Вечеринки в планах не было.
Все началось с того, что Сого сказал - Рюноске Цунаши из TRIGGER заскочит к ним вернуть компакт-диски. Они неожиданно близки, осознал Иори, — и каким-то образом его двое товарищей тоже оказались приглашены. Иори не особо это взволновало. Ему нравятся TRIGGER, они хорошие люди, хотя и кажутся поначалу холодными.
В любом случае, сегодня суббота, и их расписание на завтра будет не слишком плотным, — да, Иори знает расписание каждого участника наизусть, — так что внезапная вечеринка не проблема.
В итоге Иори проводит большую часть вечера с Тамаки, Рику и Тенном, так как они самые юные участники и не могут пить. Наги тоже этого не делает, поэтому время от времени присоединяется к ним, но затем возвращается к своим излюбленным партнерам, не беспокоясь об их состоянии. Иори уверен, что тот уже пил алкоголь на вечеринках в Нортмейре и знает, как обращаться с людьми в нетрезвом состоянии.
Позже Тамаки покидает их группу первым и уходит играть в телефон в свою спальню, так что Иори остается наедине с близнецами. Он помнит время, когда их компания была довольно обременительной: братья были неловки друг с другом, особенно Тенн, который переключался между холодностью в сторону Рику и открытыми проявлениями любви. Однако теперь они, кажется, примирились друг с другом.
— Это нечестно, Тенн-ни! Еще один поворот, и я бы выиграл!
— Жизнь несправедлива, Рику. На этот раз победа моя.
В результате Иори смотрел на них двоих в тишине, открывая рот, только когда к нему обращались. Он нисколько не возражает; во всяком случае, Иори рад видеть их такими дружелюбными, потому что по себе знает, как больно быть в плохих отношениях со своим братом: он все еще помнит, как Мицуки игнорировал его и был слишком обижен, чтобы смотреть ему в глаза из-за того, что он скрывал обстоятельства своего вступления. Также, когда близнецы одержимы друг другом, они оставляют его в покое.
В конце концов, Рику начинает зевать, и Тенн говорит:
— Ты должен идти спать, Рику.
— Но Тенн-ни, я хочу проводить больше времени с тобой! — надулся рыжий.
Иори не может сказать, что не понимает его. Если бы он не мог видеть своего брата каждый день, у него бы была такая же реакция — попытка отодвинуть время подготовки ко сну. Хотя он всегда осторожен со своим графиком сна, так что, скорее всего, пойдёт спать, если посчитает это нужным.
— Куджо-сан прав, — добавляет Иори. — Ты увидишь его завтра утром, так что не торопись и отдыхай.
Рику пристально вгляделся в него, а затем кивнул.
— Хорошо. Спокойной ночи, вы двое! Будьте добры друг к другу!
— Только если Изуми будет хорошо себя вести, — возражает Тенн, но Иори знает, что это шутка.
Некоторое время они молчат.
Остальные члены групп, похоже, собираются веселиться всю ночь напролет. Иори не хочет знать, сколько бутылок и банок стоит на кофейном столике. Слишком много, полагает он, и завтра остальным будет трудно. Ему следовало бы волноваться, но по какой-то причине Иори гораздо больше заботит парнень, сидящий совсем рядом. Хочется игнорировать его. У них нет ничего общего, кроме Рику, а Иори считает, что другой человек не должен быть основой, на которой вы строишь с кем-то отношения.
Тем не менее, Иори не может оторвать глаз от Тенна. Он не понимает, почему, возможно, есть то, что привлекает взгляд к этому парню — что-то другое. Теперь, когда он думает об этом, то же самое можно сказать о Рику; у близнецов одинаковые улыбки, почти идентичные; мягкая и лучистая, обнадёживающая у Рику и более озорная у Тенна. Они словно солнце для его подсолнечной души, думает Иори, и тут же съеживается от сладкого сравнения; должно быть, он устал.
Тенн, безусловно, выглядит измученным. Его глаза часто закрываются на несколько секунд, и когда он понимает, что Иори смотрит на него, то слабо улыбается ему.
— Ты тоже устал, — Иори только констатирует факт.
— Я привык к этому, — кивает Тенн.
Его голос звучит опустошенно. Странно, что он раскрывает свои истинные эмоции перед Иори, который не так уж близок ему, вместо того, чтобы попытаться скрыть свою усталость. Теплое чувство трепещет в груди Иори. Он не обращает на это внимания.
— Тебе вовсе не обязательно бодрствовать на вечеринке, когда ты и так почти все время напряженно работаешь. Пойдем, Куджо-сан, я одолжу тебе свою кровать, — Иори понимает, что его слова могут быть истолкованы совсем не так, как он хотел, и его щеки пылают от внезапного осознания этого.
И все же он знает, что другого выбора нет. В общежитиях нет футонов: в конце концов, у них не должно быть гостей, и хотя агентство смотрит в сторону, когда они приглашают людей, обычно стараются скрыть тот факт, что позволяют своим гостям ночевать у них. Более того, Иори не может одолжить чужую кровать или диван, а в его комнате только одна кровать. Односпальная, конечно.
Однако Тенн, похоже, не отказывается от сомнительного предложения. Вместо этого он с беспокойством смотрит на Иори.
— Что насчет тебя? — шепчет он, и этот шепот заставляет его предложение звучать гораздо более интимно, чем оно должно быть.
Иори не испытывает к этому ненависти, но он не может забыть о старших членах их групп, о том, что их окружает. Слишком напрасно, чтобы беспокоиться, но и не слушать, что они говорят.
— Не беспокойся об этом. У меня есть… решение.
Его ответ расплывчат, но для Тенна этого достаточно, чтобы кивнуть, прежде чем встать.
Куджо идет за ним в комнату, и когда Иори закрывает дверь, по его спине пробегает дрожь.
Тишина между ними тяжелая и плотная — и хотя это только приглушенная тишина, в которой они могут слышать крики пьяниц в гостиной, Иори не может игнорировать звук своего бешено бьющегося сердца, отдающегося в ушах.
Он включает свет и тут же сожалеет об этом, потому что вспоминает, что, возможно, забыл на своём столе несколько наклеек друзей Усамими, которые он получил от Тамаки — этот стол находится рядом с кроватью. Конечно, есть большая вероятность, что Тенн их не заметит, а даже если и заметит, то Иори наверняка найдет какое-нибудь неубедительное оправдание, что угодно, лишь бы доказать, что они ему не принадлежат. Он не доверяет Куджо Тенну, парню, который по-настоящему уничтожил его в первый раз, когда они встретились, чтобы пропустить это мимо ушей. К счастью, сейчас взгляд Тенна, кажется, прикован к нему.
— Давай я сменю простыни, — бормочет Иори, чувствуя себя так неловко, словно он находится в комнате Тенна, а не в своей собственной. Куджо позволяет ему рыться в своих ящиках, и, когда Иори проходит мимо него, говорит:
— Спасибо.
Это простой, ожидаемый способ высказать благодарность, и все же Иори чувствует, как в груди становится теплее.
— Не за что, Куджо-сан. В конце концов, я не мог допустить, чтобы в сложившейся ситуации ты остался в гостиной.
Ложь, сплошная ложь. Он мог бы, если бы действительно захотел; ему все равно, как будут спать партнеры Тенна, в конце концов, они окажутся или на полу или на одной из кушеток, а это не самое удобное место для отдыха. Он предложил это только потому, что это Тенн; потому что мысль о том, что этот парень проведёт всю ночь в углу комнаты, пытаясь игнорировать взрослых, пытаясь немного отдохнуть, беспокоит Иори гораздо больше, чем он думал.
«Тенн такой трудолюбивый, — думает он. — Конечно, я всего лишь хочу поддержать его, так же как и Нанасе-сана». Но Иори знает, что это не одно и то же: Рику — его партнер, поэтому забота о нем всегда была частью работы, и Иори ясно понимает его чувства. Он любит его как друга, восхищается им как идолом. Но только когда речь заходит о Тенне…
Иногда Иори задается вопросом, не делает ли он что-то для него, потому что он сокрушен им.
Иори заканчивает менять простыни, бросает старые на пол — он выстирает их завтра и на этот раз оставит лежать на полу, он тоже устал, — и спускается по лестнице.
— Скажи мне, если тебе еще что-нибудь понадобится. У меня есть запасная пижама, если ты не хочешь помять свою рубашку.
Тенн не шевелится. Он наклоняет голову, скрещивает руки перед собой, — почти застенчиво и нерешительно, — и волна паники захлестывает Иори, когда он поднимает глаза.
— А как же ты, Изуми Иори?
— Я же сказал тебе, что у меня есть решение, — моргает Иори.
—… И какое?
Иори изо всех сил пытается найти ответ, который не заключается в том, что «я буду спать на полу или вообще не буду спать». Последнее было бы не очень хорошей идеей, в любом случае, у него нет завтра школы, но интервью в 11, так что будет лучше, если он сможет поспать как можно больше.
— Я… одолжу кровать брата?
«Черт». Иори не упускает легкой искорки гнева во взгляде Тенна. Это длится всего одну секунду, но ему было достаточно, чтобы понять, как разочарован другой идол. В этом нет никакого смысла. Ведь Куджо Тенн точно не станет беспокоиться о нем, верно?
Но потом он вспоминает, как Тенн решил прочитать всем четверым — Мицуки, Наги, Ямато и ему самому — длинную лекцию после их неудачи на музыкальном фестивале. В этом не было необходимости, и хотя он был очень суров с ними, он сделал все возможное, чтобы дать им совет. Он сказал, что делает это «для своих поклонников», но Иори всегда считал, что это его собственный способ заботиться о своем любимом брате. В тот день Иори поклялся следовать за Рику, несмотря ни на что. Он был благодарен Тенну за то, что тот дал ему возможность проникнуть в суть дела.
Возможно, именно в тот день он стал смотреть на Тенна по-другому — не как на старшего брата Рику, не как на айдола-соперника, а как на человека с острым языком и золотым сердцем.
Так что Тенн может волноваться за Иори, но младший считает, что есть и еще кое-что. Чувство, которое он не хочет выпускать наружу, но все равно не может его скрыть. Чувство, которое может быть похоже на то, которое Иори поклялся убить в себе.
— Я… я позволяю Нанасе-сану спать со мной, когда он плохо себя чувствует, — это ложь: он тот, кто пойдет в комнату Рику и останется рядом с ним, так как комната Иори полна сквозняков и легко становится холодной. В конце концов, кто будет спать с кем-то еще в одной кровати? — Но я не хочу…
— Ты не хочешь, — обрывает его Тенн, и Иори закрывает рот. — Я имею в виду… Я бы не возражал. Я не шевелюсь во сне.
— Я… я тоже не двигаюсь, — что ж, ситуация становится все более неловкой.
Иори чувствует, как его лицо заливает румянец, и он понятия не имеет, как Тенн умудряется выглядеть так… спокойно. Как будто спать в одной постели с Иори было не так уж и важно. Единственный намек на то, что это не так — искра гнева в его глазах.
— Тогда решено, — Тенн самодовольно поворачивается и указывает на выдвижные ящики. — Одолжи мне что-нибудь из одежды, ладно?
Сердце Иори пропускает удар, когда он понимает, что это значит.
***
Когда Иори просыпается, он один в своей постели.
И все же это утро не похоже ни на одно другое, когда он прижимается спиной к металлической решетке дверного проема, а одна его нога болтается наружу. Перед его глазами огромное пустое пространство, куча смятых простыней и остаточное изображение тела рядом с ним. Когда он протягивает руку и хватает простыню, по его телу пробегает дрожь. Воздух вокруг него кажется холодным и резким.
Иори спускается вниз. Взгляд падает на грубо сложенную на столе пижаму — ту, которую он отдавал Тенну. От мысли, что тот не мог не заметить наклейки, щеки залились краской. Одевшись, Иори покидает свою комнату.
Он задается вопросом: а что, если какая-то… скажем, связь (отношения — это слишком сильное слово, и он не может заставить себя использовать его даже в уме) была между ними? Если они решили попробовать что-то сделать? Неловкий обмен репликами перед тем, как лечь спать вместе. Бешеный ритм сердца, когда он лежит рядом. И затем… одиночество по утрам. Может быть, где-то осталась записка, несколько нацарапанных на клочке бумаги слов, просто просьба быть осторожнее. Может быть, вообще ничего не осталось.
Но они тут ни при чем, вспоминает Иори, они всего лишь друзья — или нет? Он знает, что у них не так уж много общего, но надеется, что они правда друзья, ведь они уже давно знают друг друга, и он верит, что они преодолели свое первоначальное недружелюбие.
Первое, что Иори видит, зайдя на кухню — знакомая светлая шевелюра.
Тенн сидит перед ним.
Они сидят за столом одни, так как самые старшие члены их групп лежат в гостиной и все еще храпят. Его старший брат лежит на груди Яотоме Гаку, и Иори не может удержаться от улыбки. Тенн вздыхает.
— Гаку и Рю сказали, что не хотят навязываться. И вот они здесь, спят как убитые со своими товарищами.
Иори кивнул. Почему-то он понимает. Он мог бы сказать, что «то же самое касается и тебя», но полагает, что ситуация иная.
— Как тебе спалось?
Тенн пристально смотрит на него. Он выглядит отдохнувшим и гораздо менее настороженным, чем ночью.
— Хорошо, — отвечает мягким ласковым тоном, к которому Иори не привык. — Хотя в следующий раз мы должны разделить другую кровать. Я все время боялся, что ты упадёшь во сне.
«В следующий раз, — повторяет Иори про себя; конечно, будет следующий раз, — если TRIGGER придут на другую вечеринку, будет та же проблема». И если только Тенн не захочет разделить постель с братом… ну, это было бы логичным исходом, но если он хочет быть с Иори…
Его бешеный пульс отдаётся в ушах.
— Ох, — это все, что ему удаётся сказать.
— Да… — голос Тенн звучит также смущённо, как его собственный. — Скажи, если я когда-нибудь получу свою квартиру… не сейчас конечно, в будущем… Ты бы пришёл ко мне в гости?
— С IDOLiSH7? — спрашивает Иори, пытаясь не обнадёживать себя.
— Нет. Только ты и я, — хмурится Тенн.
Иори моргает.
Хорошо, он все еще может мечтать. Куджо Тенн ни за что бы не пригласил его одного в свою квартиру, особенно сразу после того, как они говорили о разделении кровати. Конечно, вы можете платонически разделить кровать, это не проблема, но почему-то он считает, что это не то, что он имел в виду.
— Конечно, это нормально, если ты не хочешь, — внезапно говорит Тенн. — Я… может, я был слишком прямолинеен, так что я пойму—
— Я был бы рад, Куджо-сан.
Иори понятия не имеет, что он говорит. Как будто его губы предали его и выпустили слова, которые он хотел бы задушить в своём сердце. К счастью, они единственные бодрствующие люди в этой комнате. Иначе он, вероятно, сгорел бы со стыда.
Лицо Тенна тоже краснеет, когда он шепчет:
— Слава богам.
Иори думает, что сражен им.