Примечание
В голове запищало. Поморщившись и отключив звук будильника, он сел, опустив босые стопы на холодный пол. Холодный, потому что деньги отчаянно заканчивались, а он предпочел бы лишнюю кружку кофе теплу квартиры. В конце концов, холод помогает проснуться.
В висках заныло, и он аккуратно потер пальцами вокруг вживленных железных круглых пластин. К сожалению, его доступ в виртуалию был куплен по дешевке и не совсем законно, и устанавливался соответственно. Тогда ему терять было нечего, а вот доступ в виртуалию был жизненно необходим.
— Свет на семьдесят процентов, — скомандовал он.
Программа заворчала, заскрипела, но, проморгавшись, свет включился. Он приступил к утренней тренировке. За окном слабо светили синим фонари, но шум в комнату не проникал. Единственное, что разбавляло тишину — включающиеся программы, его ровное дыхание и проснувшийся N3P. Сон окончательно оставил его только после физической нагрузки.
Закончив, он отправился в ванную, краем глаза отмечая, что N3P послушно поплелся на кухню, ворча еле слышно себе под нос. Впрочем, он прекрасно знал, что хозяина с утра лучше не доставать.
Зеркало в ванной отразило его лицо — грубое и хмурое, пока что покрытое утренней щетиной и еще не скрытыми шрамами. Из-за них в сети его звали Шрам. Перед бритьём он открыл список дел, который компьютерный голос зачитал под жужание бритвы.
«Занятия в секции: с девяти до двенадцати утра — общая группа, с часу до трёх — продвинутые студенты. Собрание в клубе: с четырех до шести вечера. Встреча с доктором Грэй с семи до восьми тридцати»
Он поморщился, неловко оцарапавшись бритвой. Когда он уже перестанет забывать про эти встречи?
— Мы собирались встретиться вчера, — она сидела на полу узкой ванной скрестив ноги, словно всегда здесь была, а не появилась лишь секунду назад, совершенно бесшумно. Любые программы издавали звук, а она — нет. Она тряхнула головой, отчего рыжие кудряшки подпрыгнули и непослушно легли на плечи, скрыв вживленную виртуалию на висках. Взгляд голубых глаз и изгиб тонких губ выдавали насмешку.
— Мы говорили, что ты не будешь появляться вот так, — его хриплый голос резко контрастировал с её звонким.
Она рассмеялась и легко поднялась с пола, одернув короткое белое платье. Неслышно ступая босыми ногами подошла ближе и положила голову ему на плечо. Он ничего не почувствовал.
— Ты не ищешь меня в виртуалии. И не делишься со мной ничем. Такой скрытный в последнее время.
Он откинул бритву и резко отпрянув зашел в душевую, снимая пижамные штаны уже там. Привычно игнорируя свою правую ногу, которая от колена сменялась дешевым металическим протезом, он запустил программу, настраивая нужный уровень и температуру воды.
— Тогда я приду поговорить ночью, — пропела она.
Что ж, по его мнению, утро не задалось.
***
На кухне N3P уже закончил с кофе и занимался одеждой. Достал из шкафа стандартный комплект: брюки и футболка из спецволокна, и берцы, пожужал железками и добавил кожаную куртку. Шрам отсыпал из баночки несколько таблеток и проглотил, тут же запив дешевым кофе: практически безвкусным, несмотря на все старания N3P.
— Это еще зачем? — хмуро поинтересовался Шрам, указывая на кожанку.
— Потому что хозяин вечно мрачный, а пора уже и о семье думать, — человек поперхнулся кофе и закашлялся. Робот не спешил приходить на помощь, зато с радостью добил: — А вот будете модным, всё и наладится.
— Напомни мне залезть вечером в твои программы, похоже, настройки слетели, — нервно моя кружку, произнес Шрам.
Робот тяжело, с механическими призвуками, вздохнул. Дождался, пока хозяин оденется, убедился, что кожанка тоже пошла в дело, и отправился прибираться.
Шрам открыл новостную ленту, без усилий читая между строк. Впрочем, ничего нового: анонсирована новая версия виртуалии, роботы версии H7B заменят людей в полиции и охране, хакеры взломали очередную правительственную шишку. На последней новости Шрам улыбнулся чему-то своему и вышел из сети, торопясь покинуть квартиру.
Район его обитания был, мягко говоря, не самым безопасным, поэтому передвигаться следовало быстро, не теряя сталь во взгляде и уверенность в жестах. Иначе — встреча с местными бандами и впустую потраченное время для него, а для кого другого — так и прощание с жизнью.
До офиса он добрался пешком, не поднимая взгляда от земли. Смотреть выше было не на что: паутины проводов, бесконечные автомобили в несколько рядов, небоскребы в сотни и тысячи этажей. И всё — серое, с редкими синими вспышками электричества. Даже фонари уже погасли, уступив свою роль тусклому солнцу, мутным пятном расплывшемуся по серому небу, видневшемуся лишь небольшими кусочками сквозь всё это безобразие.
У кабинета его уже ждали студенты общей группы. Рассаживаясь по стульям, они шумно болтали между собой, нервируя его еще больше. Но он удержался от того, чтобы потереть виски или грубо всех заткнуть. Шрам ненавидел общую группу, но именно она была его официальной работой. И прикрытием для всего остального.
«Вежливость, — повторял он себе. — И терпимость. Потерпи еще немного».
Прочитав запланированную лекцию, он отпустил студентов в виртуалию, применять полученные навыки на практике. Сам же запустил несколько программ-надзирателей, принявших в виртуалии вид филинов, после чего откинулся на спинку относительно удобного кресла и позволил себе задремать. Отключилась, конечно, лишь часть его сознания. Другая часть отслеживала происходящее в комнате, оставаясь на чеку. И всё же к концу занятия он чувствовал себя куда лучше, студентам не понадобилась его помощь, а головная боль отступила под наконец подействовавшими лекарствами.
Самое веселье начиналось в час.
В обед он успел съесть протеиновый батончик, запив водой. На обед в столовой денег тоже не хватало. К счастью, правительство выдавало батончики, но он редко их использовал, считая личным оскорблением. Правда, к этому моменту он уже как три дня питался практически одним кофе, а умирать раньше времени не хотелось. Ровно в час в кабинет вошли двое. Девушка в стандартной одежде, но высоких сапогах и с ярко-зелеными дредами, падающими на темные плечи. И парень, презревший стандарт и разодевшийся не хуже шута: рубашка, желтый пиджак, шляпа-котелок на голове с красной лентой (не иначе как под цвет правого глаза-импланта) и торчащими рыжими прядями. Даже штаны в полоску и туфли блестящие. Шут и Кобра — друзья Шрама еще с того времени, как им приходилось жить практически на улице.
Молча, они зашли в сеть, тут же запуская огромное количество программ-обманок и выстраивая защитные стены из многослойных кодов.
— Вот теперь можно и по делу, — усмехнулся Шут. — Нам нужны новые заготовки взломщиков и шпионов — предыдущих уже вовсю расшифровывают после ограбления.
— Мы написали пять разных вариантов в прошлый раз! — возмутилась девушка. — Сколько раз им повторять, чтобы на одно дело брали один тип, а не все сразу?!
— Тише, — Шут приобнял её за плечи, — Твои обманки невероятны, ими так и тянет воспользоваться.
Девушка хмыкнула, польщенная комплиментом, но всё еще недовольная.
— Ты хотел по делу, — напомнил Шрам.
— Так точно, капитан! — Шут шутливо поклонился на манер ушедших веков.
Девушка стукнула его в плечо.
— Мы поняли, новые программы. Что еще?
Парень нахмурился:
— Сегодня Лидер собирает всех. Вы знаете, чем это заканчивается…
— Либо нас всех накроют…
-… либо мы готовы к финальному акту! — закончил Шут, не в состоянии не быть театральным. — А теперь, если вопросов нет?..
Он щелкнул каблуками, вызывая панель клавиатуры и погружаясь в строчки кодов. Девушка пожала плечами и вызвала свою клавиатуру более традиционным способом. Шрам разделил свое внимание надвое: частично он занимался расшифровкой правительственных программ-ловушек, частично — следил за целостностью их убежища, не доверяя в полной мере даже собственной защите.
Ровно в три они покинули виртуалию и столь же молча разошлись, чтобы через несколько часов вновь встретиться, но уже в другом месте.
***
К клубу он подходил с опаской. Как правильно было сказано, их вполне могут всех накрыть.
— Книги не падают с обрывов, — сообщил он человеку на входе.
Хоть пароль и менялся перед каждым собранием, раз за разом становился всё более бессмысленным набором слов, по его мнению. Не говоря уже о том, что слово «книга» не употреблялось вот уже десятки лет.
Человек на входе серьезно кивнул и пропустил его. В зале собирался народ. Все рассаживались по местам, стараясь как можно удобнее устроиться на железных стульях, и выходили в виртуалию, в уже заготовленную и защищенную комнату. Он немного успокоился, признав свои коды защиты.
В виртуалии находиться было проще, люди прятались за аватарами и можно было не переживать по поводу узнавания. Хотя тот же Шут оставался самим собой. Он и Кобра разместились, как обычно, рядом со Шрамом. Вскоре к ним присоединился еще один участник движения — тихий Джонни, как в жизни, так и в сети, носящий одно имя.
Ровно в четыре в комнату вошел Лидер. Его аватар был пародией на короля — обломки короны и истлевший красный плащ. Шрам с Лидером был знаком лично, а потому понимал всю иронию его виртуального образа.
— Я благодарен всем пришедшим сегодня, — начал он, взглядом пересчитывая присутствующих. Шраму уже программы сообщили точное количество, и он поразился реальной численности их клуба. — Потому что настал день, к которому мы готовились. Завтра в семь часов мы соберемся у ворот Центра и решим наши проблемы раз и навсегда.
Зал взорвался криками и аплодисментами. Шраму показалось, что его снесет взрывной волной. Шут рядом усмехнулся, но вышло как-то невесело.
— По крайней мере, больше никакой неопределенности, — тихо произнес он. Шрам согласно кивнул.
— Я останусь поговорить с Лидером, — сообщил он.
— Мы в любом случае сразу пойдем домой. Последняя ночь, знаешь…
Шут редко обрывал свои предложения, но Шрам понял. Последняя ночь перед революцией всегда может стать последней ночью в жизни.
Они помолчали. Шут завел разговор с Джонни, пока Кобра, опустив голову ему на плечо, задумчиво смотрела в пустоту, слишком глубоко уйдя в свои мысли. До Шрама долетел обрывок разговора:
— То, что мой партнер не женщина, не значит, что я не должен сражаться за него и защищать, — ядовито прошипел обычно спокойный Джонни. Шрам усмехнулся. Как-то раз он пересекся с этим парнем. Тот еще отчаянный пацифист, держал чуть ли не единственный в городе цветочный магазин. Вот кому в их время нужны цветы, право слово.
После собрания, пока взбудораженный народ расходился, Шрам задержался в зале, лениво наблюдая, как Шут прощается с каждым, а Кобра упорно тянет его в сторону выхода.
Вскоре в зале остались только он и Лидер. Шрам подошел ближе. Лидер в обычной жизни носил плащ с глубоким капюшоном, но Шрам прекрасно помнил внешность человека, подобравшего их когда-то с улиц и давшего новую жизнь. Мужчина холодным взглядом скользнул по вискам Шрама.
— Точно не нужна помощь?
Шрам вновь почувствовал нарастающую боль вокруг вживленного железа, но качнул головой. Не волноваться же о таких мелочах в, возможно, последний день его жизни.
— Нет. Вы нашли что-нибудь о ней?
Утренний разговор вновь всплыл в голове Шрама, но он откинул его до лучших времен. Если они наступят.
Лидер отрицательно покачал головой.
— Есть несколько людей подходящих по возрасту или описанию, но я их проверил.
— Всё равно спасибо.
— А как твои успехи с доктором Грей? — уточнил Лидер.
Шрам нахмурился. Он уже успел забыть про назначенную встречу. Да и был ли в ней сейчас смысл?
— Сегодня очередной сеанс, — расплывчато ответил он, и Лидер не стал допытываться.
Он уже развернулся, чтобы выйти, когда Лидер окликнул его.
— Завтра многое зависит от тебя и Шута. Не подведите меня.
Шрам поджал губы. Иногда он забывал, что под маской доброго Лидера прячется ничуть не менее жестокий человек, чем нынешний Глава. Только Лидер разделял позицию большинства.
— Я помню.
Шрам покинул помещение.
***
Доктор Грэй была самым уравновешенным человеком из всех, кого он знал. Она никогда не повышала голос, не делала резких движений, не позволяла аккуратной прическе растрепаться, а костюму замяться. Она никогда усталым жестом не терла переносицу, приподнимая очки. И всё же, его случай иногда вызывал у неё тяжелый вздох.
— Итак, эта девушка…
— Элис, — прервал он её. — Или Алиса в сети, как в той сказке.
— В сказке? — уточнила доктор. Шрам лишь неопределенно качнул головой. Вряд ли доктор Грей за всю жизнь сталкивалась с текстами, не относящимися к её профессии. А уж художественная литература и вовсе для многих была мифом из ушедших веков. — Вы часто используете неизвестные слова. Вы придумываете их сами? — доктор откинулась на спинку дивана. Жест должен был добавить легкость беседе.
— То, что слова вам неизвестны, не значит, что их не существует, — поморщился он. Меньше всего Шрам рассчитывал провести последний день своей жизни вот так — сидя в кабинете психолога, следя за словами, но всё равно совершая ошибки.
— Хорошо, — доктор оставила эту тему. — Так что насчет Элис?
Шрам перевел взгляд её за спину, где беззвучно появилась рыжая девушка в белом платье. Она ярко улыбнулась Шраму и скорчила рожицу в сторону доктора. Шрам подавил неуместное желание улыбнуться.
— На кого вы смотрите? — уточнила доктор Грей.
— На шкаф, — ответил Шрам, пока Алиса мягко прошлась по кабинету, словно никогда не была здесь прежде, и забралась с ногами на диван рядом с ним, опираясь на спинку. Платье чуть приподнялось, обнажая чуть больше бледной кожи, чем обычно. Он отвел взгляд, заметив краем глаза её усмешку.
— Суть наших встреч в том, чтобы вы открылись мне. Я не смогу вам помочь, если вы не желаете помощи.
Шрам перевел взгляд на потолок. Изначально ему нужна была помощь, когда Алиса только появилась в его жизни. До того, как они нашли общий язык. До того, как он счел желание избавиться от неё глупым и несостоятельным.
— Я и сам не знаю, зачем я здесь, — признался он. На встречах с ней настаивал Лидер, а Шрам был слишком многим ему обязан, чтобы так просто игнорировать.
Доктор Грей щелкнула пальцами, останавливая запись сеанса.
— В таком случае, это наша последняя встреча, — сказала она, позволив себе единственный тяжелый вздох.
Шрам встал и, прежде чем выйти, окинул взглядом кабинет. За столько лет он успел к нему привязаться. Алиса исчезла раньше, чем он прикоснулся к ручке двери.
***
Ночью ему упорно не спалось, хоть он и понимал, что выспаться необходимо. Наконец, не выдержав, он встал и направился на кухню за снотворным.
— Ну? — она села на стол, недовольно тряхнув рыжей гривой волос.
Он закатил глаза. Конечно, она должна была появиться именно сейчас.
— Прости? — вопросительно произнес он.
— Серьезно? — она вскинула бровь. — Ты игнорировал меня уже — сколько? — неделю, если не больше. В виртуалии время, знаешь ли, трудно отследить. Особенно когда не с кем его разделить.
Железные пластины на его висках вспыхнули вспышкой боли, и он осторожным движение потер их. Весь её гнев тут же сменился обеспокоенностью. Она вскинула руку, словно хотела дотронуться до него, но вспомнила, что не может.
— Садись, — она кивнула на единственный стул в комнате. — И расскажи мне всё.
Он поджал губы. Она всё еще могла быть программой-шпионом. Или его больным воображением. Но она была с ним с самого первого дня его новой жизни. Она видела, как он взрослеет, будила его во время кошмаров, говорила по душам. Она знала о нем всё, хотя не знала ничего даже о самой себе. И он решился.
— Я искал информацию о тебе, но не нашел, — она кивнула. Он посмотрел ей в глаза. — А еще, возможно, я завтра умру.
Она вздрогнула от его слов. В тишине кухни, не нарушаемой даже привычным ворчанием N3P, его слова прозвучали обыденно, а оттого — страшно. Она прикоснулась к его руке, и пусть он не почувствовал её, дышать стало легче. Слова сами вырывались из горла, опережая мысль. С каждой секундой её взгляд становился всё испуганнее, и он жалел, что не может остановиться. Он рассказал ей всё: о клубе, о готовящемся перевороте. И об их планах отключить виртуалию, чтобы переписать на новый, безопасный лад. И о том, что он пойдет в первых рядах в самое защищенное здание в мире.
Когда он замолчал, она закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха-выдоха, после чего наклонилась и обняла его. На секунду рыжие волосы закрыли ему обзор и всё окрасилось в теплые цвета. Он не чувствовал её, но именно в эту секунду так хотел бы.
— Всё будет хорошо, — еле слышно прошептала она. — И ты вернешься, и будешь пить свой горький невкусный кофе по утрам, и зарываться в свои программы, и создавать эти чудесные комнаты в виртуалии, где всё похоже на картинки из старых книг и небо голубое, и земля — зеленая и мягкая, ты говорил, это называется травой.
Он мягко рассмеялся, не отстраняясь. Ему хотелось вернуться сюда. Не ради горького кофе и искусственного голубого неба, но ради её улыбки, ради разговоров с ней, ради неё.
— В мечтах на кухне пахнет счастьем, — еле слышно произнес он, вспоминая слова из сказки, что читала ему мама, когда была жива.
…а в реальности за окном — мрачным прощанием. И он понимает, что сделает всё, что может завтра. Но прощается с ней сегодня.
***
Пробраться в Центр оказалось проще, чем он ожидал. На отключение роботов у ворот, Шуту потребовалось не больше двух минут. Это могло показаться подозрительным, не знай они, что основные препятствия ждут их внутри.
— Группа Альфа, пошли, — отдал приказ Лидер.
Группа людей с оружием наперевес побежала к дверям. Стоило первому из них вбежать в предусмотрительно открытые Коброй двери, как замершую тишину прорезали выстрелы. Шрам вздрогнул, почувствовав, как рядом дернулась Кобра. И тут же сквозь выстрелов донесся крик боли, прервавшийся столь же резко, как и начался. Шрам подавил желание сбежать отсюда.
— Группа Бета, пошли, — раздался ледяной голос Лидера, пугающий не меньше, чем творящееся в стенах здания.
Вторая группа с оружием направилась к двери. Звуки выстрелов стали громче, крики и неразборчивые с такого расстояния команды — чаще. У Шрама в ушах шумело, да сердце, казалось, сейчас остановится или пробьет грудную клетку — не скажешь точно.
— Группа Гамма, — распорядился Лидер, и Шрам, почти на автомате, вскочил.
Он, Лидер, Шут, Кобра и Джонни перебежками направились туда же. У самой двери, не успев сделать и шага, Шрам споткнулся о неподвижно лежащее тело. Над головой полыхнул лазер, чудом попавший мимо.
— Пригнись, — Шут положил руку ему на затылок, заставляя согнуться, и потащил в боковой коридор. Лидер ринулся в гущу схватки. Шрам не поднимал взгляда, но всё равно боковым зрением видел падающих людей, взрывающихся роботов, слышал крики.
Боковой коридор был заблаговременно очищен, внимание роботов сконцентрировано на главном холле. Они могли перевести дух. Вдох-выдох, и нужно бежать вперед, в самую глубь здания, где и находился главный сетевой узел.
Три этажа преодолели без проблем. Шут и Кобра бежали чуть впереди, на ходу подключаясь к системе и взламывая ловушки за секунды. Шрам и Джонни прикрывали. Издалека доносились звуки выстрелов, приглушенные расстоянием. Шраму казалось, что воздух стал гуще, а время замедлилось. Совершенно нереально было бежать по пустынным коридорам, пока внизу царила битва.
На четвертом этаже им повезло меньше. Четверо роботов сторожили двери. В этом была главная проблема защиты: роботы не могли близко находиться к сетевому узлу, а в наличии реальных людей в правительстве и здании сомневались уже давно.
— Я прикрою, — сказал Джонни еле слышно.
Остальные, не теряя и секунды, забрались в дебри сети, ища нужные коды.
— Нашла, — Кобра послала импульс. Коды представляли собой путанную мешанину, словно писал их полнейший безумец.
— Мы не успеем, — пробормотал Шрам. Шут, скривив губы в подобии улыбки, согласно кивнул.
— Мы их задержим. Создам слепую зону на пару секунд — успей проскочить, а дальше мы разберемся.
План был ужасен и разваливался по кускам, но на другой времени не было. Шрам кивнул.
— Считаю до пяти.
Шут и Кобра вернулись в виртуалию, Джонни поудобнее перехватил ружье. Шрам приготовился бежать.
— Раз… два… три… — Шраму показалось, он услышал шуршание за спиной, но там никого не было, а отвлекаться не было времени. Слишком тихий звук, он решил, что ему показалось. — Четыре… Пять!
Роботы у двери потухли, опустив оружие, а Шрам за несколько молниеносных шагов пересек всё разделяющее их пространство и добрался до следующего зала. За спиной раздался крик, но, резко обернувшись, он натолкнулся лишь на захлопнувшиеся двери.
— Не думай об этом, — пробормотал он себе под нос. У него была более важная цель.
Центральный узел представлял собой большой железный шар, зависший на антигравах в центре зала. От переизбытка электричества он сиял синим светом достаточно ярко, чтобы незнающий смог принять его за сгусток чистой энергии. Стены зала скрывались за бесконечными, тянущимися к центру шара проводами.
Шрам вдохнул как перед прыжком в воду, и подключился к узлу.
На секунду ему показалось, что он сошел с ума. Всё пространство вокруг него было покрыто цифрами, он сам был набором цифр. Слишком много времени, кричало ему подсознание, но он не мог заставить себя сделать шаг, боясь распасться на отдельные цифры и потерять себя окончательно.
«Ты нужен мне, — услышал он тихий голос, знакомый до последней интонации. — Иди на мой голос»
И он пошел, не понимая, откуда взялось в нем это слепое доверие. Её рыжие волосы мелькнули за пределами кокона кодов, и в следующую секунду он и сам выпал в привычное пространство виртуалии. Он тяжело дышал, она выглядела еще бледнее обычного.
— Что ты тут… делаешь? — выдохнул он.
Она качнула головой.
— Потом.
Он только сейчас заметил, что её трясет. Но разбираться, и правда, не было времени. Он вызвал клавиатуру и пустил всё своё внимание на попытки пробиться к центру. Железо виртуалии горело на висках, и он знал, что если выберется, то ожоги останутся на всю жизнь.
Он углубился в код. Нагромождение цифр и щитов казалось непробиваемым, но он с тупым упрямством раз за разом набрасывался на эти стены, пытаясь бить в одну точку. Система покрылась мелкими трещинками, но до слома было еще слишком далеко, и он не мог ничего сделать, как бы ни боялся не успеть.
Рядом материализовалась фигура Шута. Он тяжело дышал и, хоть этого и не было видно за аватаром, казался… поврежденным.
— Что произошло?
— Они направили сюда часть стражи, — коротко ответил Шут, всматриваясь в коды. — Кобра на страже.
Только после этой фразы Шрам смог направить все сто процентов своего внимания на пробивание защиты. Удар за ударом, пока не образовалась тонкая трещина. На секунду ему почудился мелькнувший рыжий цвет, но он тряхнул головой, переключаясь на расширение этой трещины.
Внезапно третий вклинился в их работу. Так легко и естественно, что Шрам даже не сразу заметил чужое присутствие. Человек сплетался с кодами, разрывая их, скользя вдоль строк. Шрам потянулся к этому третьему, пытаясь узнать, но тут же одернул себя — нет времени. Под натиском новоприбывшего коды начали сдаваться.
— Что происходит? — послышался голос Шута.
А в следующую секунду система рухнула, и их вынесло из виртуалии взрывной волной. Он ощутил удар спиной о пол и резкую боль в висках.
Первое, что увидел Шрам, открыв глаза — это горящий глаз Шута. Всё остальное скрылось во мраке.
— Свет отрубился, — пояснила Кобра.
— Все хоть живы? — сипло поинтересовался Шут.
Шрам и Кобра слабо откликнулись.
— Вы слышите? — спросил Шрам. — Тихо.
Шут что-то пробормотал.
— Точно! — воскликнула Кобра. — Нет гудения. Виртуалия молчит.
Они застыли, пораженный мыслью, что…
— Мы сделали это.
Казалось, всё умерло. Так и должно быть: роботы вышли из строя, здание, зависящее от виртуалии, вышло из строя. Шрам осторожно поднялся на ноги: болела спина, голова раскалывалась, а на висках, судя по ощущениям, запеклась кровь.
— Пойдемте к точке сбора, — сказал он, делая первый шаг.
— Ну-ка, — Шут потянул его за руку, — держимся за меня — я тут один всевидящий, — он подмигнул, от чего красный огнёк на секунду погас.
Они вышли из зала. Им еще повезло, что все двери при сломе системы открылись, а не захлопнулись.
— Где Джонни? — спросил Шрам. Шут и Кобра не ответили, и их молчание стало ответом само по себе. Шрам почувствовал, как горло сдавило и образовался комок.
Они упорно шли дальше. Оплакивать умерших еще будет время.
Передвигаться таким образом было неудобно. Тишина прерывалась лишь короткими командами Шута: «направо, налево, лестница».
За очередным поворотом, словно вырезка из другой вселенной, показался серый квадрат, освещающий пару метров вокруг себя тусклыми сумерками. Они почти бегом добрались до воздуха. С первого шага их оглушило. Не шумели машины, не трещали электричеством провода. Но люди толпами высыпали на улицы, кричали, плакали и смеялись. Нерешительно выглянули дети улиц, словно чувствуя, что теперь они наравне с остальным миром.
Шрам тяжело выдохнул. Он внезапно осознал, что дошел до финиша. Столько лет, и… он не знает, что дальше.
Послышались шаги, и на крышу взобрался Лидер. Порванный плащ, сползший капюшон, открывший лицо. Он впервые на памяти Шрама улыбался.
— Во время заката я создам новую личность, — понизив голос сообщил он. — А вот вы трое станете лицами нового мира.
Шрам кивнул. У Лидера всегда были свои причины на всё. Шрам подошел к краю крыши, и люди, каким-то образом заметив его, согласились слушать.
И впервые в жизни его слышали.
***
Он с трудом запомнил первые три дня. Мир сходил с ума, он сам, Шут и Кобра не прекращали говорить красивые речи, заполняя почти умершие в виртуалии сознания людей правильными, нужными им мыслями. На четвертый день стало легче. Люди уже сами начинали идти за ними, словно просыпались от долгого-долгого сна.
Они рискнули открыть доступ к виртуалии (пока что для них троих) через месяц. По очереди переписывали сотни и тысячи программ, почти не спали. Через полтора месяца Шут предложил съездить на кладбище. В тот день умерли многие в битве против программ. Они вчетвером оказались в самом мирном месте, пока остальные лишали жизни и лишались сами. И всё же Джонни погиб, защищая их. Его тело нашли почти последним, с прожженной от лазера дырой в груди.
Алиса объявилась прямо на кладбище, без предупреждения, впервые с открытия виртуалии.
— Он держит мертвые цветы, — недоуменно произнесла она. Шрам вздрогнул, но сделал вид, что это от порыва ветра. — Зачем ему мертвые цветы?
Шрам отошел дальше от Кобры и Шута, прежде чем ответить еле слышно:
— Мертвым людям положены мертвые цветы.
Она нахмурилась.
— Зачем мертвым людям вообще цветы?
Он пожевал губу, но решил не отвечать.
— В последний раз ты сказала, что расскажешь мне что-то…
Она резко отшагнула, сжалась и закрылась.
— Я лучше покажу, — сказала она и исчезла. Он прикрыл глаза, выходя в виртуалию.
— Тут так пусто, — раздался её голос. Он обернулся, но не нашел её.
— Где-ты?
— Здесь. Повсюду. Смотри.
Коды виртуальных стен сбились и, словно речка отделяется от большой реки, так строчки кодов отделились и сцепились вместе. На его глазах коды сменялись визуальным образом, знакомым до последнего оттенка проступающих на тонких запястьях вен.
— Я вспомнила, — сказала она, обнимая себя за плечи. — И кто я, и что со мной произошло.
— И ты…
— Мертва.
Разрозненные кусочки пазла, наконец, встали на место. Он поднес руку к вискам. Она кивнула.
— Я еще не нашла все документы, но по какой-то причине меня сохранили в виртуалии прежде, чем я умерла, а все файлы зашифровали. А моя виртуалия досталась тебе.
— И тогда… тем третьим неизвестным была ты.
Она кивнула. Повисло молчание. Наконец, он протянул руку и прикоснулся к ней. Он и сам сейчас был набором кодов, а потому почувствовал хрупкость её кожи под своими пальцами. Она шагнула ближе, падая в его объятия и замирая так.
— Что мы будем делать? — прошептала она.
Он улыбнулся:
— Поймем, как это сделали с тобой. А потом сделаем то же самое со мной. Станем вечными призраками виртуалии.
— Да, — она прижала его ближе. — Меня устраивает.