Журчащая вода и высокие сосны — так можно охарактеризовать мой лес. В нем много троп: маленьких, едва заметных, протоптанных одним или двумя людьми, лежащих далеко в чаще, и больших, ведущих от непонятной каменной будки в никуда. И я так говорю не потому, что так есть, а потому, что ходила по ним, шурша опавшей хвоей, пестрящей красками.
В ней каждая иголочка особенна: вот у этой кончик, где она крепилась к веточке, более коричневый, чем у той, которая в другой руке. А у третьей, которую держишь ты, начало, пробившееся из почки первым, самое зелёное! Да… Жалко, что в картине нельзя передать звук, однако его можно описать словами, рассказать, что чувствую и я, видя закрывающие небо сосны, контрастирующие с пустой опушкой, и ты, стоя рядом со мной.
Слышишь, дятел долбит дерево в поисках жучков? Нет? А я слышу. И пение птиц, и уханье где-то сидящей совы, и карканье вороны возле гнезда. Наверное, мы стоим слишком близко к нему. Идём, я покажу тебе берег речки, текущей подле этого холма.
На наших глазах меняются запахи: раньше был чистый сосновый с привкусом смолы и странной, невесть откуда взявшейся ноткой меда, а теперь влажный, с щекочущим шелковым бризом, летящим от гладкой реки до лысого берега. Вечерний бриз обдает прохладой. Вечереет.
Уже так темно… Я, словно жаворонок, скоро пристроюсь на мягких перьях в своем гнезде: времени и десяти нет, а уже в сон клонит. Я, пожалуй, домой пойду, а ты можешь остаться посмотреть на закат. Оранжевые проблески на розовом, уходящем из синего в красный облаке и жёлтое сверкающее солнце.