Детская игра

      Подлокотники кресла неприятно впиваются в бок и Нерис уверена — утром появятся синяки, но уйти сейчас просто невозможно. Кира сейчас рискует всем, что у неё есть, ради этого старого чудака. Взамен она хочет взять всё, что он может ей дать, даже если это всего лишь ночь, проведённая в неудобном кресле возле его кровати.

       Бессознательные слова, прорвавшие пелену чужого сна, всё ещё болью отзываются в сошедшем с ума сердце. Такая глупость: ревновать то, что тебе не принадлежит, к тому, чего уже давно нет. Но старое, уродливое дерево, словно издеваясь над ней, проросло не за окном её спальни, нет, вредное растение пустило корни в её сердце и выкорчевать его теперь можно лишь вместе с кусками и так потрёпанной души.

       Малебак затихает на постели, его дыхание выравнивается и Кира тянется через чертов подлокотник, чтобы огрубевшей ладонью ощутить биение его сердца. Удостовериться, что теперь ему снятся спокойные сны. Нерис уверена: они редкие гости в этом доме. А ей так хочется, чтобы этому удивительному мужчине снилась его чертова печь и Кира без этой дрянной звезднофлотской формы. Такому человеку не должна сниться боль, какое бы обличье она не приняла. Он должен видеть бесконечные дни, такие же солнечные, как он сам. Он должен видеть истории, которые наутро расскажет ей, как неразумной девчонке.

       Кира смотрит на четкий профиль, наполовину скрытый темнотой. У неё перед глазами стоит его насмешливое лицо с озорными чертями во взгляде. Комнату окутывает плотная, ватная тишина, но она по-прежнему слышит его голос, очарованно тянущий «Нерис», снисходительно произносящий «девочка».

       В конце концов, что для него жизнь, если не детская игра? Кто для него Нерис, если не ребёнок?

       Ребёнок, перед чьим окном выросло старое уродливое дерево, своими ветвями закрывшее келипатры от солнца и мир от неё.

       Нерис засыпает, не в силах перестать касаться его груди, ещё не зная, что завтра коснуться не посмеет.

       Нерис засыпает, так и не почувствовав, как Малебак нежно накрывает её ладонь, не в силах отвести от неё глаз.