Это было так глупо. Ужасно глупо. Хотелось просто напросто смеяться с себя, с каждого твоего и чужого действия. Оля приехала в Питер вновь, урвала себе законные отпускные; она так долго думала, каково это будет — встретиться спустя столько времени. Желание увидеть Соню было огромным: вновь заключить её в объятия — всё, чего она желала.

Разумовская встретила её на вокзале, первая подбежала и накинулась, обвивая вокруг Волковой руки. Она тоже очень сильно скучала. И ждала с нетерпением этой встречи.

Многое изменилось с тех пор. Соня уже не жила в однокомнатной квартирке, а могла позволить себе довольно хорошую площадь в центре — впервые увидев Оля свистела минут пять. «Вместе» давало плоды.

Разум всегда любила выпендриваться, носила очень яркие вещи и с говорящими и вульгарными принтами, каждое её слово было наполнено ядом и сарказмом, а идеи были безумными — оттого и гениальными. Поэтому на её слова: «Мы идём в ресторан», Оля лишь скривилась и начала готовиться к худшему.

Соня крутилась во всей этой среде богачей, Оля — нет. Для Волковой более привычны жесткая койка и хлеб на завтрак — она утрирует, конечно, говоря так, но честно имеет это ввиду, — и тем более она знает, что для Сони намного лучше посидеть дома вместе, и если уж очень хочется, заказать роллы и пиццу, а не идти в какой-то дурацкий ресторан.

Но они всё же пошли.

Сидят, как две дуры, не знают, что выбрать — точнее Ольга не имеет понятия, а вот Разум уже давно определилась с заказом. Когда подошёл официант, она с милой улыбкой продиктовала свой заказ — не сильно-то и дешевый, — а после взглянула на Олю, всё поняла и назвала ещё пару блюд для партнёра.

— Как же ты любишь весь этот театр, — улыбнулась Волкова, поправляя рукава рубашки, когда официант отошёл.

— Я знаю, — улыбается она, — а знаешь, что я люблю ещё?

— Свой ноутбук?

— Тебя.

Оля краснеет, позорно краснеет. Спасает лишь тот факт, что Соня краснеет тоже.

Они редко признавались друг другу в любви, в основном потому, что всё понятно и без слов. Они так давно вместе, что слова «Я люблю тебя», постепенно теряют смысл с каждым разом — но никто из них не говорит о том, что это не приятно.

— Ты до сих пор не поняла почему мы здесь?

Ольга поднимает вопросительно бровь, глядя на сидящую напротив девушку. Соня краснеет ещё больше. Тяжело вздыхает и лезет в карман пиджака, доставая оттуда небольшую коробочку. Ставит её на стол, пальцем подталкивая к Волковой. Та без промедлений берёт в руки подарок, открывает и замирает.

— С годовщиной нас, — тихо шепчет Разумовская.

В коробочке подвеска в виде волка, чья голова соединена с когтем. Внезапно весь этот спектакль становится не таким уж и абсурдным.