Калеб проводил взглядом солдат Меридиана, помогавших перенести оцепеневших старейшин в уцелевшую часть крепости. Если бы не едва заметное дыхание, старейшин можно было принять за мертвецов: бледные лица с закатившимися глазами и полуоткрытыми ртами и безвольные тела – словно у тряпичных кукол.
— Мы можем как-нибудь помочь им? — спросила Вилл.
К тому времени, как Калеб вернулся на Кондракар с помощью, Люба успела восстановить гармонию орамер — стражницы вновь владели магией.
— Боюсь, мы бессильны, — покачала головой Люба. — Нерисса забрала жизненную силу старейшин с помощью Сердца Меридиана. И вернуть ее способен только владелец Сердца.
Девочки тревожно переглянулись: после нападения Нериссы на Кондракар все были мрачны и подавлены. Калеб понимал их: тоже самое было на Меридиане, когда обнаружилась пропажа Элион. Никто не мог предположить такого вероломства. И сейчас все повторилось вновь. Но, если Меридиан был обречен на медленную смерть, Кондракар был разрушен быстро и безжалостно. И Калеб не мог сказать, участь какого из миров была хуже.
Он вновь посмотрел на Любу: хранительница орамер осталась единственным уцелевшим обитателем Кондракара. Она склонилась над обездвиженными соратниками, осторожно касалась их лбов: лицо у нее было непроницаемое, но Калеб видел в ее холодном взгляде горечь и боль. Он уже встречал подобное: так на Меридиане во время войны повстанцы смотрели на смертельно раненых товарищей.
— Спасибо за помощь, — кивнула она Калебу.
Калеб кивнул ей в ответ и переглянулся с отцом. Он побежал за подмогой сразу после того, как Нерисса оставила Кондракар. Известие о падении Извечной Цитадели дома приняли с потрясением и страхом, но отец тут же вызвался помочь.
— Вам не за что благодарить нас, — ответил Джулиан. — Калеб рассказал, что Нерисса притворилась Магом. Вы знаете что-то о Маге? Что с ней могло случиться?
— Чтобы проникнуть на Кондракар, Нериссе пришлось завладеть ее кольцом, — сказала Люба. — А это возможно лишь при одном условии: настоящая Маг мертва.
Калебу стало не по себе: Нерисса убила бессмертную хранительницу — а ведь это Маг охраняла ее в заключении на Таносе. Наверняка это была месть, о которой предупреждала Ян Лин.
Девочки задушено охнули. Отец нервно мотнул головой, скорбно отвел взгляд.
— Мы недооценили врага, — взгляд Любы потемнел. — И это дорого нам обошлось. Мы должны остановить Нериссу во чтобы то ни стало, пока она не обрекла на гибель и другие миры.
Калеб почувствовал, как кто-то робко дотронулся до его руки: это была Корнелия.
— Калеб, — прошептала она. — Мы можем поговорить?
Калеб кивнул: они отошли.
— Спасибо, — сказала Корнелия после затянувшейся паузы: ей было трудно подбирать слова. — Ты спас меня. Если бы ты не отвлек Тридарта… — она не договорила, дотрагиваясь до собственной шеи.
— Я испугался за тебя, — ответил Калеб. — Даже с силой всех стихий Тридарт мог тебя убить. Я не знал, что мог сделать, но вдруг он заговорил со мной…
Калеб тяжело вздохнул: до сих пор не мог выкинуть слова ледяного демона из головы.
— Мы думаем, Рыцари Гибели питаются эмоциями, — сообщила Корнелия. — Они говорят о том, что мы чувствуем, будто мысли читают. Эмбер постоянно твердит о боли, Шегон — о ненависти. Тарани предположила, что Тридарт питается страхом. Раз ты говоришь, что испугался за меня… — она убрала прядь волос за ухо. — Похоже, он отвлекся на твой страх.
— Дело не только в этом, — покачал головой Калеб. — По легендам Тридарт — хранитель человеческого предназначения. И он говорил так, будто знает меня. Мне кажется, он пророчил мою судьбу — сказал, что я рожден стать великим воином, чтобы покорять миры.
— Но так и есть, — кивнула Корнелия. — Ты и правда великий воин — вождь восстания. И покоряешь миры: путешествуешь между измерениями. Все сходится.
— Звучит логично, но… — Калеб нахмурился. — Мне кажется, Тридарт имел в виду что-то другое.
— Он мог желать запугать тебя, чтобы напитаться. Не зацикливайся на этом.
— Ты права, — Калеб окинул взглядом полуразрушенную залу Кондракара. — Сейчас у нас проблемы посерьезнее.
— Это точно. — Перейдя на нервный шепот, Корнелия продолжила: — Калеб, я едва не поверила Нериссе! Еще чуть-чуть, и я согласилась бы оставить магию орамер себе! Меня в дрожь бросает от мысли, что она могла забрать наши силы из-за меня!
— Но все обошлось. Люба вовремя предупредила нас…
— Нет, Калеб! — истерически прошептала Корнелия. — Нам просто повезло! И, что самое ужасное, девочки пытались образумить меня, а я не захотела их слушать! Мне казалось, я действительно всех защитила, что мне по плечу всех спасти, что я заслужила остаться единственной стражницей! И чуть не поддалась Нериссе! Из-за меня стражницы едва не распались!
— Но ведь не распались, — неожиданно донесся голос Хай Лин: сверху парили остальные стражницы. — Но то, что ты переживаешь — это хорошо.
— Девчонки! — Тут же вспыхнула Корнелия, опрокидывая голову. — Это наш с Калебом разговор!
— Но говорите-то вы про нас, — отбила Ирма. Девочки опустились рядом. — А больше двух говорят вслух.
Немного помявшись, Корнелия выдала:
— Простите меня. Я вела себя как самовлюбленная идиотка, и совсем не подумала… Я вообще ни о чем не подумала.
— Услада для ушей, — усмехнулась Тарани.
— Не привыкайте, — Корнелия взмахнула волосами. — Больше я не буду такого допускать.
— Твои извинения приняты, — объявила Вилл. — И надо отдать тебе должное: Рыцарей ты отделала что надо.
— Что мы будем делать с Нериссой? — спросил Калеб. — У вас есть план?
— Люба сказала нам, что теперь защита вселенной лежит только на стражницах — мы должны победить Нериссу. Но как это сделать… — Корнелия многозначительно умолкла.
— Если честно, мы в отчаянии, — призналась Хай Лин. — Элион и Мэтт похищены. Мы едва способны сдержать Рыцарей Гибели. Кондракар разрушен, старейшины парализованы… Нерисса просчитала все наперед, а мы даже не представляем, что она предпримет дальше. Под ударом может быть кто угодно.
— Одно мы знаем точно: Нерисса не упустит возможности отобрать у Вилл кристалл. Оживление капли, похищение Мэтта, появление Шегона на его месте… — сказала Тарани, поправляя очки. — Шегон сказал, что Нерисса приказала ему следить за нами и отвлекать, чтобы мы не мешали ей.
— Шегон что-то рассказал вам?! — удивился Калеб. Шегон показался ему помешанным диким существом – ровно как и остальные Рыцари.
— Скорее, проговорился, — пояснила Вилл. — После того как решил оставить меня в живых и не отнимать Сердце Кондракара.
— Не то чтобы я знаю много легенд о Шегоне, но сострадание — не самая сильная сторона демона ненависти, — нахмурился Калеб. — С чего такой акт милосердия?
— Я тоже удивилась — это же идет вразрез планам Нериссы. Я мало что поняла, но, похоже, Шегон не слишком ей верен. Я попыталась разговорить его: предложила избавиться от Нериссы, если он поможет спасти Мэтта. Но… — Вилл сдула прядь волос со лба. — Переговоры не увенчались успехом.
— Как и все переговоры с долбанутыми, — хмыкнула Ирма. — Даже странно, что тебе удалось из него что-то вытянуть.
— Я нечасто соглашаюсь с Ирмой, но тут она права, — добавила Корнелия. — Брататься с Шегоном было безумием. После всего, что он натворил… Вилл, ты лучше нас знаешь, что ему нельзя доверять.
— Я понимаю. Но Шегон знает, где Мэтт, — ответила Вилл. — Если существует хотя бы малейший шанс спасти его, я не могла не попытаться.
Калеб увидел, как ему махнул отец, подзывая.
— Мне нужно вернуться на Меридиан, — сказал Калеб. — Я верну Зуб Тонга Бланку: будем поддерживать связь через него. Если что-то узнаете о Нериссе или будут какие-то новости, сообщите.
— И ты тоже, — кивнула Корнелия. Она несмело обняла его. — Береги себя.
Калеб обнял ее в ответ: понимал, что она, как и все девочки, нуждалась в поддержке. Конечно, Корнелия ждала от него не только этого — она ждала примирения. Но…
Но после всего случившегося, казалось, им было совсем не до этого.
***
Джулиан и Калеб вернулись в город затемно: после Кондракара весь оставшийся день пробыли в замке. Меридиан ждало новое потрясение: новость о смерти Мага шокировала всех — как и известие, что под ее личиной долгое время скрывалась Нерисса.
Озвучив скорбную весть членам Временного Совета, Джулиан больше не проронил ни слова. Всю жизнь он считал, что Маг, будучи бессмертной, переживет его, но судьба решила иначе: ему выпало оплакивать ее. Джулиан думал, за время войны смерть стала для него чем-то обыденным, но слова хранительницы орамер — всего лишь слова — ударили невыразимой чудовищной болью. Он даже не знал, как и когда погибла Маг. И, самое страшное, Джулиан не смог различить момента, когда Нерисса заняла ее место.
Алборн предположил, что Нерисса могла убить Мага примерно в то же время, когда появилась на королевской кухне под видом Трилл — тогда, когда Джулиан был на шахтах Фьяра. Но Джулиан не верил, что это случилось именно тогда. Он помнил, как Маг встретила его, вернувшегося с Подводных шахт — это была она настоящая. Но своих догадок он озвучить не мог: даже после смерти их связывала общая тайна.
— Пап, ты в порядке? — спросил его Калеб по дороге домой.
— Нет, — признался Джулиан. — Я думал, после свержения принца Фобоса все закончится, и Меридиан получит долгожданный покой. Но все стало только хуже. Распря сломила нас, и мы не смогли защитить себя от новой беды. Все это время враг был среди нас… И, что хуже всего, никто не понимает, чего он хочет.
— Нериссе нужна волшебная сила, чтобы свергнуть Кондракар и занять его место, — сказал Калеб. — Она сбежала из заточения на Меридиан, и, выяснив, что здесь происходит, решила присвоить себе силу Элион. Но для этого ей нужно было устранить Фобоса — поэтому она и помогала восстанию.
— Ты говорил это на Совете, но мне кажется, здесь что-то не сходится, — нахмурился Джулиан. — Нерисса с Земли. Ты был там — и рассказывал, что мир стражниц совсем не похож на Меридиан. Но мы не заметили подвоха: ни Трилл, ни Маг не вызывала подозрений. Нериссе кто-то помогал на Меридиане.
— Мстители?
— Не думаю. Я говорил с Рейтором — Нерисса обманула их точно также, как и нас. Она знала о них достаточно, чтобы склонить сражаться и дальше. А они не знали о ней ничего.
— В последнее время ты часто разговариваешь с Рейтором, — заметил Калеб.
— Рейтор вызывает у меня уважение — хоть мы и воевали, он кажется достойным человеком. Таких, как он, куда полезнее иметь в союзниках, чем во врагах. Я хочу перетянуть его на нашу сторону.
— Ты думаешь, это возможно? Он рассказал тебе о Нериссе, но это не значит, что он нам друг.
— Рейтор разочаровался в принце Фобосе, хоть и считает, что связан с ним клятвами верности. Но нельзя быть верным по принуждению — Рейтор не сможет долго служить ему. Рейтор сказал мне, что Нерисса знает наших богов: она подслушала его молитву, и сразу догадалась, к кому он взывал. И это Нерисса призвала Сокрушителей.
— И ей служат Шегон, Гор, Тридарт и Эмбер, — добавил Калеб. — Они разгромили Кондракар по ее приказу.
— Это правда были они? — не поверил Джулиан. Не думал, что темные боги могли опуститься до службы смертным.
— Не знаю, — растерянно протянул Калеб. — Они выглядят похоже, но…
— Как бы то ни было, Нерисса знает о Меридиане слишком много для пришелицы из другого мира. И это не дает мне покоя.
— Только это? — спросил Калеб.
Джулиан выдохнул: сын слишком хорошо знал его.
— Нет. Смерть Мага… Я чувствую, это ударило по мне.
— Как и по всем нам.
— Нет, Калеб. Я… — Джулиан медлил. — Я хорошо знал ее. Маг многое сделала для восстания. Она была мне соратником. Больше, чем соратником.
— Я понимаю, — кивнул Калеб. — Когда все посчитали, что ты погиб в Сером Лесу, я не находил себе места — думал, что должен был погибнуть вместе с тобой. Тогда Маг пришла ко мне и отдала твой меч… Она словно дала мне новый смысл жизни. Я понял, что должен действовать. Если бы не она, я не знаю, что бы со мной было.
— Мы многим обязаны ей, — Джулиан хотел рассказать Калебу о том, кем была ему Маг, но не находил сил на это. Говорить о ней сейчас было слишком больно.
Вдруг в нос ударил отвратительный душный запах – в темноте на подходе к торговой площади Джулиан разглядел силуэт паслинга.
— Там Бланк, — Калеб полез в карман плаща. — Подожди: я должен отдать ему Зуб.
Джулиан согласно кивнул, обещая себе, что расскажет обо всем сыну утром.
Джулиан уснул мгновенно, но сон был плохим и нервным: тревога, неизвестность и страх не оставили его и там. Он видел смутные кошмары: о старшем брате, что всю жизнь защищал его, а затем угас у него на глазах за считанные дни; о войне и каторге; об умирающем Меридиане и разрушенном Кондракаре; о смерти Мага и о ничего не знающем Калебе; о всем, что пугало его наяву.
Сквозь мучительный сон до Джулиана донесся шорох чужих шагов — открыв глаза и приподнявшись с постели, он различил в глубине комнаты темный силуэт.
Тут же в камине вспыхнуло пламя: у огня стояла высокая тощая старуха — Джулиан мгновенно узнал ее.
Сбрасывая остатки дремы, он вскочил с постели, схватился за меч у кровати — взмахом Нерисса выбила оружие из его рук.
— Оставь, Джулиан, — нахмурившись, сказала она. — Что ты собрался делать? Арестовать меня? Убить? Боюсь, с магией тебе не совладать.
— Зачем ты пришла в мой дом?!
— Поговорить, — в голосе ведьмы не было ни враждебности, ни угрозы. — Я давно хотела все тебе рассказать. Ты должен выслушать меня.
— А тебе есть, что сказать?! — Джулиан счел это за издевку. — Ты разорила Кондракар! Разорила Меридиан и похитила королеву Элион! И Маг!...
— Долгое время я была Магом, — перебила Нерисса. — Меридиан многим обязан мне. Без меня вы бы не свергли Фобоса.
— Тебе было выгодно помочь повстанцам! Тебе мешала Завеса: без поражения Фобоса ты не могла покинуть Меридиан! А когда мы победили, ты начала помогать нашим врагам!
— Ты ошибаешься: я могла покинуть Меридиан задолго до этого. Например, когда помогла прорвать Завесу для спасения малолетней Элион. Или когда пыталась отстоять свободу Меридиана перед Кондракаром. Но я не могла бросить твой мир. Не могла бросить вас с Калебом. Без меня он бы не стал тем, кто он есть.
Джулиан не поверил: Нерисса не могла притворяться Магом так долго.
— Причем здесь Калеб?!
— Он наш сын, предназначенное дитя, спаситель Меридиана, — спокойно ответила Нерисса. — Его судьба — изменить будущее не только этого мира, но и всей вселенной.
— Нет! — пораженно выкрикнул Джулиан: тоже самое говорила ему о Калебе Маг. — Откуда ты знаешь?!
— Потому что я сказала тебе об этом. И я помню, что ответил ты. О, я помню все. Все твои обещания и клятвы в верности.
— Я давал их Магу, не тебе! — Джулиан ничего не понимал. — Где она?!
— Там, где мы с тобой познакомились: на водопадах Мекинзиан.
Джулиан оторопел: Нерисса обманула королеву, обманула Совет Кондракара — она легко могла обмануть и его. Но она не могла знать того, о чем говорила: никто, кроме Мага и Джулиана, не мог.
— Ты убила ее?
Нерисса поджала губы: в точности, как это делала Маг.
— Маг была моей наставницей: она хотела помочь мне, освободила из заточения. Она хотела, чтобы я пришла к раскаянию, увидела истинную суть вещей. И я увидела — к ее сожалению. Ей не было дела до Меридиана: она закрывала глаза на убийства и смерти. В отличие от тебя — простого человека, который искренне хотел помогать другим. И которому захотела помочь я.
Джулиану было страшно принимать на веру слова Нериссы, но он не находил иных разумных причин, по которым она могла прийти к нему в дом и говорить все это. Разве только чтобы обмануть и убить — но она давно могла это сделать, не прибегая к уловкам и лжи. И не раз: ей стоило всего лишь отдать их с Калебом на растерзание Мстителям.
Но вместо этого она спасла их — перенесла в Заветный Город, где их якобы нашла Маг. До текущего момента Джулиану казалось это необъяснимой странностью.
— Ты убила Мага, чтобы занять ее место?
— Ее смерть была случайностью, — заверила Нерисса. — Но это была необходимая жертва. Иначе не было бы Калеба. И не было бы нас.
— Нас?! — Джулиан нервно дернулся. — Я любил Мага! А она умерла из-за тебя!
— Ты никогда не знал настоящую Мага — все это время ты любил меня. Просто в чужом обличье.
В руках у Нериссы что-то сверкнуло: она обернулась Магом. Сначала изувеченной прорывом Завесы, а затем прекрасной и юной.
Джулиан вздрогнул.
— Это безумие, — выдавил он.
— Я знаю: наше чувство превыше всего, — продолжила Нерисса. — Когда все отвернулись от меня, ты стал мне самым близким человеком. Мы полюбили друг друга вопреки запретам и обстоятельствам. Я рисковала всем, чтобы помочь восстанию. Я провожала тебя на войну, я оплакивала тебя, считая погибшим, я заботилась о Калебе. Ты вернулся ко мне с каторги. Вместе мы освободили Меридиан. Ты знаешь, я люблю тебя. И разве ты сможешь перечеркнуть нашу связь?
Приблизившись, Нерисса дотронулась до ладони Джулиана. Его будто ударили под дых: ее прикосновение было ласковым, совсем как у Мага.
Она говорила с ним искренне и доверительно: казалось, она давно знала его и по-настоящему боялась потерять, и в чужой личине была неотличима от Мага. Но все слова Нериссы представлялись Джулиану циничной жестокой шуткой. Если это было изобретательной ложью, то это было бесстыдным глумежом убийцы над смертью его возлюбленной. Но если все, о чем говорила Нерисса, было правдой…
Нет, Джулиан не мог этого принять.
Он испуганно отпрянул от нее.
— Я понимаю, ты ошарашен, — Нерисса тоже отстранилась. — Но я знаю: ты все поймешь.
— Я не могу тебе поверить… — Джулиан заставил себя посмотреть Нериссе в глаза в попытке понять, о чем она думает. Это казалось невыносимо тяжело — смотреть в знакомые глаза Мага, зная, что за ними кроется совершенно другой человек.
Нерисса, в отличие от него, легко подняла глаза, почти сразу ответила на испытующий взгляд: она совсем не пряталась.
— Мне нет смысла врать тебе, Джулиан. Я никогда тебе не врала — не стану и сейчас.
У Джулиана перехватило дыхание: картина жизни, в которой он был твердо уверен все эти годы, развалилась у него на глазах, словно карточный домик. А новая правда, которую сообщила ему Нерисса, была невыразимо чудовищной.
Он не знал, что сказать.
Раздался требовательный стук — Нерисса взмахнула рукой, намертво заперев комнату изнутри.
— Пап?! — донесся испуганный голос Калеба: он тщетно пытался выломать дверь. — Пап! Что происходит!?
— Расскажи обо мне Калебу, — тихо попросила Нерисса. — Он не поверит, если я признаюсь ему так, как тебе.
Спустя мгновение Нерисса исчезла; дверь тут же открылась.
— Что случилось?! — выпалил Калеб, стремглав ворвавшись в комнату. — Нерисса была здесь?! Она напала на тебя?! О чем вы говорили?!
Джулиан почувствовал, что слова застряли в горле. Что он мог сказать сыну? Ложь, которую считал правдой долгие годы? Или слова Нериссы, в которые не мог поверить?
Джулиан не понимал, что происходит. Но ему нужны были ответы. И Калебу тоже.
— Собирайся, — отчеканил он. — Мы уходим.
— Прямо сейчас? — удивился Калеб. — Куда?
— На водопады Мекинзиан.
Джулиан смутно запомнил, как оделся, как в ночи они с Калебом покинули дом, а затем и город, как пришли на водопады в предрассветных сумерках. Ноги сами несли его сквозь заросли прибрежного леса. Знакомые места теперь казались пугающими и чужими: деревья нависали над ним костлявыми ветками-лапами, каждый шорох заставлял опасливо озираться. Щебет птиц, порыв прибрежного ветра, плач ив, похожий на мелкий дождь… Все слилось в причудливый тревожный мотив.
Мысли метались, лихорадочно сменяя одна другую. Вопросы, которыми Джулиан не задавался годами, противоречия, которые отказывался замечать, секреты, которые обещал хранить… Все это сплелось в огромный запутанный узел, который Нерисса разрубила словно ударом меча.
— Что мы ищем? — озадаченно спросил Калеб. Он совсем не понимал, в чем причина столь странного поведения отца.
— Мага.
— Мага?! Значит, она жива? Она что, заточена где-то здесь?
Джулиан не ответил — только ускорил шаг, пробираясь сквозь густую дикую поросль.
Наконец, он нашел то, что искал: за склонившимся к земле раздвоенным стволом ясеня скрывалась тёмная каменная плита. За два десятка лет она практически слилась с зеленью леса, покрылась диким плющом. Джулиан бросился к ней, остервенело ободрал плющ и застыл.
Взгляд заволокло: воспоминания стеной встали перед ним.
Это случилось восемнадцать лет назад, по весне, через несколько месяцев после смерти Кассиана. Старший брат был Джулиану самым близким человеком, заменившим мать и отца, которых он почти не помнил. Ему было тяжело его отпустить. И потому в то время Джулиан часто посещал водопады: это здесь Кассиан научил его охотиться.
И каково было удивление Джулиана, когда в очередную охоту он встретил здесь бессмертную хранительницу Меридиана. Он знал о ней только по рассказам стариков: они описывали ее красивой светловолосой женщиной со стеклянными глазами, могущественной волшебницей, что не являлась людям годами. Увидев, он сразу признал, что это была она — и что ни один рассказ не мог точно описать ее красоты.
Всю жизнь Джулиан считал, что встреча с Магом на водопадах Мекинзиан была судьбоносной. Но то, что в прошлом казалось предметом для удивления и гордости, теперь представлялось в совсем другом свете. Маг — нет, Нерисса — использовала его. Она была чужой в этом мире, она убила Мага и хотела незаметно занять ее место. А он, доверчивый меридианец, так удачно попался ей на глаза. И она вскружила ему голову, воспользовавшись таинственным ореолом могущества Мага.
И, если бы все ограничилось только этим… Даже в молодости Джулиан замечал, что каждое действие, каждое слово выдавало в Маге одинокую чужачку. Она всегда держалась в стороне, вела себя холодно и надменно, словно отделяла себя от других. Но Джулиан списывал все эти черты на ее статус: Маг говорила, что слишком долго пробыла в уединении, и потому оторвалась от нужд людей. Джулиану виделось в холодности Мага желание скрыть ранимость: он понимал, что несмотря на бессмертие, Магу были небезразличны люди, она всем сердцем желала помочь им. Но ей было слишком тяжело сближаться с ними из-за того, как ничтожны были их жизни по сравнению с ее.
Какой жестокий обман.
— Пап? — он почувствовал, как Калеб тряхнул его за плечо.
Прикосновение сына вернуло Джулиана в настоящее, и вновь заставило ужаснуться. Он должен рассказать Калебу правду: от таком нельзя было молчать. Но Джулиану было стыдно. Он, как воспитатель и отец, хранил в тайне происхождение сына, искренне считая, что защищает свою любовь, свою семью. Но теперь… Теперь он знал, что был влюблен в ложь. А Калеб… Боги, разве Калеб заслужил быть рожденным из лжи и предательства?!
Джулиан заставил себя подняться.
— Маг здесь, — он указал на могильный камень, не узнавая собственный голос. — Она мертва. Она мертва восемнадцать лет.
— Откуда ты знаешь?
— Впервые я встретил Мага здесь, у этой могилы. Она представлялась легендой: встретить ее мне, обычному человеку, казалось чем-то невообразимым: знамением, судьбой… Я и представить не мог, что увижу ее когда-то, и решил понаблюдать: думал, останусь незамеченным. Маг хоронила здесь кого-то: я видел замотанное в холщовку тело. Вот только… — Джулиан умолк. — Она похоронила покойника без погребального предмета. Вместо этого швырнула в могилу горсть земли.
— Маг прокляла покойника? — удивился Калеб. — Зачем ей кого-то проклинать?
— Я тоже этого не понял: но испугался, что увидел что-то запретное. Я хотел уйти, но она заметила меня раньше.
— Она разозлилась на тебя?
— Мне показалось, я застал ее врасплох, но она не злилась — видимо, не поняла, что я видел проклятие. Она спросила, что я делал на водопадах — я ответил, что охотился, как и обычно. А я не сдержался и спросил, что здесь делала она. Маг сказала, что хоронила здесь свою ученицу.
— Зачем ей проклинать свою ученицу?
— Мне тоже показалось это странным, но я не стал спрашивать больше. Подумал, что это не дело простого смертного, не хотел ее злить. К тому же, Маг сразу заговорила обо мне. Она как будто знала меня, хоть я никогда ее не видел. Она предложила мне помощь: сказала, что хочет быть полезной людям, полезной городу. И, хоть я не сразу это понял, попросила о помощи меня. Она ничего не знала о Меридиане — ей нужен был кто-то, кто показал бы ей его жизнь… — Джулиан осекся. — Я не мог отказать. Да и не хотел отказывать.
Калеб не перебивал.
— А потом… Я влюбился в нее. Поначалу я отвергал свои чувства: я человек, она — бессмертный хранитель Меридиана, между нами не могло быть ничего общего. Я готов был смириться с тем, что мои чувства безответны, но она тоже влюбилась в меня. Что-то было в ней… — Джулиан мысленно проклинал себя за то, чем обернулось для Меридиана его безрассудное чувство. — Мне было все равно на ее долг, на ее статус, на последствия нашей связи. Ей будто бы тоже. Казалось, она тяготилась быть Магом. Мне казалось, что Маг — это была ее роль, но не она настоящая. А настоящей ей никогда не позволялось быть.
Мне казалось, ей хотелось обычной жизни, хотелось свободы, хотелось человеческого счастья. В том числе — быть со мной. Мы начали тайно встречаться — здесь, на водопадах. Я не знал, сколько это могло продолжаться, не задавал вопросов, думая, что такова наша судьба. Я был счастлив тому, что мы были вместе. И однажды она сказала, что у нас родится ребенок.
— Ребенок? — настороженно переспросил Калеб; оба понимали, куда клонит Джулиан.
— Мы знали, что это будет необычный ребенок. Она назвала его — тебя — ребенком предназначения. Сказала, ты изменишь будущее Меридиана и всей вселенной. Будучи Магом, она не могла воспитывать тебя и отдала мне.
— Значит, моя мать — Маг?
Джулиан хрипло выдохнул.
— Я любил ее, Калеб. Я думал, что знаю ее, и что мне все равно, кто она, — он вновь посмотрел на могилу. — До сегодняшнего дня.
Калеб ожидающе посмотрел на него.
— Та, кого все считали Магом… кого считал Магом я… Это была Нерисса. В тот день, когда я встретил ее, она похоронила здесь настоящую хранительницу Меридиана, чью жизнь присвоила себе. Сегодня ночью она пришла к нам в дом и рассказала об этом. Я не мог поверить ей, но… — Джулиан отвел взгляд: казалось, внутри словно что-то оборвалось и теперь болезненно кровоточило. — Калеб, она не врала.
До Калеба не сразу дошел смысл сказанного — он несколько мгновений непонимающе смотрел на отца. Но затем в его глазах вспыхнул ужас.
— Выходит, что…
— Нерисса твоя мать, Калеб. И предназначение, о котором она говорила…
У Джулиана не было сил закончить. Ему была невыносима мысль, что их чувства были для нее не более чем средством достижения цели.
— Прости меня, Калеб, — слова горечью застревали в горле. — Я не должен был допустить этого. Но… я и подумать не мог, что она… Боги, я не должен был верить ей!… Как я мог поверить ей!…
Он почувствовал, что заплакал.
Калеб схватил его за плечи, обнимая.
— Не надо, пап, — твердо сказал он. — Не надо. Ты не мог знать, кто она. И ты ни в чем не виноват.
Джулиан понимал: Калеб хотел утешить его. Он верил ему как отцу, и потому желал снять с него вину. Но от этого было только больнее. Ведь это Джулиан привел на Меридиан врага. Это он показал Нериссе все слабости, все уязвимости, он, сам того не ведая, помог ей разорить свою родину. Это Джулиан был зачинщиком смуты и войны, он просил помощи у нее — и она с готовностью помогала… Чтобы позже сломить разобщенный обескровленный Меридиан.
Джулиан мог оправдать себя тем, что был обманут, что ничего не знал… Но правда была в том, что он добровольно повязял себя клятвами любви и верил женщине, что расчетливо использовала чужие жизни в своей бесчеловечной игре. В том числе и жизнь их единственного сына.
И этого Джулиан не мог простить — ни ей, ни себе.
***
Калеб осторожно прикрыл дверь в комнату отца с внешней стороны: он совсем недавно заснул.
Отец всегда представлялся Калебу сильным: всю жизнь он видел в нем опору и защиту. Даже после каторги, не смотря на все пережитые тяготы и лишения, в отце оставалась внутренняя сила, что всегда поддерживала Калеба. Но сейчас… Сейчас отец был сломлен. И это сделала не война и не каторга — это сделала Нерисса. И Калеб совершенно не знал, как мог ему помочь. То, что он узнал сегодня, было безумием: неправильным, сложным и запутанным… Но отец никогда бы не стал врать о таком.
Калеб никак не мог уложить в голове, что Нерисса была его матерью. Но, как ни странно, это многое объясняло. Смутные детские воспоминания о Маге, навещавшей их дом. Меч отца в руках Мага, когда все сочли его погибшим. Ее плохо скрытая радость, когда Калеб привел спасенного отца в Заветный Город… Вот почему Нерисса спасла их от Мстителей. Вот почему запретила Рыцарям Гибели трогать Калеба на Кондракаре: оберегала свою семью.
Семью!... Калеба передернуло от мысли, что натворила его новоиспеченная мать. Убийство Мага. Содействие Мстителям. Обман Элион. Нападение на Вилл и приказ похитить Мэтта. Разгром Кондракара и искалеченные старейшины. И после всего Нерисса посмела заявиться к ним в дом, рассказать все отцу!... Чего она ждала?! Что они бросятся к ней в объятия после того, что она сделала?! Калеб ничего не знал о ней, но отец… Нерисса лгала ему почти двадцать лет! Она использовала его также, как использовала всех остальных! Очередная ступенька на пути к власти: вот чем отец был для нее!
И чем для нее должен стать Калеб.
Еще до его рождения Нерисса рассказала отцу о предназначении. Калеб был повязан с Нериссой кровью — был ее частью, сыном, чью судьбу она задумала. Ведь это она принесла ему отцовский меч — сказала, что Калеб должен стать новым вождем восстания, она отправила его на Землю и поручила отыскать Элион. Она желала его руками сломать собственную клетку. Но еще…
Калеб ужаснулся, вспомнив слова Тридарта на Кондракаре. “Ты рожден стать великим воином. Чтобы покорять миры, ты должен быть бесстрашным”. Всю жизнь Нерисса желала вырастить из Калеба продолжателя своих завоеваний.
Калеб разозлился: нет, этого не будет! Не будет никогда! Ребенок предназначения, бесстрашный воин, наследник!... Что бы ни планировала Нерисса, Калеб ни за что не примкнет к ней! Она не может определять его жизнь: не после того, как обошлась с ними, не после того, сколько зла совершила!...
В голове было только одно: во чтобы то ни стало остановить череду разрушений и страданий, остановить Нериссу. Но что Калеб мог противопоставить Сердцу Меридиана? Забрать силу обманом, также, как Нерисса сделала это с Элион?...
Калеб не представлял, что ждать от встречи с ней, и был совсем не уверен, что Нерисса так легко доверится ему. Может, Нерисса и ждала, что Калеб примкнет к ней, но Калеб не сомневался: в первую очередь он был для нее инструментом, проводником ее воли — вряд ли она захочет делиться с ним силой. И, если Нерисса раскусит обман, то убьет его. Если только…
Если только Калеб не сделает этого раньше.
Калебу стоило ужаснуться собственным мыслям — готов ли он зайти так далеко? Готов ли он запятнать себя страшнейшим из преступлений перед богами и людьми? Но внутри стояла страшная пустота — все выжгла ярость. Нериссе было плевать на чужие жизни. Она вероломно и жестоко разорила два мира, пыталась убить его друзей. Верность и любовь отца для нее не стоили ничего. Так почему Калеб должен был жалеть Нериссу, раз она не жалела никого? Может, они и были связаны кровью, но он не мог считать матерью женщину, которую никогда не знал.
И уж тем более, он не мог считать матерью Нериссу.
День клонился к закату, когда Калеб, перемахнув через овраг, приблизился к пещерам в восточной низине, в нескольких лигах от города. Толкнув валун у одной из пещер, служивший импровизированной дверью, Калеб пригнулся — проход едва доставал ему до плеч — и зашел внутрь.
В пещере, освещенной лучинами, располагался изобретательный лабиринт комнат — если считать, что стенами здесь служили груды хлама. Все было завалено мусором — местным и земным —, и запах стоял соответствующий. Калеб обмотал шерстяной шарф вокруг лица в тщетной попытке спастись от вони.
Обогнув пару куч хлама, он обнаружил Бланка — тот вертелся у костерка. В котле над огнем кипела мутноватая жижа совершенно неаппетитного вида — Бланк бросил туда горсть каких-то трав и попробовал варево.
— Калеб! — увидев его, Бланк оторвался от готовки и обрадованно взмахнул ложкой. — Прийти на новоселье? Бланк рад!
Он указал на ящики рядом.
— Калеб садиться! Быть как дома!
— Бланк, — сухо кивнул Калеб, делая вид, что глух к приглашению. — Перенеси меня на Танос.
— Зачем Калеб на Танос? — Бланк поежился. — Танос холод, Танос страшно… А у Бланк тепло и горячий суп с мокриц — вот-вот готов! Лучше Калеб остаться у Бланк!
— Бланк, это важно, — отчеканил Калеб. — Мне нужно на Танос как можно скорее.
— Зачем?
— Мне нужно на Танос. Сейчас же.
Бланк напряженно умолк и пробурчал что-то раздраженное. Впрочем, он быстро, хоть и неохотно, потушил костер, затем стянул с шеи Зуб: воздух прорезала вспышка портала.
Бланк перенес их на тот же склон, куда отправил их Зуб в прошлый раз.
— Так зачем Бланк и Калеб идти на Танос? — насупленно спросил Бланк, обхватывая руками озябшие плечи.
— Не «Бланк и Калеб». Дальше я один. — Калеб достал из внутреннего кармана мехового плаща ледоруб и демонстративно отвернулся. — А ты возвращайся к супу. И никому не говори, куда я пошел.
— А как Калеб обратно?! — удивился Бланк.
— Неважно. Уходи.
Ответ Бланка утонул в метели: Калеб начал подъем на вершину. Даже тепло одетому, ему было холодно: волосы индевели, пальцы немели от холода. Ноги скользили по обледеневшим уступам, промерзлый камень тяжело поддавался ударам ледоруба, но Калеб продолжал упрямо карабкаться наверх. На всем пути его не покидало жуткое чувство, что сквозь вьюгу за ним кто-то следит. Он слышал зловещие хлопки крыльев: вот только птицы здесь не водились.
Наконец, впереди показалась вершина. Взмахнув ледорубом в последний раз, Калеб поднялся на гору. Убрав инструмент под плащ, он огляделся: путь к пещере был протоптан — следы были свежие.
Калеб решительно шагнул в темноту грота — и почувствовал, что за ним идут следом.
— Так-так, — Калеб обернулся и увидел в проходе оскалившуюся Эмбер. — Смотрите, кто пришел! А мы тебя заждались!
Она подлетела к нему, пытаясь схватить, будто обнять — Калеб опасливо дернулся.
— Как грубо! — с наигранной обидой протянула Эмбер. — А как же семейные объятия?! Ты же пришел воссоединиться с родней!
Она глумливо рассмеялась.
— Ты не мог не прийти, — подхватил низкий мужской голос: из глубины к Калебу вышел Тридарт. — Твоя судьба — быть рядом со своей матерью. Ты рожден для этого.
— Об этом ты говорил на Кондракаре, верно? — спросил Калеб. — Вы знали, что я…
— Что ты ее сын… — отрешенно перебил третий голос из глубины пещеры — словно раздумывая, не утверждая. Калеб разглядел Шегона. — Вот почему она приказала не трогать тебя…
Рядом с Шегоном зарычал Гор. Налитые кровью глаза чудовища не сводили с Калеба хищного взгляда: казалось, он вот-вот сожрет его.
— Калеб, Калеб, Калеб! — нараспев протянула Эмбер, хлопая в ладоши, суетливо кружась вокруг него. — Раз звереныш учуял твой гнев, то, может, покормишь и нас?! Разве тебе не горько от того, что твоя мать оказалась подлой лгуньей?!
— Ты ее ненавидишь… — добавил Шегон. — И себя. Тебе невыносима мысль, что ты ее сын.
— Тебе страшно, — закончил Тридарт. — То, что ты задумал — дорога без возврата.
Калеб знал, Рыцари Гибели не тронут его — Нерисса не позволит — но чувствовал, что они способны навредить ему, и не применяя силу. Ему вспомнились слова Корнелии: демоны и правда видели его насквозь, знали даже то, в чем Калеб сам себе не хотел признаваться. Были будто стервятники: только питались не плотью, а затаенными чувствами.
Но Калеб пришел сюда не таиться.
— Да, вы правы, — отчеканил он, смело глядя на демонов. — Мне больно и страшно. И я злюсь. Но это сейчас не важно. Я пришел сюда, чтобы узнать о себе и о своей судьбе. И я сделаю то, что должен. Где ваша хозяйка?
— Достойный ответ, — тут же рядом возникла Нерисса — все это время она незримо присутствовала в гроте. — Я не сомневалась, что ты придешь ко мне.
Она посмотрела на Рыцарей: от ее взгляда все присмирели.
— Прочь из пещеры, — приказала она. — Охраняйте Танос: никто не должен попасть сюда.
Ни Эмбер, ни Тридарт не были удивлены ее приказу. Они посмотрели на Нериссу, на Калеба, а затем странно переглянулись, будто вели меж собой какой-то немой диалог. Калеб поймал себя на жутковатой мысли, что оба демона наперед знали, о чем они с Нериссой будут говорить — и результат беседы их полностью устраивал.
В отличие от Эмбер и Тридарта, Шегон медлил: дерганный, но при этом какой-то растерянный, он не совсем понимал, что происходит, но, казалось, происходящее странно интересовало его. Как и Гора: зверь по-прежнему не отрывал от Калеба пожирающего жуткого взгляда.
Даже когда Рыцари покинули пещеру, Калеба не оставило смутное ощущение, что они продолжают следить за ним.
Калеб посмотрел на Нериссу: выглядела так, будто была рада ему.
— Ты правда моя мать? — он не видел смысла тянуть время.
— Раз ты пришел сюда, то уже знаешь ответ. Да, Калеб, я твоя мать.
Калебу не понравился тон Нериссы: словно бравировала их родством.
— Что ж, мама… — желчно протянул он. — Тебя не было с нами все эти годы. Тебе было плевать на нас. И вот, ты открыла правду… Зачем? Чего ты от нас хочешь?
— Мне жаль, что ты так думаешь обо мне, Калеб, — печально качнула головой Нерисса. — Но я никогда не оставляла вас. Все эти годы я была рядом.
— Как Маг, — отрезал Калеб. — Не как мать.
— Я не могла воспитывать тебя — это было слишком опасно. Джулиан тоже понимал это…
Услышав из ее уст об отце, Калеб завелся.
— Ты обманула его!
— Я ни в чем его не обманывала, — возразила Нерисса. — Я люблю его.
— Он не знал, кто ты! Не знал ни твоего имени, ни как ты выглядишь! О какой любви идет речь?!
— Об истинной любви, — уверенно объяснила Нерисса. Калеба поразило, как она сказала об этом — с гордостью! — Твой отец полюбил меня, несмотря ни на что. Он никогда во мне не сомневался.
— Отец верил тебе! А ты его предала! — выкрикнул Калеб. — Ты разрушила наш дом! Разрушила Кондракар! И что теперь?! Продолжишь и дальше крушить вселенную?!
— Калеб… — Нерисса устало вздохнула. — Больно слышать, что ты повторяешь мерзкую ложь Оракула обо мне. Я никогда не хотела ничего разрушать. Я была стражницей, я защищала миры. Ты же видел, что со мной сделал Кондракар. Меня предали и оболгали, бросили медленно умирать в этой пещере — обрекли на смерть в забвении.
— За то, что ты убила свою соратницу, другую стражницу!
— Да — и мне бесконечно жаль, что так произошло, — Нерисса взмахнула рукой. — Но я исправлю свою ошибку.
По правую руку от Нериссы проявился полупрозрачный силуэт молодой девушки, на вид ровесницы Калеба. Слева от Нериссы стояла Галинор.
Калеб испуганно вгляделся в призрака.
— Это Кэссиди, моя погибшая подруга, — объяснила Нерисса. — Точнее, ее душа. Я вернула ее в наш мир, чтобы оживить. С помощью прежних стражниц я соберу по осколкам нашу утраченную гармонию и одолею смерть. И на деле докажу, что я совсем не та разрушительница, какой меня считают.
— Одна жизнь дорогого тебе человека взамен на тысячи! — возразил Калеб. — Ты обманом забрала магию королевы Элион ради того, чтобы уничтожить Кондракар! И Меридиан тоже умрет из-за тебя!
— Это не так. Разрушение Кондракара было необходимо: Совет Равновесия никогда бы не позволил мне изменить вселенную. Их методы управления губительны для миров: судьба Меридиана тому подтверждение. Оградить его от остальных измерений на долгие годы, оставить невинных жителей на растерзание узурпатору? Разве это справедливо? Я бы никогда так не поступила. Ни за что бы не закрыла глаза на проблему.
— Тебе было проще обманом похитить силу нашего Сердца! — злобно вставил Калеб. — И оставить нас умирать!
— Дослушай меня, — строго оборвала Нерисса. — Я люблю Меридиан не меньше твоего. Он приютил меня, когда у меня не осталось ничего. Твой мир, Калеб — наш мир — заслуживает лучшего. И это не власть Эсконоров. Слабохарактерная Вейра, что не сумела осадить озлобленных дворян. Бесхребетный Зейден, бросивший на произвол судьбы собственных детей. Фобос, что разжег войну ради собственных прихотей. И глупая малышка Элион, которая села на трон случайно, совсем не понимая, чем ей предстоит управлять… И это ждет Меридиан? Очередной слабовольный правитель, за чьи ошибки простые люди заплатят кровью? Нет. Это нужно прекратить. Меридианом должен править тот, кто понимает этот мир.
— И кто же это? — едко спросил Калеб. — Дай угадаю: ты?
— Нет, — ответила Нерисса. — Это ты, Калеб.
Калебу показалось, он ослышался.
— Я?!
— Ты истинный спаситель Меридиана, — уверенно объявила Нерисса. — А не Элион, что выросла на Земле и была куклой в руках брата. Она и пальцем не пошевелила ради королевства. Ровно как и стражницы: ведомые туманным долгом перед Кондракаром, они не понимали важность собственной миссии. Но ты… Ты выкован в горниле войны. Ты рисковал, ты терял, ты готов был пожертвовать жизнью, чтобы спасти Меридиан. Ты стал надеждой для простых людей, что жили в страхе перед Фобосом. Ты достоин власти над Меридианом как никто другой.
— А как же Элион?!
— Она станет последней в династии Эсканоров, — с сожалением ответила Нерисса. — Бремя власти ей не по плечу. Ее судьба печальна: быть вечной марионеткой на троне, в руках брата или советников. Но ее сила поможет изменить миры к лучшему. Думаю, заточение в кристалле — милосердный финал для нее.
Казалось, Калеб потерял дар речи. План Нериссы был чудовищен в высокомерии и бессовестности, хоть говорила она уверенно и убедительно. Она прочила Калеба на трон Меридиана в обход истинной королевы, которую сочла слабой и недалекой! И потому решила, что будет правильно обмануть ее, отнять силу и навсегда запереть в кристалле?! С какой стати Нерисса сочла, что может делить людей на достойных и недостойных, выбирать, кому жить, а кому умереть?!..
— Когда я верну Кэссиди и установлю новый порядок, я обещаю, что отдам тебе Сердце Меридиана, Калеб. Ты вернешься домой и восстановишь гармонию: Меридиан будет процветать под твоей властью. Конечно, после того, как поможешь мне.
— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?! — Калеба передернуло от омерзения. — Ты хочешь купить мою преданность в обмен на судьбу Меридиана?!
— Конечно нет, Калеб, — скривила губы Нерисса. — Я лишь считаю, что силой должен обладать тот, кто ее заслуживает. А ты заслужил ее больше прочих.
— Потому что ты моя мать?!
— В том числе. Без меня ты не стал бы тем, кто ты есть.
— Ах да! Я обязан тебе жизнью, ведь ты меня родила!
— Дело не в нашем родстве, — возразила Нерисса. — Я направляла тебя. Твои победы — моя заслуга.
— Твоя заслуга лишь в том, что ты отправила меня добывать себе свободу!
— Это не так, — уязвленно отбила Нерисса. — Как ты думаешь, почему тебе помогали стражницы? Я попросила за тебя перед Советом Равновесия! Я унижалась перед собственными палачами, перед теми, кто обрек нас на войну с Фобосом!
— Какой героизм: попросить защиты для меня, пока тысячи других гибли на Меридиане!
— Я защищала тебя, чтобы ты защитил всех остальных! И разве ты возражал стать героем? Разве сам не рвался в бой? Не желал отстоять Меридиан? Не винил себя за то, что не смог защитить отца?
— А ты даже не скрываешь, что воспользовалась мной также, как и отцом!
— Джулиан выбрал сражаться за свободу Меридиана сам — и он просил меня помочь ему в этом. Но он не хотел, чтобы ты воевал. Он хотел тебя защитить, и я безмерно ему за это благодарна. Но только я знала, на что ты способен, и потому отправила на Землю. И, скажи, разве я ошиблась?
Калеб не знал, что ответить — все речи Нериссы были циничны и отвратительны. Но хуже всего было то, как ловко она облекала свои преступления в обертку помощи и заботы для всех — и прежде всего, для самого Калеба.
— Ты видишь во мне злодейку, жестокую обманщицу. Но признай: я сделала для тебя столько, сколько не сделал никто. Даже твой отец. Я не пытаюсь принизить ни его, ни тебя — но это правда.
— Правда!... — устало выдохнул Калеб. — Так ты оправдываешь себя?! Ищещь поводы для гордости после лжи длиной в мою жизнь?!
— Хватит, Калеб! — раздражённо отбила Нерисса. — Пойми, наконец: мы не враги! Мы семья! И мы должны быть вместе, несмотря ни на что!...
***
— …Это ужасно — бездействие! — заявила Корнелия, отставляя в сторону недоеденный салат. — Сидим здесь в ожидании следующего шага Нериссы, к которому мы не будем готовы?!
Подруги тоже почти не притронулись к еде: после вчерашних событий аппетита ни у кого не было.
— Кажется, будто мы обезглавлены, — поделилась Тарани. — Кондракар казался неприступным, а его уничтожили на наших глазах.
— Одиночество и неизвестность пугают больше всего, — сказала Ян Лин, собирая со стола тарелки. — Но вы не должны сдаваться. Вы по-прежнему защитницы вселенной — от вас зависит будущее миров.
— Люба сказала нам тоже самое: мы стражницы, мы должны всех спасти… — протянула Хай Лин. — Но как нам действовать, если мы ничего не знаем? Нам и помощи попросить не у кого!
— Мы не смогли уберечь два мира! — воскликнула Ирма. — Даже на Земле мы больше не в безопасности! Поверить не могу, что все, что нам осталось: сидеть здесь и трястись от паранойи!
— Именно этого Нерисса от нас и хочет, — Вилл сдула прядь волос со лба. — Я знаю, нам нельзя сдаваться, но… Но мы в тупике.
— Иногда ключ к правильному решению может прийти оттуда, откуда вы его совсем не ждете, — сказала Ян Лин. — Не корите себя: лучше потратьте драгоценное время на передышку.
Она удалилась на кухню.
— Пока оттуда, откуда не ждем, приходят одни проблемы, — буркнула Ирма.
Вдруг посреди комнаты открылся портал: оттуда, словно ошпаренный, выскочил Бланк.
— Бланк! — шикнула Хай Лин, пока тот закрывал портал. — Мы же договаривались: не врываться в ресторан! А если бы кто-то увидел тебя?!...
— Девчонки, беда! — перебивая, выпалил Бланк. Корнелия никогда не видела его таким испуганным и в то же время серьезным. — Калеб быть беда большой!
— Бланк, что случилось?
Бланк застыл на месте.
— Бланк не понимать! — судорожно затараторил он. — К Бланк прийти Калеб, попросить открыть Танос! Бланк удивиться, зачем на Танос, но Калеб быть хмурый и ничего не сказать Бланк! А затем Калеб прогнать Бланк — сказать, что дальше идти один! Бланк рассердиться, но Калеб быть все равно! Бланк идти следом за Калеб — а на Танос быть Нерисса и чудища!
— Калеб отправился к Нериссе?! — Корнелия переглянулась с подругами. — Зачем?! Она же убьёт его!
Бланк замялся.
— А еще Бланк слышать, как Калеб назвать Нерисса мама, — смутившись, добавил он. — Кажется, Калеб сын Нерисса!
С кухни донесся страшный грохот— там что-то разбилось.
Все были потрясены.
— Бланк, ты уверен? — неверяще переспросила Вилл.
— Бланк быть уверен! — кивнул Бланк. — Чудища говорить об этом! Калеб говорить об этом! И Нерисса говорить об этом!
— Этого не может быть! — отмахнулась Корнелия. — Я в это не верю! Бланк наверняка что-то напутал!
— Бланк не путать! — упрямо ответил Бланк. — Бланк слышать: Нерисса Калеба мама! И Калеб злиться за это!
— Но это же бред! — Корнелия обратилась к подругам. — Сами подумайте: как они могут быть родственниками?!
Повисла гнетущая тишина.
— Теоретически это возможно, — осторожно заметила Тарани, поправляя очки. — Калеб говорил, что не знает, кто его мать. Это может быть кто угодно.
— «Люк, я твой отец», — нервно усмехнулась Ирма.
— Ирма! — взвизгнула Корнелия: хотелось придушить подругу за идиотские шутки! — Дело серьезное! Нерисса убьет его!
— Я так не думаю, — в проходе кухни появилась Ян Лин: ее китайский халат был наполовину залит чаем. — Если то, что сказал Бланк — правда, Нерисса не причинит вреда Калебу.
— Бабуль, ты что-то знаешь об этом? — удивилась Хай Лин.
— Не больше вашего, — ответила Ян Лин. — Но я знаю Нериссу. И я была на Таносе с Калебом и Бланком.
— Да, — кивнул Бланк. — Бабуля тоже видеть призрак-Нерисса.
— Я думала, Нерисса оставила воспоминание в пещере для устрашения, — продолжила Ян Лин. — Но, Бланк, тогда вы сказали, что вас перенес на Танос Зуб, который вручила вам Маг... Мне кажется, Нерисса оставила это воспоминание для Калеба. Она отправила его туда, потому что хотела рассказать ему о себе.
— Это ничего не доказывает, — парировала Корнелия. — Может, Калеб оказался там случайно, как и вы. Или Нерисса хотела задержать Калеба в пещере, чтобы он не предупредил нас о ней!
— Помните, когда Мстители похитили повстанцев, мы не нашли в пещере Калеба и его отца, — напомнила Тарани.
— Да, — закивал Бланк. — Нерисса злиться на Мстители за то, что Мстители не предупредить Нерисса про план.
— И их принесла к замку Маг, — кивнула Вилл. — Выходит, Нерисса спасла их.
— Неужели Нерисса правда мать Калеба? — нахмурилась Хай Лин. — Конечно, и Элион была сестрой Фобоса…
— Не везет нашим друзьям с родней, — припечатала Ирма.
— Я думаю, Нерисса хочет, чтобы Калеб присоединился к ней, — сказала Ян Лин.
Корнелия вспомнила разговор с Калебом на Кондракаре — и занервничала. Он рассказал ей о пророчестве Тридарта — Корнелия не придила этому значения, но неужели уже тогда Калеб что-то подозревал? Что, если Тридарт не просто пугал его, но действительно предрек его судьбу?!
Ну уж нет! Быть с Нериссой — точно не судьба Калеба!
— Но почему он ничего не сказал нам?! — вспыхнула Корнелия. — Мы же договорились сообщать друг другу обо всем!
— Представь себя на его месте, — вздохнула Ирма. — Что он мог сказать? «Ой, девчонки, я тут понял, что наш злейший враг — моя мать»?
— И вместо этого Калеб в одиночку отправился к Нериссе! — взвыла Корнелия. — Мы должны вытащить его, срочно!
— Да, но нам нужен план, — ответила Вилл. — При Нериссе сила Элион, и Бланк сказал про чудовищ… Уверена, что на Таносе сейчас Рыцари Гибели. Они не пропустят нас к Калебу.
— Вас, может, и не пропустят, — сказала Ян Лин. — Но, подозреваю, есть еще один человек, которого Нерисса запретит им трогать.
Бланк привел стражниц на Меридиан, на городскую площадь, к дому с зеленой резной дверью. Корнелия мысленно отметила, что, хоть и посещала Меридиан больше десятка раз, была здесь впервые. В груди кольнула досада: она так привыкла к Калебу рядом, на Земле, и оттого почти никогда не задумывалась о его жизни до встречи со стражницами. И теперь эта история с Нериссой… Корнелия до сих пор не верила в то, что родство Калеба и Нериссы могло быть возможным. Но теперь, думая о том, как мало она знала о Калебе, Корнелия ни в чем не была уверена. Она чувствовала себя отвратительно: смутно ощущала собственную вину в том, что не успела помириться с Калебом. Она знала, что по-прежнему была ему небезразлична, что они могли бы помириться…. Но вдруг уже слишком поздно?
Нет, конечно не поздно! Корнелия пообещала себе, что обязательно спасет Калеба. И обязательно помирится с ним.
Дом был не заперт.
— Стражницы! — на первом этаже их встретил Джулиан: встревоженный и мрачный, бледный, с синяками под глазами от бессонницы. — Вы знаете, где Калеб?!
— Калеб пойти на Танос к Нерисса, — тихо и как-то виновато ответил Бланк.
Джулиан помрачнел еще больше, но был не слишком удивлен этой новости. Он устало опустился на скамью.
— Я так и знал. Не надо было говорить ему о ней.
— Стойте, так вы знали, что Нерисса — мать Калеба?! — удивилась Хай Лин.
— Конечно, знал, — громко шепнула Ирма. — Калеба ведь не в капусте нашли.
Корнелия подавила жгучее желание стукнуть подругу: порой она совсем не соображала, что говорит!
— Или… — взглянув на Джулиана, Ирма тут же стушевалась. — Мы ничего не понимаем.
— Я думал, что мать Калеба — Маг. Я не знал, кто она на самом деле, до вчерашнего дня. Я рассказал обо всем Калебу. А он... — Джулиан тяжело покачал головой. — Он отправился к Нериссе из-за меня.
Девочки смущенно переглянулись, поняв, что затронули нечто очень личное. Корнелия одарила Ирму сердитым взглядом: ей никогда не доставало тактичности! Несложно было догадаться, как отцу Калеба непросто и неприятно говорить об этом, если он даже от Калеба скрывал правду!
— Простите, — извинилась за Ирму Тарани.
— Как бы то ни было, мы должны вытащить Калеба, — заявила Корнелия. — Мы думаем, Нерисса не станет вам вредить: как тогда, с Мстителями. Бланк проведет нас на Танос.
Джулиан не раздумывал ни секунды.
На Таносе, как и предупреждал Бланк, сторожили Рыцари Гибели.
Шегон тут же выстрелил в портал: все бросились в рассыпную. Корнелия схватила Джулиана за плечо, успев выдернуть из-под удара.
— Боги… — смятенно прошептал Джулиан, оглядывая Рыцарей. — Калеб не ошибся: это и правда они…
«Разделяемся» — Корнелия услышала голос Вилл в голове: она уже сражалась с Шегоном. «Ирма и Тарани — Эмбер и Тридарт, Хай Лин — Гор. Прикрываем Корнелию и Джулиана – они вытащат Калеба».
Корнелия кивнула Джулиану: оба бросились к пещере.
Им наперерез выскочил Гор: взъерошенный и злой, с проступающими сквозь шерсть опухшими венами и кровавыми глазами. Замахнувшись когтистой лапой, с утробным рыком он бросился на Корнелию и Джулиана.
Корнелия взмахнула рукой: вокруг Гора клеткой сомкнулись каменные плиты.
— Не бойтесь: со зверем обычно проще всего, — ободряюще заявила она Джулиану.
Вдруг плиты пошли трещинами — за несколько ударов Гор оставил от них груду обломков.
Гор злобно зарычал.
— Обычно? — ошарашенно переспросил Джулиан.
К ним подоспела Хай Лин — попыталась смести монстра ураганным ветром, но Гор только слабо заскользил по снегу, продолжая стойко двигаться через бурю.
«Хай Лин, останови его!» — взмолилась Корнелия.
«Пытаюсь!» — ответила Хай Лин. «Но ему все равно! Не понимаю: почему он такой сильный?»
«Не знаю» — отозвалась Корнелия. — «Если только… Если трое Рыцарей питаются эмоциями, четвертый тоже должен, верно?»
«Но кто его кормит? И чем?!»
— Джулиан, Калеб говорил, что Рыцари — это меридианские чудовища. Вы знаете что-то про Гора? Как его можно остановить?
— Гор-разрушитель — яростный зверь войны, пожиратель душ, — сипло ответил Джулиан. — Не припомню легенд, в которых с ним пытались сражаться.
«Яростный?» — заметила Тарани. «Может, он питается яростью?»
«Признавайтесь, кто из нас на взводе?» — спросила Ирма.
«Пожалуй, что мы все, но не больше обычного» — отозвалась Вилл. — Раньше он так не отъедался.
«Но если это не мы, то кто?!»
Корнелию осенило.
«Это Калеб! Если это он так злится…» — у нее пробежал мороз по коже. «Не знаю, что происходит в пещере, но надо немедленно его остановить!».
— Берегись! — выкрикнул Джулиан, указывая на Гора.
Переборов ураган, зверь оттолкнулся от земли и прыгнул ввысь, к Хай Лин. Но вдруг в небе открылся портал: на Гора выскочил Бланк. Они столкнулись в воздухе, в падении их силуэты слились в одно неразборчивое пятно. Корнелия испугалась, что Бланк разобьется, или что Гор разорвет на части — но Бланк уцелел, сумев вскарабкаться Гору на спину. Зверь недовольно зарычал: задергался и замахал когтистыми лапами в тщетных попытках сбросить с себя Бланка. Но Бланк только крепче уселся ему на спину.
— Бланк наездник! Бланк оседлать зверь! — объявил Бланк, дергая монстра за загривок — Гор взревел еще громче, задергался еще сильнее. — Но Бланк плохо ладить с зверьми!...
В полуметре от Бланка пронеслась ядовито-зеленая вспышка — это Шегон стрелял в Бланка, пытаясь сбить его со спины Гора. Он не попал в него только из-за Вилл — в последний момент та оттолкнула демона молнией.
— Бегите! — выкрикнула она. — Скорее!
Корнелия и Джулиан пересекли плато вершины, забежали в грот – казалось, путь был свободен.
— Идите первым, — сказала Корнелия Джулиану. – Я за вами – если что-то пойдет не так…
— С дороги! — ударил визгливый голос Корнелии в спину. Она обернулась — и в тот же миг упала в холодный снег, едва успев оттолкнуть от себя раскаленную каменную глыбу.
К Джулиану подлетела Эмбер.
— Джулиан! — с узнаванием протянула она: так, будто встретила старого друга. Она жадно вздохнула и улыбнулась в безумном восхищении. — Не думала, что мы встретимся! Еще и при таких обстоятельствах! Твое сердце растоптано! А Калеб… он не заслужил быть плодом лжи! Нерисса использовала его с момента появления на свет! Она сделала его тем, кто он есть! Ты хочешь спасти Калеба, но от кого его спасать?! От судьбы?! Или от матери?! Ты не смог спасти от Нериссы даже себя!
Джулиан вжался в стену, будто хотел убежать — и от Эмбер, и от ее слов.
— Джулиан, не слушайте ее! — выкрикнула Корнелия. — Она специально говорит это: она питается болью!
— Но если бы все было так просто! — перекрикивая Корнелию, продолжала глумиться Эмбер. — Нет-нет, самые сильные страдания тебе доставляет не ее обман! Тебе невыразимо больно от мысли, что ты любил ее! И… — вдруг она пронзительно засмеялась — смех у нее был мерзкий, будто дребезжащий. — И, возможно, до сих пор любишь!? Джулиан, ты правда допускаешь мысль, что она была с тобой искренна!? Но ведь она отвратительная! Она обманом влюбила тебя в себя! Она двадцать лет врала тебе! Она сыграла вашим единственным сыном! Она готова уничтожить все, что тебе дорого! А ты, как дурак, ищешь в ней человечность?! Все куда проще: ты просто влюбился бессердечную расчетливую дрянь, и продолжаешь верить в ее враки про судьбоносную любовь!...
Казалось, Корнелия случайно подслушивала чужой секрет — но это не приносило ей ни радости, ни удовлетворяло любопытства. Ей было неприятно слушать Эмбер — из-за мысли, насколько больно слушать об этом Джулиану.
— Заткнись! — Корнелия кинула в нее каменной глыбой. Камень попал Эмбер в голову — с истеричным визгом та отлетела в сторону, упала в снег.
— Бегите к Калебу! — выкрикнула Корнелия Джулиану. — Я ее задержу!
Джулиан тут же скрылся в гроте.
— Ах ты дрянь! — Эмбер вскочила на ноги, и тут же вспыхнула огнем: походила на оживший факел. — Я должна была играть с ним!
— Обойдешься мной, — Корнелия откинула волосы назад. — Помню, в прошлый раз тебе не понравилось.
— Без силы всех стихий ты всего лишь смазливая пустышка! — Эмбер вульгарно фыркнула. — Боли в тебе немного — сплошное девчачье нытье, наигранные страдания! Неудивительно, почему Калеб тебя бросил! Но, пожалуй, это можно исправить: если украсить твое лицо парочкой ожогов!
Она кинулась на Корнелию.
***
— Как ты не понимаешь: мое решение разумно! В конечном итоге все выиграют, хоть тебе и кажется, что я слишком жестока, — рассерженно выкрикнула Нерисса. — Но такова жизнь: ничего не дается просто так! Ты должен принять необходимость жертв! И принять свою судьбу, Калеб!
— Свою судьбу?! — Калебу невыносимо было слушать ее. — Ты выдумала ее за меня! И теперь ждешь, что я покорно соглашусь с тем кошмаром, что ты устроила?! Я никогда — слышишь! — никогда не буду с тобой!
— Но ты не сможешь иначе! Ведь я твоя мать!
— Хватит говорить это! — Калеб почувствовал, как глаза застилает красная пелена: ему были ненавистны бесчеловечные планы Нериссы, ее оправдания и искренняя вера в собственную непогрешимость! Как она терпела себя, как могла убеждать всех в собственной праведности?! Она была ужасна, отвратительна! Калеб не хотел иметь с ней ничего общего! — Ты мне не мать!!!
Темная, страшная, до этого не виданная Калебу злость овладела им: он кинулся на Нериссу, столкнул на землю.
Его мгновенно ослепило всполохом, грудь обожгло. На миг все погасло — а затем он почувствовал удар в затылке и спине, и как в ушах зазвенело.
— Калеб! — будто сквозь воду, до него донесся испуганный голос Нериссы.
— Ты мне не мать, — в голове гудело — и от гнева, и от боли. Калеб почувствовал металлический привкус во рту и саднящую щекотку в горле. — Ты мне не мать. И никогда ей не станешь.
В пещере эхом раздались чьи-то шаги: Калеб почувствовал, как кто-то тянет его за плечо. Он тяжело открыл глаза.
— Пап?! — прохрипел Калеб.
Отец осмотрел его, дотронулся до спины и затылка.
— Ты сможешь встать?
— Да… — Калеб попытался подняться, но тело его плохо слушалось: голова закружилась.
Отец поддержал его.
— Джулиан! — нервно позвала Нерисса: она тоже встала, с ужасом смотрела на них. — Я не хотела!… Это вышло случайно! Калеб…!
Отец обернулся к ней, закрывая собой Калеба: Нерисса тут же осеклась.
— Сказала: помнишь все слова и клятвы? Я тоже все помню. Как ты могла так поступить?
— Я не хотела!… — голос у Нериссы дрожал. — Я не хотела вредить Калебу! И я!… Я не должна была утаивать от вас правду! Но я не могла иначе: Кондаракар отнял бы вас у меня! Я открылась вам, как только Совет перестал быть угрозой!…
— Как ты могла предать Меридиан? — перебил отец. — Я думал, мы сражались за него вместе! А ты лишила нас мира, за который мы бились! Лишила Алборна и Мириадель дочери! Вновь стравила нас, чтобы захватить власть! И ради чего? Ради мести?!
— Месть не моя цель! — уязвленно вспыхнула Нерисса. — Мы освободили Меридиан от Фобоса, но я хочу большего! Я должна освободить всю вселенную! И вы должны помочь мне отвоевать право на новую жизнь! Жертв не избежать, но ты знаешь: в войне за свободу не победить иначе!
— Я устал от войны, — отрезал отец. — Не втягивай нас в это.
— Вот как?! — возмутилась Нерисса. — Я помогла вам победить — но ты отказываешь в помощи мне?!
— Скажи, чем ты готова пожертвовать ради победы? Чужими жизнями? Мирами? Нашим сыном?
— Калебу ничего не угрожает рядом со мной! Я доказала, что могу его защитить!
— Ты отправила его на войну вместо меня!
— Он наш сын! Ему было суждено пойти по нашим стопам!
— Да, он наш сын, — в голосе отца зазвенел металл. — И поэтому ты больше не используешь его. Я не позволю.
— Джулиан! — истерично выкрикнула Нерисса. — Как ты можешь говорить такое?! Я думала, ты поймешь меня! Я думала, ты меня любишь!
— Я тоже так думал. Но ты лгала всем.
Нерисса скривилась от обиды.
— Значит, теперь мы враги?! После всего, что мы пережили, ты отречешься от меня?!
— Если мы что-то значим для тебя, остановись, — Калеб не видел лица отца, но увидел, как Нерисса дрогнула, глядя на него. — И оставь нас в покое.
Лицо у Нериссы болезненно перекосилось, она достала королевский кулон: Калебу показалось, сейчас она нападет на них. Но она только глухо всхлипнула — и исчезла из пещеры.
Калеб не мог поверить, что Нерисса не тронула их. Он тут же бросился в объятия к отцу.
— Как ты здесь оказался?! — осипший, спросил он.
— У меня к тебе тот же вопрос, — сказал отец. — Не надо было сюда приходить.
— Я хотел остановить ее! — воскликнул Калеб и тут же закашлялся от боли в груди и горле. — Я знаю, ты скажешь: “это было самонадеянно”, но… Я хотел закончить все здесь и сейчас.
— Ты действительно готов был убить ее? — строго спросил отец.
— Я… — Калеб осекся: не думал, что он догадается. — Мне кажется, да.
— И ты бы смог жить с этим?
— Я бы не выбрался отсюда. Но я бы остановил ее.
— Ценой своей жизни? Или ценой своей души?
— Я… Я не…
Калеб растерялся: почувствовал, что отец поставил перед ним вопросы, которые он боялся ставить перед собой сам - простые, бескомпромиссные и жестокие.
— Я не мог иначе! — вспыхнул он. — Я так зол за все, что она сделала: за то, что сделала с Меридианом и с Кондракаром! За то, как поступила с тобой! И я… Пап, не могу смириться с тем, что я ее сын!
— Но ты не изменишь этого, — покачал головой отец. — Я знаю, чего ты боишься, Калеб — что ты определен ей. Но ты должен понять: дело не в том, что Нерисса твоя мать, а в том, жалеешь ли ты о тех решениях, на которые она толкала тебя?
Калеб подумал о Меридиане: о восстании, о войне, о собственном стремлении идти за отцом в бой, о желании защищать королевство, о том, как впервые пересек Завесу, как встретился со стражницами и как хотел вернуть на трон Элион…
— Нет, — признался Калеб. — Я не жалею. Даже знай, что мной манипулируют, я сделал бы все тоже самое.
— Значит, решения Нериссы не властны над тобой. Ты сам выбрал свою судьбу. Гордись этим — и тем, кто ты есть. И не разбрасывайся своей жизнью.
Отец говорил так невозмутимо и уверенно, и Калеб вдруг подумал: а мог ли он сказать тоже самое и о себе? Как сильно изменилась бы его жизнь без Нериссы?
— А как же ты, пап? Разве ты не злишься на нее?
— Я не знаю, Калеб, — отец печально вздохнул. — Она принесла слишком много боли. Но и счастья тоже — если бы не она, не было бы тебя. Мне бы хотелось понять ее… Но есть вещи, за которые я не могу ее простить.
Неожиданно в пещеру ворвалась Корнелия.
— Калеб! — она бросилась к нему на шею. — Слава богу, ты жив! Я так волновалась! — взволнованно запричитала она и тут же нахмурилась. — О чем ты думал, когда пошел сюда один?!
— Корнелия?! Что ты здесь делаешь?! — растерялся Калеб. Следом за ней в пещеру вошли остальные стражницы. — Что вы все здесь делаете?!
— Мы тоже рады тебя видеть, — хмыкнула Ирма. — "Спасибо, что спасли, девчонки! — Не стоит благодарности, Калеб!".
— Я бы не попал на Танос без стражниц, — сказал отец. — Они помогли мне прорваться в пещеру, — он благодарно кивнул Корнелии— та улыбнулась.
— Но… как вы узнали… — начал Калеб, но, догадавшись, протянул: — Бланк, да?
— Да, Бланк! — тут же Калеб почувствовал, как его ударили в голень. Бланк, нервный и возмущенный, был весь в царапинах и ушибах. — Калеб дурак, почему ничего не сказать Бланк?! Бланк переживать! Идти за Калеб, спасать Калеб! Калеб должен обещать больше никогда не идти на подвиг без Бланк!
— Прости, Бланк. Я просто… — Калеб смутился: не думал, что Бланк станет так волноваться за него. — После всего, что случилось, я не хотел тобой рисковать. — Он посмотрел на стражниц. — Я никем не хотел рисковать.
— Уверен, что твоя забота уместна после того, как мы помогали тебе... — Вилл притворно задумалась. — Дай-ка припомнить... Раз сто?
— Иногда Бланк герой, хоть ему это вредить, — добавил Бланк. — Но ради друзья Бланк готов быть герой.
— Куда делись Рыцари Гибели? — спросил отец. — Вы их победили?
— Не совсем, — ответила Хай Лин. — Нерисса появилась на поле боя, и они исчезли вместе с ней.
— Это было вовремя. Держались мы неважно: к нашему приходу они успели напитаться. — Сказала Ирма. — Что тут было?
— Долго рассказывать. Но все целы и невредимы, — ответил Калеб, дотрагиваясь до окровавленного затылка. — Почти.
— О чем вы говорили с Нериссой? — спросила Тарани.
— Много о чем, — уклончиво ответил Калеб, думая, что не хочет рассказывать обо всем в подробностях: в первую очередь оттого, что и сам не знал, как относиться к разговору с Нериссой. Он был зол на нее, но после всего, что случилось, после слов отца… Может, отец был прав: с Нериссой все было куда сложнее, чем ему казалось?...
— Мне удалось узнать кое-что о ее планах. Она хочет воскресить Кэссиди: для этого ей нужна гармония стражниц. Она собирает своих бывших соратниц — у нее уже есть душа Кэссиди и Галинор.
— Значит, осталось еще двое, — ахнула Хай Лин. — Нужно предупредить бабушку.
— Калеб, а Нерисса ничего не говорила о Мэтте? — спросила Вилл.
— Нет, — покачал головой Калеб.
Бланк принюхался.
— Мэтт быть здесь, — объявил он, заметавшись по пещере. — Совсем недавно. След свеж.
Вилл тут же встрепенулась.
— Значит, он жив! — облегченно воскликнула она, озираясь по сторонам. — Наверняка его держали здесь...
Бланк забегал по пещере, вышел наружу — и тут же зашел снова.
— След обрываться у выход. Вьюга уносить запахи.
— Я видел в пещере только Кэссиди и Галинор, — сказал Калеб, но, подумав, добавил: — Но Нерисса держала их невидимыми при Рыцарях. Возможно, Нерисса прятала Мэтта также.
Он не знал, так ли это, но ему хотелось обнадежить Вилл.
— Возможно, — нахмурившись, она тяжело выдохнула. — Но уже поздно: Нерисса забрала его с собой.
У портала Корнелия дернула Калеба за рукав плаща.
— Калеб, прежде чем ты уйдешь... — сбивчиво начала она. — Когда я узнала, что ты отправился на Танос, я испугалась, что не успею помириться с тобой. Но после того, как… — Корнелия осеклась, неловко заправила выбившуюся из-за ветра прядь волос за ухо. – В общем, теперь я понимаю, почему мы расстались. Мне казалось, что, раз мы любим друг друга, остальное неважно. Но это не так — ты не моя собственность, и я не должна была тебе врать. И еще… — она стыдливо потупила взгляд. — Нельзя было думать, будто наши отношения — главная часть твоей жизни.
Калеб внимательно посмотрел на нее и невольно улыбнулся. Порой с Корнелией было так непросто... Но куда чаще Корнелия была лучше всех на свете.
В любом случае, без Корнелии его жизнь была бы неполной.
— Не главная. Но важная, — он взял Корнелию за руку. — Давай попробуем заново.
***
Нерисса перенеслась с Рыцарями, Галинор и Кэссиди в прибрежные пещеры на Шелл-бич. Она была подавлена и сметена, и пляж был первым местом, пришедшим ей в голову: в юности они часто сбегала сюда от семьи, а позже — собиралась со стражницами.
— Почему мы отступили?! — возмущенно воскликнула Эмбер.
— Мы не обсуждаем мои решения, — глухо отозвалась Нерисса.
— Почему же, мамаша?! Это из-за твоей семьи! Они отреклись от тебя! А ты!… — Эмбер глумливо улыбнулась. — Ты не посмела приучить их к покорности! Что случилось?! Куда подевалась твоя смелость?!
— Ты испугалась, — отозвался Тридарт. — Третья смерть на своих руках. Ты едва не стала сыноубийцей. Едва не убила Калеба на глазах Джулиана.
— Так значит, растоптать Джулиану сердце оказалось для тебя недостаточно?! — злобно прошипела Эмбер. — Калеб не простил тебе этого — и потому сделал тебе так больно! Он не понимает, как сильно ты его любишь! Да и не хочет понимать, раз был готов убить тебя!
Нерисса окоченела от ее слов.
— Это неправда, — просипела она. — Он никогда бы…
— Не прикидывайся дурой! — фыркнула Эмбер. — Калеб пришел к тебе именно для этого! Ему было так горько из-за того, что ты его мать! Он стыдится тебя!
— Он не боялся мысли о твоей смерти, — добавил Тридарт. — Он боялся, что после того, как сделает это, не вернется обратно. Не этого ли бесстрашия ты хотела от него?
— Это неправда… — выдавила Нерисса.— Все неправда! Вы врете мне! Вы врете!
— Мы никогда не врем, ты это знаешь! Всему виной твоя ложь!
— Ложь, рожденная из отчаяния. Из страха. Ты боишься быть отвергнутой своей семьей. Еще одной.
Последняя фраза ударила Нериссу пощечиной: уродливые злобные куклы, паразиты, ущербные нелюди — они ничего не знали, ничего не понимали! Как они посмели пререкаться, как смели судить и обвинять собственного создателя?!
— Заткнитесь! — она не заметила, как сорвалась на крик. Она подняла Сердце Меридиана, в ночи вспыхнула молния: Эмбер и Тридарт забились в конвульсиях. — Забыли, кто вы?! Вы — мои слуги, ваше жалкое подобие жизней принадлежит мне! Вы ничего не знаете обо мне! Никогда, никогда не смейте говорить мне такое!
Когда Эмбер и Тридарт достаточно усвоили урок — не могли ни говорить, ни двигаться еще несколько часов — Нерисса ушла прочь, отчего-то чувствуя себя беглянкой.
Задыхаясь от эмоций, она остановилась у самой кромки воды. Она поглядела вдаль, восстанавливая дыхание, осторожно утирая на лице скупые слезы: ей нужно было успокоиться.
Безусловно, Эмбер и Тридарт лгали ей: големы могли сказать что угодно, лишь бы выявить слабость создателя. Поверить им — значит погибнуть.
Но все же их слова были безжалостно точны. Нериссу до сих пор била мелкая дрожь от мысли, что она причинила вред Калебу. Все произошло так внезапно — она не хотела этого делать.
Как и когда-то с Кэссиди.
Нерисса похолодела: случившееся в пещере было не ее виной! Она сделала все, чтобы расположить к себе сына, но Калеб не слушал ее, будто и не слышал! Все ее слова, все планы, все разумные доводы были ему безразличны — он отверг их, так не поняв, что предлагала ему Нерисса, отверг ее новое, лучшее будущее! Кинулся на нее, точно дикий зверь — Нерисса инстинктивно защитила себя! Защитила себя от сына… Нерисса дрогнула это этой мысли: неужели он и правда пришел к ней, потому что хотел убить?! Думать так было безумием: Калеб не мог так поступить с ней, никогда бы не пошел на это по собственной воле! Калеб не мог быть так бессердечен к ней! Это был не он!
Это Кондракар заставил Калеба отвернуться от Нериссы: как и всех, кем она дорожила. Они сыграли ее сыном, отравили ненавистью к родной матери! Как бы Нерисса ни пыталась прятать Калеба, как бы ни пыталась уберечь его, Совет все же отнял у нее сына через стражниц — он верил им больше, чем ей! И, хоть Нерисса и сломила Совет, их ложь осталась жить в ее сыне!
Но не в Джулиане: он единственный не ненавидел ее.
Нериссе было больно думать о том, что Джулиану пришлось защитить Калеба от нее, но если бы не он не успел вовремя… Джулиан понимал, что Нерисса не хотела вредить ни сыну, ни ему. Но тогда почему он был так жесток к ней?! Нерисса была честна с ним, открылась, когда пришло время — а он отверг ее... Неужели решил, что она лгала ему и предала?! Но всю жизнь Нерисса была верна ему одному — и он знал это!
Нерисса верила, что их с Джулианом связь сильнее всего. Она любила и его, и Калеба, она никогда не хотела принести им зла — также, как они ей. И потому Нериса должна была простить им ту боль, что они невольно причинили ей — как и они должны были простить ее. Они были семьей — у них не было никого родней друг друга.
Нерисса еще больше утвердилась в мысли, что ей нельзя отступаться от своих целей: оживить Кэссиди и установить во вселенной новый порядок. Пусть Джулиан злится — когда она совершит задуманное, он сумеет понять ее. Как и Калеб — когда увидит, что его мать хочет мирам только добра. Когда поймет, что Нериссе необходимо раз и навсегда вырвать кондракарскую гниль с корнем: сломить то немногое, что осталось от наследия Оракула.
Нерисса обязана уничтожить стражниц: не только ради лучшего будущего, но и ради своей семьи. Нельзя было позволить лжи, что сломала ей жизнь, сделать это во второй раз.
Погрузившись в свои мысли, Нерисса не сразу почувствовала нечто противоестественное: сковывающее жуткое чувство, будто кто-то невидимый следил за ней — терпеливо стоял у нее за спиной, пропуская через себя каждую ее мысль.
— Госпожа, — в ту же секунду до нее донесся голос Шегона. — У вас есть приказания для меня?
Они с Гором простояли здесь почти столько же времени, сколько и Нерисса.
Нерисса тут же взяла себя в руки: вопрос Шегона странно отрезвил ее. У нее не было времени для сомнений. У нее не было ничего важнее ее цели. У нее не было права выказывать слабость.
— Да. Завтра мы отправимся на Замбаллу. Ты должен быть здесь вместе с Гором на рассвете. А пока возвращайтесь домой.