- Вы, герои, - самые настоящие идиоты, - прошипел Изуку, прикладывая руки к единственному целому участку кожи Урараки.  

Все вокруг стояли в шоке, не находя слов, чтобы хотя бы оправдаться. Но они все же имели совесть выглядеть виновато, что немного понижало уровень гнева, который бурлил в крови Мидории.

=

В начале все шло замечательно: эти дети показывали то, на что их неопытные умы были способны в этой плохо сконструированной ситуации с бомбой, пока не настала очередь команды, в которой состоял Тодороки.  

Конечно, Изуку не был удивлен, что сын Старателя не будет мелочиться и пойдет на все ради победы, но ему же и пришлось исцелять обе команды – минус Тодороки – от обморожения.

- Я прошу прощения за то, что добавил тебе работы, Мидория, - искренность в его монотонном голосе заставила Изуку помешкать.

Он оторвал свой взгляд от полу исписанной страницы в его блокноте, чтобы посмотреть в честные гетерохромированные глаза Тодороки. Шинсо, который все это время стоял рядом с ним, глядя через плечо в его записи, тоже поднял голову, не вмешиваясь в разговор, но и не скрывая, что подслушивает.

Изуку был удивлен. Никто еще не извинялся перед ним, что причинил вред другому, что в итоге вылилось в большее количество хлопот для него.

Ну, кроме Тоги. Эта маньячка любила перерезать бедренные артерии своих жертв до того, как Лига их успевала допросить, поэтому Изуку приходилось тратить свою энергию, чтобы эти несчастные ублюдки оставались живыми. К счастью, у Химико была масса секретов, которыми она не прочь поделиться, а у Изуку - его сыворотка, что не давала людям быстро расставаться с жизнью.

Вот только когда она извинялась за то, что ее очередная жертва чуть не погибла от ее же рук, на ее лице не было ни капли вины или стыда – только хищная улыбка и яркий румянец на щеках.  

Поэтому, когда Тодороки сам подошел, чтобы попросить прощения, Изуку не знал, что ему ответить на это.

- Да ничего, бывает, - пробубнил Мидория, отводя взгляд.

Он слышал приглушенный смех Шинсо, который шепотом передразнил его “бывает”, и только сила воли удерживала зеленоволосого от трусливого побега. Он не умел общаться с не-злодеями на обыденные темы, которые не были бы о работе.  

Хитоши был исключением, но только потому, что Изуку знал его с детства.

- Я… Это все же моя практика, - наконец ответил Мидория, видя, что Тодороки внимательно его слушал. – Ну, исцелять людей, поэтому… Никаких обид?

Изуку сделал неопределенные движения одной рукой, а второй прижимал блокнот к своей груди, словно щит. Он чувствовал, как пылали его щеки, а истерический смех Шинсо, переходящий в хриплый писк, никак не помогал его нервам успокоиться.

Тодороки долго молча смотрел на него, и Мидории на секунду показалось, что в его глазах что-то изменилось, после чего он быстро кивнул, развернулся и ушел.

Шумно выдохнув, Изуку подождал, пока его сердце успокоится, а затем ударил Шинсо локтем в бок, отчего тот согнулся пополам и закашлял. Зато он перестал смеяться.

=

Ему было стыдно в этом признаться, но Мидория ожидал худшего от командной работы Хитоши.  

За то время, что он помогал Лиге, они узнали несколько важных фактов о Шинсо: у него свой темп работы, который он ни за что не поменяет ради кого-то, ему плевать на приказы, и он никогда не сделает что-то, требующее физических усилий, даже если от этого будет зависеть его жизнь.

Изуку усвоил это практически с их первого знакомства. Он просто знал, что этот человек не был создан, чтобы координировать свои действия с кем-либо еще. Хитоши любил Лигу и своих друзей, но ему было очень сложно работать в команде, потому что он привык делать свою работу по-своему и самостоятельно.

Поэтому Мидория удивился, когда увидел его в деле. Он был словно другим человеком, работая слаженно вместе с Ураракой против команды Ииды и Бакуго. Может, ему просто нравилось показывать свое интеллектуальное превосходство и природную скрытность – Изуку не знал.

Но все пошло по пизде, когда Шинсо лично столкнулся с Бакуго на одном из этажей этой фальшивой многоэтажки. Они перекинулись парочкой фраз, после чего блондин впал в ярость и пытался лично уничтожить фиолетоволосого. Бакуго не пытался обезвредить его – он, абсолютно не думая о последствиях, хотел подорвать своего противника. Другие ученики тоже это заметили и заметно встревожились, но недостаточно, чтобы заставить Всемогущего прекратить бой.

В этот момент кровь застыла в жилах Изуку. Он был готов послать нахер всю секретную операцию Лиги, если это значило вытащить Шинсо из этой метафорической клетки с диким зверем.

- Чертов Юуэй с их чертовыми уроками, - шипел Изуку, доставая телефон, чтобы набрать Курогири или своего отца.

Его руки жутко дрожали, отчего у него не получалось с первого раза разблокировать телефон, но он замер на месте, когда до них дошел звук и ударная волна мощного взрыва. В этот момент ему стало плевать и он бросился к уже полу обвалившемуся зданию, не обращая внимания на попытки Всемогущего окликнуть его и остановить.

Изуку бежал, ловко минуя преграды из остатков стены, оказавшиеся перед самим зданием, и он сам не понял, как оказался на нужном ему этаже так быстро. С его души словно камень упал, когда он увидел своего друга целым и практически невредимым, но ужасно напуганным.

- И-Изуку? – прошептал он, удивленный появлением зеленоволосого.

Шинсо был в саже и все еще дрожал от произошедшего, но, что самое главное…

- Боги, ты в порядке, - облегченно вздохнул Мидория, положив руку на грудь.

Он пытался отдышаться – запоздалая усталость от его пробежки на скорости света дала о себе знать – и говорить одновременно, что было не лучшей идеей в данный момент. Ему хотелось обнять друга, но он знал, что Хитоши вряд ли этому обрадуется, зная его “любовь” к физическим прикосновениям в момент стресса.

- Я-то да, но вот… - помедлил он, привлекая внимание Изуку к другой особе в комнате, которую он не сразу заметил, когда прибежал сюда.  

- Что? – не сразу понял он, но проследив за взглядом Шинсо, Мидория в ужасе прошептал: - Твою мать.

У дальнего края стены лежала Урарака, тяжело дыша. От ее костюма осталось только название, но вместо него ее кожу покрывали кровоточащие раны и ожоги, на которые даже смотреть было больно. Изуку не представлял, какую адскую боль сейчас испытывает девушка, не понаслышке зная, какими болезненными бывают ожоги.

Изуку упал на колени перед ней, пачкая свой белый халат и штаны в грязи и бетонной пыли, и принялся искать на ее теле хотя бы один достаточно крупный участок кожи, который бы не был поврежден огнем или высокими температурами взрыва.

- Что мне надо делать? – отойдя от шока, Хитоши подбежал к Мидории, игнорируя их образовавшуюся публику из других студентов и одного бесполезного учителя.

Изуку опустил себе на глаза свои красные рентгеновские очки, и, пока они сканировали уровень повреждения тела девушки, что уже начинала стонать от ужасной пульсирующей боли, он наощупь достал шприц и бутылочку с прозрачной жидкостью из кармана своего халата.

- Держи, - серьезным тоном проговорил он, протягивая лекарства Шинсо. – Набери полный шприц этого вещества, а потом отдай его мне.

Кивнув, Хитоши взял протянутые ему вещи, пока Мидория продолжал осмотр. Он не был так же шокирован увиденным, как его одноклассники, ведь он часто бывал в баре, когда туда заваливались побывавшие в массовых побоищах злодеи, которые были готовы отдать любые деньги или секреты ради собственного исцеления, но он впервые видел, чтобы подобные раны получал кто-то на его глазах. Тем более он впервые лично помогал своему другу приводить в чувства пострадавшего.  

- Разве у тебя нет возможности ее исцелить, Мидория? – дрожащим голосом задала вопрос Момо, обнимая себя руками.

Никто не решался смотреть в его сторону, ведь был шанс, что их взгляд ляжет на кровоточащее тело их одноклассницы, но им всем был интересен ответ на вопрос Момо. Изуку нахмурился, меняя режим своего сканера, который практически завершил свой полный осмотр. Результаты, которые он уже успел получить, были неутешительными.  

- Я могу это сделать, раз вам так хочется, чтобы она чувствовала себя так, словно ее кожа плавится, пока я узнаю секреты для своего квирка, - с максимальной агрессией, на которую он был способен, ответил Мидория.

Он ненавидел такие моменты, когда другие знали лучше, что ему делать с его пациентами. Да, он не винил Момо – это был закономерный вопрос, - но не сейчас, когда он уже начал делать то, что было бы лучше для Урараки.

- Держи, - прошептал Шинсо, протягивая Изуку полный вещества шприц.

Тот благодарно принял его и ввел его, стараясь избегать открытых ран, что было сложно, ведь он не видел половины ее кожи из-за крови или грязи, которую она не смогла смыть.

Урарака перестала двигаться практически сразу, как он вывел шприц из ее тела. Ее дыхание было все еще глубоким, но уже не таким рваным, а болезненное выражение лица немного сошло, хотя она все еще сильно хмурилась и кусала губы до крови, сдерживая крики и стоны.  

Обычно в такие моменты Изуку говорил, что ее тело было без сознания, но разум все еще бодрствовал.  

- Что это было за лекарство, Мидория? – подал голос Всемогущий, подходя к медику, который едва заметно напрягся. – Ей стало лучше.

Изуку сменил перчатки, доставая новую запечатанную пару из кармана, обдумывая свой ответ на вопрос.  Он решил остановиться на полуправде.

- Это обезболивающее, которое хоть и действует недолго, зато срабатывает мгновенно. Мой отец создал его для меня, чтобы в таких ситуациях у меня было время, чтобы зарядить свой квирк.

На самом деле его отец нашел того, кто сделал бы подобный препарат для Изуку, ведь они не хотели, чтобы их жертвы умирали мгновенно во время допроса, если Тога или Даби увлекутся. А так они могут и повеселиться, и быть максимально эффективными.

А то, что их жертвы оставались все это время в сознании – не было побочным эффектом. Мидория-сан продумал все заранее.

- Не знал, что твой отец – ученый, - ухмыльнулся Шинсо.

Изуку закатил глаза и продолжил вытирать от крови специальной тканью, смоченной в антисептическом средстве, единственное уцелевшее место на теле Урараки. Он был частично рад, что кровь практически полностью покрывала ее кожу, ведь тогда ее голое тело было бы всем напоказ.

- Отличный пример того, почему латекс – хуевый выбор для героя, - пробурчал Мидория достаточно громко, чтобы все слышали.

Героини покраснели и отвернулись в стыде. Изуку надеялся, что они подадут заявку на изменение своих костюмов после этого. Он не хотел бы, чтобы подобный случай повторился с кем-либо еще.  

Когда его дело было закончено, он вздохнул и обратился к Хитоши.

- Поведай мне секрет: что здесь произошло, - наконец задал он вопрос, который не давал ему покоя все это время.  

Шинсо не смотрел на него, когда отвечал. Его глаза застилала пелена, и Изуку был уверен, что сцена произошедшего играла у него перед глазами. Ему было жаль заставлять снова это вспоминать, но силы секретов, что все еще были отпечатаны на его руках, было недостаточно, чтобы хотя бы затянуть все раны Урараки – не то, что избавить ее от шрамов.  

- Я стоял напротив Бакуго, который направил на меня свою перчатку, - подал голос Шинсо, который старался говорить так, что слышал его только Изуку. – Он готовился подорвать меня, а я застыл на месте, словно смотрел на все со стороны. Урарака оттолкнула меня, но сама уйти от взрыва не успела.

Он говорил так монотонно и безэмоционально, но Мидория чувствовал только слова, что выжигались у него на руках, подобно клейму. Он знал, что у Шинсо в душе бушевал пожар, выход которому он не могу дать, поэтому слезы текли именно у него.

- Вы, герои, - самые настоящие идиоты, - прошипел Изуку, смаргивая слезы.

Слова с его рук змеями переползали на тело девушки, обвиваясь вокруг ран, пока ее тело не было практически полностью покрыто словами. Изуку в это время видел только боль на лице Урараки, которая возвращалась с новой силой, ведь действие препарата постепенно сходило на нет. Благо, у Изуку было достаточно секретов, чтобы хотя бы избавить ее от боли и кровоточащих ран.

Но вот шрамы – совсем другое дело.

=

Урарака была передана Исцеляющей леди при первой же возможности. Все же Всемогущий не был абсолютно бесполезен, и он вызвал других героев сразу же, как узнал о том, что произошел взрыв во время тренировки, поэтому остальные прибыли довольно быстро, чтобы забрать пострадавшую ученицу в медицинское крыло академии.

У Исцеляющей леди не было времени, чтобы поблагодарить Изуку, но он увидел это в ее глазах, когда выходил из палаты. Почему-то от этого ему не становилось легче.

- Я думал, что ты там проторчишь еще час, - раздался голос Шинсо у него над головой.

Изуку медленно моргнул и остановился. Он думал, что Хитоши уже давно ушел домой, но, видимо, сегодня он переночует в баре. Фиолетоволосый всегда так делал, когда не хотел быть один в особо плохие дни. Сегодня как раз был именно таким.

- Я тоже, но они решили оставить Урараку под наблюдением Исцеляющей леди на случай “если ее состояние ухудшится”, - Изуку сделал воздушные кавычки пальцами и раздраженно фыркнул. – Они думают, что я херово сделал свою работу.

Шинсо уже было открыл рот, чтобы ответить своему другу, как его перебил другой еще более уставший грубый мужской голос.

- Недзу просто не до конца уверен в твоих способностях в отличие от Исцеляющей леди. Я слышал, что она практически полностью тебе доверяет, - поведал Сотриголова, который появился будто из неоткуда, до смерти пугая своего ученика и Мидорию. - По секрету скажу, что после сегодняшнего я сам стал больше верить в то, что было написано в твоем деле о количестве опыта в этой сфере.

Вместе со словами, расползающимися по коже его рук, по его спине пробежал холодок, а страх зародился в его груди. Изуку молча таращился на единственного героя, который, как он считал, мог раскрыть его истинные мотивы пребывания в академии.

- Я хочу с тобой поговорить, Мидория, - не спуская глаз с медика, сказал Айзава.

Вот же срань.