Выстрели

Заброшенная больница пропахла безысходностью и мокрой штукатуркой — всю ночь моросил мерзкий холодный дождь, заливаясь в выбитые окна. Что-то то и дело капает, отдаваясь тихим раздражением в затылке. Под ногами шуршит каменная крошка. Стэн медленно шагает по второму этажу. На плече позвякивает автомат — кажется, будто полтергейст гремит своими цепями. Ему надо подняться на пятый — последний — этаж. Он мог бы взлететь по жутким железным лестницам в мгновение ока, но нужды в этом нет. Тот, за кем он пришёл, будет ждать его, сколько понадобится. У них впереди целая жизнь.

Первая ржавая ступенька болезненно стонет под чужим весом. Каждая следующая вторит ей, и подъем превращается в пробирающую до самых костей загробную симфонию. Дойдя до конца, Стэнли смотрит на руку, которой он держался за перила — перчатка покрылась грязно-рыжим налётом. Он поправляет ремешок автомата и продолжает путь к следующей лестнице. Третий этаж ничем не отличается от двух предыдущих. Стэн пинает носком ботинка старый шприц, и тот со звоном откатывается к стене. Он на мгновение останавливается посреди коридора. Эхо шагов постепенно затихает, уступая место густой тяжёлой тишине. Стэнли кажется, будто она затекает в уши, нос и рот, заполняя его изнутри. Он дёргает плечами и идёт дальше, вслушиваясь в звуки вокруг. Ничто не выдаёт чужого присутствия — только интуиция, скребущая грудную клетку.

Четвертый этаж выделяется лишь количеством арматуры на полу. Стэнли обходит железные палки, стараясь не шуметь. Он не знает, зачем прячется — человек наверху уже понял, что к нему пришли. Возможно, это привычка. Возможно — животный страх, засевший где-то между атлантом и аксисом. Стэн трёт шею и шумно вздыхает — и стены вторят ему протяжным воем. Это напоминает охоту на чёрную мамбу. Перед последней лестницей он зажигает сигарету, усмехаясь — первая их встреча была в такой же больнице. Стэнли делает осторожный шаг вперёд.

В ореоле сигаретного дыма он похож на воинственного ангела — кажется, стоит ему чуть повернуться, и полетят золотистые перья, зазвенят, засверкают бронзовые доспехи. Ксено моргает, прогоняя наваждение. Стэнли не ангел — охотник. Он пришёл сюда за своей добычей. Пришёл сюда за ним. Ксено скалится. Он влюблён в него, влюблён безумно, до искусанных костяшек и яростно-алых пятен перед глазами, и в сердце его клокочет ядовитая ненависть, диким зверем воет желание пройти прямо сквозь завесу горького дыма, обнять и сжать до трещин в рёбрах — так, чтобы они раздавили лёгкие и проткнули сердце этого отвратительно красивого солдата. Потому что он должен принадлежать только Ксено, потому что смерть не разлучит их, но объединит в одно целое — смертоносное, злое и кислотное. И Ксено знает, что где-то на обратной стороне чужой души живёт такое же первобытное чувство — это видно в плотно сжатых сухих губах, в глазах с нездоровой сеткой капилляров, в подрагивающих пальцах, сжимающих автомат. Ксено хохочет, и его смех множится, отскакивая от стен, оглушает и давит тисками. Стэнли снимает автомат с плеча и берёт Ксено на мушку.

За пять минут до песни Всё было интересней.

Ксено уже знает, чем всё закончится. Смех смолкает слишком резко — теперь тишину прерывает лишь тяжёлое дыхание. Стэнли не может разобрать, кому из них оно принадлежит — мир вокруг сжался до размеров прицела. Капля пота стекает со лба и замирает на кончике носа.

Висок, дрожащая рука, Улыбка дурака.

Он не понимает, трясётся пол или он сам — все чувства будто замерли вместе со временем вокруг них. Ксено вдруг улыбается и шепчет:

— Ну же.

Выстрели в меня скорее,

— Чего ты ждёшь?

Выстрели, я не боюсь тебя.

— Мы ведь это уже проходили.

Я стану только злее,

— Спусти курок.

Не тяни, стреляй в меня. В меня.

Прицел скачет, мысли бьются о стены черепной коробки, разлетаясь на сотни маленьких осколков. Всё это уже было, Стэнли уже видел эту картинку, но стук сердца, отдающийся в ушах, мешает сосредоточиться и понять, что надо делать. Он прокусывает губу до крови. Вспоминай. Давай же.

Выстрели в меня скорее, Ты же видишь, я болею

Ты ведь помнил это по дороге сюда. 

Кто из нас двоих смелее?

Ты помнил это, идя по четвертому этажу.

Кто смелее?

Ты помнил это на первой ступеньке.

Кто смелее?

Так когда ты это забыл? 

Ксено берёт ствол автомата и приставляет его к своему лбу.

Выстрели в меня скорее, Ты же видишь, я болею

В голове звенит — все мысли вдруг исчезли.

Кто из нас двоих смелее?

Ксено прикрывает глаза. 

"Выстрели, выстрели, выстрели"  заполняет тишину. Палец ложится на спусковой крючок.

Я смелее.

Стэнли едва заметно вздрагивает. Грохот выстрела дробит сознание и реальность, оставляя лишь чёрный вакуум вокруг. Всё закончилось. В голове мечется отзвук чужого голоса.

Я смелее.

***

Офицер Шнайдер открывает глаза. Настенные часы противно тикают, показывая 7:00. Он встаёт с кровати и идёт к календарю. Сегодня понедельник. Он механическим движением берет лежащий на тумбочке маркер и обводит предыдущее число. Его кошмар длится уже почти шесть лет. Единственный способ вырваться из паутины мира, построенного чужой безумной идеей — сломать его систему.

Каждое воскресенье Стэнли стреляет в Ксено. Каждый понедельник он вспоминает, что надо стрелять в себя.