Спасибо за то, что письма мои для тебя важны. Что не уходят в пустоту и не выбрасываются. Я… Для меня это большой знак. Знак, что я всё это не делаю зря.

Но ты просто сумасшедший! Я бы просто никогда… Мне бы смелости не хватило перед всем классом что-то подобное написать.

За это я тебя люблю. За то, что тебя мнение других не волнует совсем. За уверенность.

Научи и меня так. 

***

  Матвиенко уже давно смирился с тем, что письма всегда вызывают у него теплые чувства, но сегодня, на словах «люблю», сердце парня ёкнуло. Почему автор признаться не хочет, анонимность свою не раскрывает? Серёжа бы ничего ему не сделал, Серёжа бы его обнял крепко-крепко и спасибо бы сказал за то, что он в нём такие эмоции вызывает одними словами. Но пока этого не произошло, приходилось ждать и все письма в одну стопочку складывать. Эта стопка у него в шкафу лежала, под тетрадями, и Матвиенко никому из своей семьи туда лезть не разрешал. Это его, личное. А родители и не лезли, потому что знали, — нельзя вмешиваться в личную жизнь своего ребёнка, неправильно.

Матвиенко собирался убрать письмо в рюкзак, когда его вдруг отвлёк радостный возглас Антона. Парень обнимал Юлю и что-то ей говорил, улыбаясь. У Серёжи настроение резко испортилось, а внутри огонь начал загораться, пока парень не вспомнил: у Топольницкой сегодня день рождения. И Шастун её поздравляет.

Матвиенко резко вскочил с места, подошёл ближе и обнял одноклассницу.

— С днём рождения, — прохрипел он, стараясь Антону в глаза не смотреть. Шастун прищурился, наблюдая за тем, как Серёжа продолжал обнимать его подругу, стараясь удержать себя на месте и не разорвать их крепкие объятия. Слава богу, Матвиенко отстранился первым, переведя взгляд на Антона.

Серёжа заметил про себя, что у парня безумно милые ямочки на щеках, когда он улыбается, а глаза изумрудные так и светятся, когда смотрят на… Юлю? Да, он тут явно лишний. Резко опустив взгляд в пол, Серёжа пошёл к своему месту, не замечая, что улыбка у Шастуна пропала.

  Матвиенко сегодня всю ночь думал, что же он всё-таки к Антону чувствует. Не спал, размышлял, и в итоге к выводу пришёл: он ему не безразличен. А как иначе объяснить то, что Серёжа так часто на нём зависает, часто думает о нём и ночью его бездонные зелёные глаза вспоминает? Один раз он даже задумался о том, насколько у Шастуна пухлые губы, сидя на уроке математики! Матвиенко не был против однополой любви, но никогда не думал, что это произойдёт именно с ним. В то же время, Серёже было дико неловко перед анонимом, что письма ему писал. Он себя ужасным чувствовал. Аноним ему в письмах в любви признаётся, а Серёжа влюбился в другого и на чувства автора писем наплевал.

Он ведь совсем не знал, что объект его симпатии и есть автор. 

Антон с интересом наблюдал за задумчивым Серёжей. Что-то в нём неуловимо изменилось. Тот в облаках где-то витал и явно мыслями был не на уроке. Интересно, о чём он думает? Или может, о ком? От этой мысли у Антона ком в горле встал.

Может, он влюбился?

Если это так, если Серёжа любовь свою встретил, то у Антона рухнет целый мир. 

А у Юли внутри всё кипело, Юля Антона к Серёже жутко ревновала. Она понимала, что, наверное, это всё глупо, не может Антону Серёжа нравиться. Антон ведь не такой.

Но что-то её съедало изнутри, хотелось, чтобы Шастун только на неё так смотрел. Юле внимания парня было мало, объятий дружеских мало было, она хотела взаимности.

Ещё и мама пилила с самого утра. Несмотря на то, что женщина уже третий день находилась в командировке, она умудрялась доставать Юлю своими правилами и упреками даже дистанционно, по телефону. И с днём рождения дочь родную не поздравила.

Но девушка не отчаивалась, она знала, что сегодняшним вечером всё изменится. Может быть, и не кардинально, но как раньше уже точно не будет.

Юля была в этом уверена.