музыка, атмосфера была взбудораженной, нетерпеливой, все ждали чего-то особенного, возбужденно гомоня. Рассевшись за большие столы и даже умудрившись не поругаться между собой, они обсуждали новости, экзамены, родителей.

Никто не хотел затрагивать ту тему, которая очевиднее всего висела в воздухе.

Что будет дальше?

Все ли они уже решили, куда пойдут, в какое агентство? Кем будут, где? Уверены ли в своем выборе? Все это, особенно последнее, заставляло Изуку нервничать. Теперь уже бывшие одноклассники улыбались и старательно обходили это стороной. Как будто в последний раз.

Но ведь это был не конец, правда? Они ведь еще увидятся, будут встречаться и общаться? И на работе тоже, ведь все они планировали стать героями?

Все ли у них получится?

Насидевшись в кафе, Яойорозу потащила девчонок, а за ними и весь бывший класс А, смотреть на закат. В ее предложение бодро вклинился Всемогущий и, попросив официантов собрать с собой еды, позвал всех на импровизированный «Героический Пикник у моря». С большой буквы.

Изуку во всем этом участвовал, но ощущал себя как-то отстраненно. Не в своей тарелке, будто наблюдал со стороны. Слишком много всего крутилось у него в голове, слишком много было вопросов и лишних мыслей.

На пляже он понял, что ему срочно надо отойти от толпы и сходить проветриться. Слишком уж сильно себя накрутил. Немного прогулявшись вдоль берега, Изуку завернул за ближайший утес. Солнце уже садилось за гору вдалеке, и это было так красиво, что он даже остановился посмотреть.

Засунув руку в карман и уколовшись обо что-то, он внезапно обнаружил, что еще со вчерашнего праздника таскает с собой бенгальские огни, которые им всем выдали до мероприятия. Непонятно зачем — почти все про них успешно забыли. Вытащив длинные металлические палочки, он задумчиво посмотрел на них, покрутил в руках, придумывая, чем бы зажечь. Снова похлопал по карманам — вроде бы где-то была у него старая зажигалка, завалявшаяся еще с общежития на случай… нашел!

Бенгальские огни до обидного упорно не хотели зажигаться. Изуку чиркал зажигалкой, но безуспешно, огонь так и не появлялся. Видимо, газ кончился. Он был так увлечен своими попытками, что совсем не заметил, как кто-то подошел.

— Дай сюда, придурок, ты так ничего не зажжешь, — недовольно проворчал остановившийся за ним Каччан. Дернул его руку и пощелкал пальцами, создавая искры рядом с серебристыми палочками. Когда те, наконец, зажглись, он отпустил Изуку и встал рядом, наблюдая за садящимся солнцем.

— Каччан? — с любопытством поинтересовался Изуку и заглянул в его лицо, не понимая, что тот вообще тут забыл.

— Ты слишком много думаешь, — не поворачиваясь в его сторону, ответил тот.

Изуку это неприятно кольнуло — видимо, всем, даже Каччану, было настолько очевидно, как сильно он переживает. И вообще — не уверен в себе и своем будущем. Единственный из всех. Как-то это было трусливо для настоящего героя, которым он так стремился стать.

— Меня поддерживали множество людей. Так долго, что я… боюсь того, что будет, когда я останусь один. Вдруг ничего не достигну, не оправдаю чужих ожиданий, у меня не получится, все это зря, и я… — начал Изуку издалека, срываясь на сбивчивый шепот. Рядом с Каччаном его все-таки прорвало.

— Ох, да заткнись уже, хватит ныть по пустякам, слушать тошно, — громко перебил его тот.

— Конечно, Каччан, тебе проще. Ты всегда был лучшим во всем. Многого достиг, тебя все замечают, наверняка тебе будет просто добиться расположения и высокого рейтинга в геройском сообществе. Ты… — продолжил Изуку и резко замолк, слегка дернувшись в сторону — тихий взрыв сбоку сбил его с мысли и не дал договорить. Каччан хмыкнул и странно взглянул на него.

— Мы, — сказал он.

— Что? — не понял Изуку.

— Мы многого достигли. Не только я. Все мы. И ты тоже, задрот. Мы здесь. Юэй позади. Мы уже что-то сделали.

После таких откровений от самой высокомерной задницы из всех известных Изуку людей, у него буквально отвисла челюсть. Он вылупился на Каччана, словно впервые в жизни увидел человека с причудой.

— Закрой рот, ну что за глупая рожа? — цыкнул Каччан, поморщившись. — Разве не ты тут громче всех орал, что станешь сильнейшим героем и будешь спасать людей с улыбкой на лице? И чего теперь ноешь, сдаться решил?

«Из всех людей — только не ты!» — вспомнились вдруг собственные давние слова.

И Изуку, наконец, понял. Они ведь выросли.

Каждый из них стал старше, сильнее, каждый научился чему-то важному — даже Каччан. Особенно Каччан. И, конечно, он был уже совсем не тем, что прежде, Каччан не мог остаться на месте, с которого начинал. Не мог отстать — ни в чем.

Они оба шли вперед настолько целеустремленно, что у них просто не было времени осмотреться и увидеть, кто находится рядом, на одной ступеньке, разглядеть метаморфозы, которые происходят с тем, кто еще вчера казался совсем другим человеком. Увидеть изменения — не внешние, не сухие достижения, а то, что происходит внутри.

Но идти вперед — не значило никогда не оглядываться.

Иногда стоило остановиться, замереть и посмотреть вокруг. Ощутить все, что давала эта минута, эта секунда, этот миг.

Изуку широко улыбнулся, помахал зажатыми в ладони бенгальскими огнями, высоко подняв другую руку и растопырив два пальца. Ведь Каччан был прав, они уже во многом победили, многих победили.

Кто-то — даже самого себя.

Пожалуй, слов именно Каччана не хватало, чтобы перешагнуть порог и свободно двигаться дальше. Как и всегда, много раз до этого, каччановский действенный пинковый «трамплин» работал с ним безотказно.

— Да, Каччан. Ты прав. Давай покажем этому миру, кто такие настоящие герои, — взволнованно выдохнул Изуку глянув на Каччана. Улыбнулся еще шире, увидев, что тот повторил его жест. Каччан тоже смотрел на закат и улыбался — впервые на его памяти. Не скалился, не хмурился, кривя рот в гримасе, не ухмылялся — просто улыбался.

В красных глазах сверкали отблесками всполохи садящегося солнца, и Изуку сохранил этот момент в своей памяти, потому что это было оно. Нечто ускользающе важное не когда-то в будущем, не в прошлом. Прямо сейчас.

***

Обеспокоившись отсутствием двух самых проблемных учеников, Айзава решил пойти разыскать их. Выглянув из-за утеса, он даже почти успел окликнуть Бакуго и Мидорию, которые как-то подозрительно тихо разговаривали, когда на его плечо легла рука Всемогущего.

— Подожди. Дай им время. Они ведь не ругаются, — сказал он, и Айзава вновь взглянул на ребят. Те, казалось, не видели и не замечали больше ничего вокруг, так сильно были поглощены зрелищем уходящего дня. — Посмотри, какие замечательные дети выпускаются. Они как-то…

Всемогущий замолчал, длинно вздохнул и продолжил:

— Неожиданно выросли. Это каждый раз так грустно?

Айзава опустил голову, спрятав глаза, и ответил:

— Каждый. Они больше не дети. Не школьники, не наши студенты. Они герои. Мир теперь принадлежит им. Нам остается смотреть.

***

Изуку отвернулся от Каччана, наконец уверенно глядя на горизонт, провожая взглядом скрывающееся солнце. Последние лучи подсвечивали облака по контуру красным.

Расставаться было страшно. Но впереди ждало еще столько всего.