Сижу, перечитываю бумаги, как будто что-то в их тексте могло измениться с того дня как ты швырнула мне их в лицо. Это было месяц назад. Да, сегодня своеобразная годовщина — месяц как мы развелись. Ты просто ушла, забрав с собой сына и кота. В тот день я пошёл и взял себе собаку. Просто нашёл щенка в парке и принёс домой. Вылечил, выходил, назвал его Рэттер, что в переводе с немецкого означает «спаситель». Да, он — мой спаситель от одиночества, от пустоты, что ты оставила после себя. С ним я знаю, что кому-то нужен, что кто-то меня ждёт дома. Ведь ты даже не позволяешь мне видеться с сыном.

А из-за чего всё это? Из-за того, что ты нашла вот эти самые бумаги. Да, я не говорил что раньше уже был женат, но ведь она, Арина, уже пять лет как мертва. Я женился на ней в девятнадцать лет и мы прожили вместе только лишь год, а потом она заболела и болезнь забрала её. Я помню как сидел возле её кровати в её последние дни. Было так больно смотреть на неё в это время — такая юная, только лишь восемнадцать лет, а уже никогда не выйдет из этой квартиры, никогда не увидит снег или наступления новой весны, нет. Она покинет меня раньше, чем закончится этот октябрь. И я останусь один. Снова. Ещё несколько дней и свет оставит её голубые глаза. Так, двадцать седьмого сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года Тихонова Арина умерла у меня на руках.

Тяжело вздыхаю, вспоминая её последние слова: «Я люблю тебя, Ваня. Пообещай мне, что будешь счастлив». И я пообещал, я был счастлив! С тобой. Но не смог забыть её, мою первую любовь. У меня до сих пор остались письма, что она мне писала. Они дороги мне просто как память.

Откуда-то извне слышу голос Рогозиной.

— Тихонов, ты работать вообще будешь?! Ты за целый день ни черта не сделал! Ни одной экспертизы!

— Я всё сделаю, Галина Николаевна, — смотря на монитор, отвечаю, пытаясь вспомнить что за дело мы вообще расследуем и какие экспертизы нужно проводить.

— Да, сделаешь ты. Ты и пальцем не пошевелишь, пока на тебя не накричишь! О, а вот ещё один «работничек» явился! — в лабораторию вошёл Андрей. — Морозов! Ты что, совсем страх потерял?! Как ты смеешь приходить на работу в обед? Да ещё и в таком состоянии! Ты что, пьян? — кричала во весь голос на моего лучшего друга начальница. — Ты уволен! — женщина покинула помещение с прозрачными стенами.

Андрей же просто сидит и смотрит куда-то. Странно, что он не стал извиняться, странно что опоздал, странно что он пьян. Но это его личное дело. Сейчас меня это не касается. Поссорился с Дашкой, наверно. Я вот до сих пор не до конца верю в то, что ты ушла от меня. Я до сих пор скучаю. Я до сих пор хочу прийти домой и услышать твой голос и детский смех нашего сынишки, но нет. Дома меня ждёт только Рэттер. Я пробовал искать тебя, но всё безуспешно. Ты уволилась из ФЭС, сменила номер телефона и уехала вместе с сыном в Питер. Видно, ты смертельно обиделась на меня. Да, Аришка была похожа на тебя, но ведь ты — не она! Я не знаю с чего ты вдруг вбила себе в голову, что я до сих пор люблю её, и что на тебе женился от того, что ты внешне — её копия. Нет, я очень люблю тебя, но ты ведь не стала меня слушать, а просто ушла. Пусть Арина много значила для меня, но это прошло.

Когда часы показывают восемь, Андрей встаёт и с отсутствующим видом просто уходит. Он меня не видит в этот момент. Почему? Не важно, пожалуй. Не маленький мальчик — сам разберется. Но видит ли он вообще хоть что-то вокруг? Ах, да. Не важно. Это не мои проблемы, ведь так? Мне сейчас надо купить корма Рэттреру по пути домой, да и себе на ужин что-то. Ведь так, да?

Три дня спустя

— Иван, — зовёт меня начальница только я успеваю появиться на работе. — Ты знаешь что Морозова вчера сбила машина?

— Он жив? — спрашиваю, не осознавая до конца услышанного.

—Внедорожник на большой скорости. У него не было шансов.

Вот теперь меня оглушает реальность. Это известие просто удар под дых. Андрея больше нет. А ведь у него явно были проблемы, но я просто не захотел их видеть. Нет, зачем? Ведь есть только мои проблемы и они — превыше всего. А то, что у друга что-то случилось это так, пустяки. Боже, какой же я идиот…

В тот день, три дня назад, я его не замечал и Рогозина ещё отчитала по полной. А ведь он пришёл с опознания тел своих жены и дочери.