Необходима большая смелость,
чтобы противостоять своим врагам,
но гораздо большая,
чтобы пойти наперекор друзьям.
— Эти эльфы доигрались! — вещал Торин, с высоты своего трона глядя на расположившихся рядом гномов. — Они требуют с нас возвращения долгов, хотя сами должны нам больше, чем украшения!
— Да! Да!
— Мы дадим им то, что они так желают?
— Ни за что!
— Война?
— Война! Война!
Бильбо стоял позади трона, грустно вслушиваясь в воинственные крики своих друзей. Душу его разрывали противоречивые мысли. С одной стороны, хоббит понимал гномов — они слишком долго шли к своей цели, чтобы теперь так вот просто расстаться с тем, чего они с таким трудом добились. С другой же — Бильбо понимал, что друзья не совсем правы.
Ладно эльфы — те и в самом деле ничем не помогли их компании. Только задержали на долгое время, укрыв неосторожных спутников Торина и самого его в своих тёмных непробиваемых темницах. Повезло ещё тогда, что сам мистер Бэггинс остался на свободе и смог спасти друзей из вечного пленения.
Но вот люди… Жители Озёрного города заслужили свою награду. Они помогли Торину и компании, Бард застрелил Смауга чёрной стрелой — сделал то, что не смогли когда-то его предки. Однако люди имели неосторожность объединиться с эльфами, и Торин, уже объятый драконьей болезнью, автоматически занёс их в список недоброжелателей.
И это было не совсем честно.
— Бард помог нам, — перебив крики взбудораженных гномов, твёрдо произнёс хоббит.
В ответ на его слова раздалось пара фырканий, и Двалин презрительно заметил:
— Он всего-лишь отрабатывал свои деньги, которые мы дали ему за помощь.
— Вы дали ему их только за оружие!
— Которым он нас не снабдил. Именно поэтому мы полезли в оружейную и попались.
Бильбо сглотнул вязкий комок, образовавшийся в горле, и обратился к самому адекватному члену их отряда:
— Балин, ну хоть ты скажи им! Разве вам хочется умирать, хочется обагрить эти пустоши кровью — и ещё более ужасной, чем во времена Смауга? Скажи им, Балин, прошу тебя!
Старый гном всегда симпатизировал полурослику. Он никогда не впадал в крайнюю степень какого-либо чувства, предпочитая им холодный расчёт. Он часто был тем, кто останавливая своих горячих товарищей, не давая им совершить какую-либо глупость. Однако сегодня, похоже, Балин был не в состоянии увещевать своих друзей.
— Торин прав, Бильбо, — тихо произнёс он. — Люди, может, и помогли нам, но эльфы… Они не пришли на помощь тогда, когда Смауг бесчинствовал на Горе. А драгоценность не принадлежит королю Трандуилу. Он солгал нашим мастерам, не отдав обещанную награду, поэтому не может претендовать на ожерелье. А люди… с людьми мы потом расплатимся.
— Потом? — так и взвился хоббит. — Когда потом?! После битвы, в которой мы все погибнем? Очнитесь: нас четырнадцать. Четырнадцать против нескольких тысяч! Нам никогда не победить. Да и стоят ли эти деньги крови, которая прольётся из-за вашего гномьего упрямства?
Молодые члены отряда — Кили, Фили и Ори — неуверенно переглянулись. Видно, пламенная речь что-то поменяла в их взгляде на будущую бойню.
Торин внимательно выслушал своего взломщика и, дождавшись воцарившегося в зале молчания, снова взял слово.
— Я рад, что ты беспокоишься о наших жизнях, Бильбо, — обратился он к хоббиту, — однако поверь мне — не стоит. — Он грациозно развернулся и теперь смотрел на засомневавшихся товарищей-гномов. — Да, сейчас нас четырнадцать. Но кто сказал, что к началу битвы будет сохранено такое положение вещей? Не далее, как сегодня утром Роак прислал мне весть от Даина. Тот выступил с большой армией из Железных холмов и к завтрашнему рассвету будет тут. Всё, что нам нужно — это продержаться до этого времени. И победа будет за нами!
Озабоченные лица гномов так и вспыхнули радостью, стоило им услышать такую хорошую весть. Они забили себя в грудь, воинственно закричали и бросились врассыпную — искать оружие и броню.
Торин тоже встал с трона и уже собирался отправиться за товарищами, как вдруг услышал тихий вздох Бильбо. Резко развернувшись, он подошёл к хоббиту и положил на его плечо свою мозолистую ладонь.
— Не переживай, Бильбо, — он чуть сжал её. — Всё будет хорошо.
— Да куда уж лучше, — проворчал полурослик с заметным сарказмом. Видно, не прошла даром дружба с Гэндальфом — по крайней мере, подумал Дубощит, ворчать хоббит стал в разы больше. — Торин, ну хоть ты одумайся. Ты же король! Почему вместо того, чтобы защищать своих подданных, ты посылаешь их на верную смерть?
— Потому что так надо.
— Кому надо? Тебе? Торин, вас убьют, и дело вовсе не в количестве.
— Махал, ты словно обеспокоенная супруга! — в сердцах выкрикнул подгорный король и осёкся, поймав нечитаемый взгляд Бильбо. — Просто поверь мне — всё будет хорошо. Даин поможет нам в этой битве.
— Так же, как помог отвоёвывать Гору?
Торин открыл было рот, чтобы осадить зарвавшегося хоббита, но не смог найти слов. Вместо ответа он лишь махнул рукой и отправился к выходу из зала.
— Если вы совершите этот необдуманный поступок, я уйду, — вдруг раздалось за его спиной, и Торин в изумлении обернулся.
Бильбо пристально глядел на него, и его синие глаза решительно сияли в полутьме. Дубощит понял, что настроен тот весьма серьёзно, поскольку за почти год совместного знакомства ни разу не прибегал к таким уловкам, хотя причины были.
— Ты не сделаешь этого, — произнёс король, снова подойдя к своему фавориту-взломщику. Тот подобрался, словно в любой момент ожидал нападения, но не сдвинулся с места, продолжая так же пристально глядеть на Торина укоряющим взором. — Не уйдёшь, потому что ты любишь меня. И ценишь ребят. Ты знаешь, что они будут огорчены твоим уходом и не хочешь этого.
— Ты прав, Торин. Но если вы все обезумели, кто ещё спасёт вас от смерти? — задав этот, по всей видимости, риторический вопрос, Бильбо сам развернулся и, не глядя больше на Дубощита, отправился в оружейную. Он, похоже, снова собрался поговорить с Балином или, может, с Бофуром, которых до сих пор считал весьма разумными гномами.
Торин лишь покачал головой, глядя ему вслед.
***
Ни с Бофуром, ни с Балином поговорить не удалось. Когда хоббит влетел — по другому не скажешь — в оружейную, они на пару с другими гномами вдохновенно рылись в старом оружии. На вопросы и увещевания они отмахивались, слишком восторженные, чтобы прислушиваться к маленькому другу.
Создавалось впечатление, будто всех гномов в Эреборе поразило какое-то неизвестное воинственное проклятье. Эта идея на фоне других выглядела так зрело, что Бильбо стало страшно. Не желая больше сидеть в оружейной вместе с явно нездоровыми друзьями, он поднялся на бастион.
Дул прохладный вечерний ветерок. Смеркалось, и огни ранее заброшенного Дэйла светились всё ярче. Хоббит знал, что в городе остановились люди разрушенного Эсгарота и эльфийская армия. И от количества огней ему снова стало дурно.
«Эти дураки-гномы даже не знают, с чем связались, — тоскливо думал он, глядя на Дэйл. — Пусть придёт Даин. Это что-то меняет? Может, они и выиграют. Но сколько крови прольётся!.. Неужели им плевать?!»
Аркенстон неприятно оттягивал карман. Бильбо вытащил камень на свет. От покойного Смауга он знал, что именно эта гномья реликвия виновата во всех безумствах Торина.
«Драконья болезнь, — вспомнил он, поглаживая пальцем гладкую поверхность Аркенстона. — Вот чем болеет мой король. Это она толкает его на безумства. И так будет до тех пор, пока камень не покинет Гору…» — И он снова перевёл взгляд на Дэйл.
В его отчаянной голове вдруг возник план, не менее безумный, чем планы Дубощита, но в случае успеха могущий прекратить всю эту заварушку с войной. Решившись, хоббит снова спрятал Аркенстон и отправился вниз с бастиона — надо было вернуться к вещам и взять верёвку, ибо с Эребора не уйти другим путём, кроме как ползком по стене. А Бильбо был далеко не эльфом, способным на такие ловкие штуки.
***
Трандуил, властитель лесных эльфов, Бард, предводитель озёрных людей, и Гэндальф, странствующий волшебник, — все трое смотрели на удаляющихся Алфрида и Бильбо.
— Я всё не могу понять, чего в нём больше — храбрости или безумства, — наконец задумчиво произнёс человек.
Эльф и маг посмотрели на него, потом снова перевели взгляд на спину уходящего Бильбо.
— Хоббиты полны неожиданностей. А уж достопочтенный мистер Бэггинс и подавно, — заметил Гэндальф, и предводители с ним согласились — несмотря на то, что знали они Бильбо далеко не так хорошо и долго, как волшебник, оба успели понять, что хоббит не из простых.
— Вот только не могу понять, чего он добился всем этим, — Бард кивнул головой назад. Там, в палатке, лежало на столе сердце Горы — сияющий Аркенстон, камень, которым, по словам Бэггинса, Торин Дубощит дорожил больше всего на свете.
— Он, мой дорогой Бард, защищал своих друзей, — ответил Гэндальф. Бильбо с сопровождавшим его Алфридом давно скрылись за поворотом, но предводители не расходились. Они не понимали, и это непонимание сплотило их.
— Каким образом?
— Бильбо принёс нам то, ради чего Торин, собственно, и вернулся в Эребор. Аркенстон. Узнав, что камень у нас, Дубощит, возможно, прекратит военные действия и согласится на переговоры. В этом и состояла задумка моего друга.
— Но он в этом не уверен. Что, если гном от такого предательства лишь рассердится? Он же убьёт его! Или хоббит не понимает этого?
— Бильбо всё понимает. Он знает, что Торин рассердится. Это гарантированно в любом случае. Но подгорный король не может быть стопроцентно таким, пока сердце Горы находится за её пределами. Он попытается выкупить Аркенстон и заплатит вам в обмен на него. И тогда войны не будет. Ведь не будет же, да?
— Я уйду сразу, как получу ожерелье, — дёрнул подбородком Трандуил. — Не раньше.
— Я тоже уйду, но сначала мне нужны деньги, чтобы восстановить Эсгарот или укрепить Дэйл, — подтвердил Бард.
Гэндальф ничего не сказал. Лишь склонил голову и принялся снова попыхивать трубкой, думая о чём-то. Король эльфов ушёл к дозорным — выставить дополнительную стражу, чтобы та помешала, если потребуется, уйти мистеру Бэггинсу назад в Гору. Волшебник ничего не сказал, но Бард видел, что его взгляд в сторону отошедшего эльфа был полон сарказма.
— Он ведь уже ушёл, верно? — догадался он.
Маг не стал делать секрета:
— Да.
— Но каким образом?
— Для Бильбо не проблема прокрасться мимо стражи. Хоббиты могут передвигаться бесшумно и незаметно, когда им нужно без проблем скрыться.
— Но зачем? Дубощит убьёт его. Сомневаюсь, что твоему хоббиту это неизвестно.
— Затем, мой дорогой Бард, что Бильбо любит этих гномов. И больше всего он любит подгорного короля. Даже если бы Трандуил выставил всю свою армию на его стражу, Бильбо всё-равно ушёл бы.
— Он смелый, — задумчиво протянул человек.
— Думаешь?
— Ага. Как там говорят старики? «Необходима большая смелость, чтобы противостоять своим врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям». Надеюсь, у Бильбо получится сделать то, на что он рассчитывал.
Гэндальф встряхнул трубку. На её дне осталось ещё немного табака, но волшебник почему-то перехотел курить дальше. Он глядел на высившуюся за городом Гору, и взгляд его был далеко не радостным.
— Поживём — увидим, Бард, — прошептал он. — Поживём — увидим…