Меттатон прекрасен.
Это Папайрус уясняет ещё в Подземелье, когда он только-только включает совсем недавно найденный телевизор на свалке Воттерфолла. Всё-таки от походов с Альфис и Андайн есть польза: мало того, что Папайрусу представляется уникальная возможность проследить за развитием искренних чувств, так ещё он может найти вещи с Поверхности! И сейчас к старому флагу с костями, пластиковым игрушкам и старому компьютеру добавляется прямоугольная объемная коробка с разбитым экраном.
И, что поразительно, на этот раз Санс не раскидывает костями, а практически сразу приводит находку в более-менее приемлемое состояние, должно быть, ширококостный так устаёт лениться, что готов взяться за любую работу. Но какая разница, что именно им движет? Главное, что «телевизор», как называет находку Санс, может нормально работать. Как и каким образом эту машину удаётся починить, Папс не знает. Да ему это и не интересно — главное, что у него появляется новое развлечение помимо беспечных прогулок с Альфис и Андайн. И имя новой, как выражается Санс, игрушке, «ящик с экраном».
Конечно, качество изображения всё ещё оставляет желать куда лучшего, да и звук, надо сказать, тоже не самого хорошего качества. Но Папайрус не обращает внимания на столь незначительные недостатки — было бы что смотреть. Однако, даже при полном отсутствии передач Папайрусу удаётся найти развлечение по вкусу — с полными восхищения глазницами он смотрит на яркие цветные полосы, отображающиеся на старом экране.
Санс тихонько посмеивается над младшим братом, наивно полагающим, что небо окрашено в точно такие же цвета, а люди, которым посчастливилось не застрять здесь, должны быть благодарны за такую возможность лицезреть радужный небосвод.
Скелету кажется, что ничего более красочного он уже не увидит (по крайней мере, в Подземелье) — единственные цвета, которые открываются Папсу на улице: белый да зеленый, никакого разнообразия. Иногда к ним добавляется ещё и темно-синий, когда Папайрус не занят поисками человека, но это бывает крайне редко.
И теперь, когда Папс в очередной раз включает ящик, вновь ожидая увидеть красочные полосы… Он попадает на начало нового, невиданного до сих пор шоу.
«Mettaton takes ACTION!» — гласит первый кадр, мгновенно заставляя Папса немного привстать с дивана и подойти ближе. Сам смысл названия ему, мягко говоря, не совсем понятен, но это его не смущает. Тем более всё равно он скоро всё узнает — благо внизу пробегает белая полоска титров: «Меттатон появляется на сцене!».
Кто такой Меттатон, скелет ещё не знает, но это имя уже нравится ему своей металлической звучностью.
Конечно, теперь тут нет таких ярких красок, какие были раньше. На их место приходит неоново-розовые и блестящие черные цвета, поразительно напоминающие те, что были раньше. Однако, чувства дежа-вю у скелета не возникает совершенно. В первую очередь потому, что на полосы смотреть не так интересно и захватывающе.
Папс совершенно не хочет отрывать взгляд от экрана, костьми чуя, что сейчас ему предстанет что-то очень необычное, что-то, что можно увидеть только по ту сторону экрана и никогда — в Сноудине, или в Воттерфолле.
К примеру, прямоугольную машину с разноцветной панелью на единственном колесе, которая появляется в следующую секунду перед камерой.
Тогда Папайрусу ещё не известен термин «робот», но даже в тот день скелет проникается жёстким блеском металла в свете софитов, сиянием панелек, словно исходящих от самой его души… Драйвом, исходящим от самой основы существования этого чудесного со всех сторон прямоугольного монстра.
И это только в первые минуты просмотра — Папайрус даже не хочет представлять себе, что будет дальше, опасаясь портить удовольствие.
Однако, металлический монстр, который и является Меттатоном, продолжает шоу, вернее, его первый выпуск, посвящённый, как это ни странно, уроку истории расы Монстров. Казалось бы, монотонная тема, которая обмусоливается уже который век подряд — начиная от возникновения расы монстров и заканчивая заточением под землей.
Однако, Папсу совсем не скучно, в отличие от всех предыдущих разов, когда он пытается ознакомиться с прошлым своей расы чуть более подробно. Быть может, у Меттатона получается куда интереснее преподнести весь необходимый материал, или дело… В нём самом. Как у него так получается, Папайрус понимает не после первого выпуска передачи, и даже не после десятого.
Озарение появляется, как и человек, достаточно внезапно. Когда Папайрус показывает давней подруге очередной выпуск шоу Меттатона. Конечно, сначала её очередное появление в доме братьев-скелетов должно означать, что сейчас будет очередной урок кулинарии… Но Папайрус решает, что готовка может и подождать. В конце-концов, сегодня выходит юбилейный, сотый по счету выпуск шоу Меттатона! А что может сильнее скрепить дружеские узы, как не просмотр любимой передачи?
К сожалению, та не впечатляется настолько сильно, постоянно вставляя какие-то недвусмысленные, непонятные Папайрусу фразы. Главы королевской стражи, что с них взять?.. Нет, против Андайн он ничего не имеет — в конце концов, у всех разные вкусы. Кому подавай камни на разрубание и готовку «с огоньком», кому — самую шикарную звезду Подземелья (да и Поверхности, если уж на то пошло).
— И что тебе в нём вообще нравится? — Ехидно спрашивает Андайн, когда эпизод подходит к концу.
Папайрус не отвечает, решая, что слишком простой ответ «Всё!» ему не подойдёт. Андайн не впечатлится так сильно, хотя… Зачем Папсу приводить аргументы, когда она всё равно останется при своём? Но скелет не намерен отступать от своих годами вырабатываемых принципов, тем более перед Андайн! Да, частью стражи ему уже не стать (тем более, что её как таковой больше не существует), но это не отменяет того, что Папайрус даст чёткий, решительный ответ!
— Мне нравится его умение показать себя, — наконец говорит Папайрус, раздумывая о дальнейших репликах. — Его актёрский талант, способность к пению… Способность блистать на сцене, как настоящая звезда в небе! — Радостно восклицает Папайрус следом. — Мне не страшно разделить с ним титул Великого. — Серьезно добавляет он. — С ним не страшно вообще ничего разделить.
Андайн хмыкает, но с её лица наконец уходит эта полу-презрительная ухмылочка, а в её единственном глазе появляется маленький огонёк, а значит, Андайн крайне заинтересована. Неужели Папайрус сможет сделать Андайн поклонницей Меттатона? Это наверняка поспособствует развитию дружбы!
Но следующая реплика бывшей главы королевской стражи разрушает все надежды Папайруса.
— Ты просто его никогда не видел вживую. На самом деле он — тот ещё наглец!
— Это ещё почему? — Изумленно спрашивает Папайрус.
Нет, Андайн не может быть знакома с Меттатоном! Он — звезда, а она — глава королевской стражи! У них не может быть времени на посторонние встречи… Или может? Папайрусу ещё не доводится занимать столь высокие посты, сказать наверняка он не может. Но если бы он был действительно значимым монстром, то в его без сомнения плотном графике обязательно находилось бы время для встречи с Меттатоном. Не из-за каких-либо обязательств, а просто так.
— Он… Он… — Задыхается Андайн в плохо подавляемой ярости, однако, спустя пару секунд резко успокаивается. — Я просто не хочу говорить об этом. Просто знай, что твой Меттатон — засранец!
— Я все равно не перестану его уважать. — Твердо заявляет Папайрус.
Андайн невольно замирает, видимо, шокированная тем, как рьяно её бывший подопечный осмеливается ей возражать, тем более по такому душещипательному вопросу. Она вообще любит навязывать своё мнение — уж кому, как не Папайрусу знать! Но она, несмотря ни на что, была и остаётся его лучшим другом, а друзья должны выслушивать друг друга.
— Вот это дух! — Наконец восклицает Андайн в своей обычной манере. — Все же, ты действительно можешь считаться истинным фанатом Меттатона! Или это… Влюбленность?
Папайрус не находит, что ответить. Магия по несуществующим артериям густо подступает к лицевой части черепа, Андайн широко ухмыляется, словно она в очередной раз что-то замышляет. Главное, чтобы в конце дом не был сожжен, а учитывая её боевой характер, вероятность такого исхода событий неимоверно высока.
— Похоже, кто-то из нас и вправду влюбился! — Удовлетворенно говорит Андайн, улыбаясь во всё бесчисленное множество зубов. — Не дрейфь, приятель! Я с удовольствием помогу тебе влюбить в себя Меттатона! Хоть он лично мне и не очень нравится, — бросает та следом.
— Может, тогда в этих оКОСТИнительно-железных отношениях поможет старший брат?
Папайрус и Андайн оборачиваются практически одновременно, причем, у обоих в глазах одно и то же выражение шока. У Папса в черепе полнейший вакуум, у воительницы — вопрос, который спустя секунду сотрясать воздух:
— Ты что здесь делаешь?!
Папайрус же молчит, пытаясь восстановить причинно-следственные связи, по которым Санс решает поднять таз с дивана. Хотя, в данном случае — со стула в баре «Гриллбиз», нет другого места на всей Поверхности, где Санс может впустую тратить столь большое количество часов.
— Решил помочь брату, разумеется, — легко бросает старший скелет, преспокойно становясь рядом с ничего не понимающим Папайрусом.
— Но… — неуверенно вставляет тот слово. — Разве Андайн не более опытна в любовных делах?
На самом деле Папайрус не совсем уверен, как протекают отношения Андайн и Альфис. Но судя по тому, что Андайн совсем не спешит ставить на своей страничке в «МонстроНете» статус «всё сложно», «свободна» или что-нибудь ещё, то можно сказать, что у неё с ящеркой все в полном порядке. Хотя, когда она в последний раз заходит в сеть? Ей бы поучиться у Меттатона — тот постоянно мелькает в новостной ленте Папайруса (а скелет, в свою очередь, является самым активным подписчиком робота).
Опять Меттатон!..
— Да! Именно! — Энергично заявляет воительница. — У меня есть Альфис! А у тебя лишь кетчуп и диван!
В этом Папайрус с ней более, чем солидарен — если и выбирать советчика, тем более в отношениях, то скелет предпочтет какого-нибудь монстра из каменной семейки, нежели вечно ленивого братца. В конце концов, как говорит Меттатон в одном из своих шоу, под лежащий таз вода не течет.
— Если не считать билета на новое шоу Меттатона, то да. — Санс достаёт из кармана ярко поблескивающую на свету бумажку, окрашенную в истинно «гламурные» цвета.
Папайрус во все глазницы смотрит на билет, кратковременно лишаясь дара речи.
— О… О… Откуда это у тебя?! — Кричит шокированный фанат практически одновременно с Андайн.
Вряд ли Санс знакомится с Меттатоном в городе — до своего шоу робот колесит с труппой по всей стране, раз в два дня выпуская в «свет» «видеоотчет» своего путешествия. И, насколько скелет помнит, Санс не мелькает ни в одном из его роликов, все это время он проводит дома, мирно попивая кетчуп, да периодически уходя из дома в бар «Гриллбиз». Правда, есть ещё возможность того, что Санс и Меттатон впервые встречаются ещё в Подземелье… Но вероятность этого стремится к нулю.
— У меня есть связи, — с довольным видом заявляет скелет, выразительно переводя взгляд на ничего не понимающую воительницу. — У меня есть ещё один. Нужен?
— Только если на концерт этой жестянки пойдет Альфис, — хмыкает Андайн, тем не менее, принимая билет, словно она точно знает, что ящерка обязательно будет присутствовать. — Да и помощь Папайрусу не помешает…
Самого младшего скелета не спрашивают — однако в глазницах Папса все равно загораются искорки радости, череп озаряет лучезарная улыбка.
— Ура! — Восклицает тот, набрасываясь на Андайн с объятиями. — А Альфис пойдет за компанию!
Никто не осмеливается спорить.
<center>***</center>
Поразительно, но концерт проходит невероятно быстро. По крайней мере так кажется Папайрусу, который даже не замечает, что слова завершающей песни сами вылетают из его несуществующих уст, сливаясь с голосами множества других фанатов (если прислушаться, то можно расслышать громовой тембр Андайн, словно пытающейся перекричать всех остальных, необыкновенно твёрдый голос Альфис и даже довольное бурчание Санса).
Но явнее всего Папайрус слышит уверенный, направляющий всех остальных, голос Меттатона. И здесь, в концертном зале, а не по ту сторону экрана, его звучание приобретает новые, доселе не слышимые оттенки — пропадает некая «железность», неестественная монстрам «электронность»… Словно Меттатон — не робот, а существо из плоти, крови и костей.
— И-итак, к-концерт ок-кон-нчен, — неуверенно начинает Альфис, после того, как Меттатон скрывается за кулисами. — С-стоит л-ли м-мне п-проводить т-тебя до гр-римерки М-меттатона?..
— ДА! — Неожиданно громко даже для себя заявляет Папайрус, чуть не набрасываясь на Альфис с объятиями. Андайн не обидится, конечно, но скелету совершенно не хочется омрачать чью-либо радость. Когда счастлив Папайрус, значит, должны быть счастливы и все остальные.
— Мы будем сопровождать вас. В конце концов, Меттатон ощутит двойное КОСТЬрование, если мы будем рядом, — уверенно заявляет Санс, осторожно отходя от озлившейся за каламбур Андайн.
— В любом случае, поддержка не помешает, — подмигивает воительница.
— Т-так ид-дем? — Наконец спрашивает Альфис, осторожно оглядываясь по сторонам. Будет очень неловко, если за ними отправится ещё один фанат, но, к счастью, никто больше не приходит.
— Ага! — Этот радостный крик эхом отражается от стен.
Доходят все достаточно быстро. Быть может, главную роль в этом играют длинные ноги Папайруса, коими он на радостях двигает с околосветовой скоростью, может, виноват общий настрой. В любом случае, Альфис и Санс весьма и весьма устают, ведь оба из них не привыкают к столь быстрому перемещению. Зачем париться, когда можно воспользоваться телепортацией, или двигающейся дорожкой? Но расстраивать Папайруса не хочется — тем более, рядом Андайн, которая в любую минуту может навалять обидчикам своего друга, в частности, Сансу. Альфис получит совместный выговор. Лучше всего Андайн — она не отстаёт от Папайруса ни на шаг.
— М-мы пришли! — Наконец возвещает Альфис, едва монстры проходят мимо двери с ярко-розовой звездой. Даже не нужно читать надпись, чтобы понять: здесь Меттатон.
Папайрус немного, самую малость, мнётся. Но когда он в последний раз оглядывается на счастливые лица (и черепа) своих друзей — на Андайн, нежно прижимающей к себе Альфис, Санса, самозабвенно засунувшего руки в карманы… Младший скелет наполняется решимостью.
— Пожелайте мне удачи! — Восклицает он. — Я, великий Папайрус, безмерно благодарен за вашу искренюю поддержку! А пока я пошел покорять новые вершины!
И скрывается за дверью, оставляя их одних.
— И как тебе только удалось уговорить Меттатона встретиться с Папайрусом? — Недоверчиво спрашивает Андайн.
— О-он же оч-чень зан-нятой р-робот! — Вторит ей Альфис. — С-сам он м-мне н-ничего р-не ск-казал…
— Фанатская любовь одолеет любые преграды. Даже если они сделаны из слоновой КОСТИ.
Санс выразительно смотрит на дверь, не желая продолжать. Главное, что Папайрус наконец встречается с кумиром… И эта встреча, судя по хитрым взглядам Андайн и Альфис, наверняка означает начало прекрасной любви! Тем более, Папайрус давно испытывает это воистину прекрасное чувство.
Сансу же остаётся просто завалиться на диван и не мешать новым отношениям. Что он в следующую секунду и делает, предварительно бросая довольным девушкам, в своей «загадочной» манере:
— Мои полномочия здесь исчерпаны.