Услышав, как открывается дверь, Вэй Ин откладывает очередной отчёт о Ночной охоте, что только начал читать. Едва он поднимается, и Лань Чжань заключает его в объятия:
— Вэй Ин.
— Вернулся, — шепчет Усянь ему в шею. Одежды Лань Чжаня холодные, и у Вэй Ина по коже бегут мурашки. Он целует супруга и выдыхает: — Я скучал.
— Мгм, — Лань Чжань крепче прижимает его к себе, касается губами виска.
— Ты голоден, Лань Чжань? — спрашивает Вэй Ин, всматриваясь ему в лицо, и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Ну конечно, голоден! — а затем выворачивается из объятий и за руку ведёт Ванцзи к столу.
— Я приготовил для тебя рис — как ты любишь, — он снимает с Лань Чжаня плащ и усаживает, подставляет от жаровни ещё тёплый горшочек. Не зная, когда точно вернётся супруг, он взялся за готовку немного рано, и еда почти успела остыть.
— Спасибо, — Лань Чжань ловит его ладонь и целует пальцы, прежде чем взять палочки.
Вэй Ин относит плащ на место, а затем устраивается рядом с супругом.
— Утром Цзинъи с малышами вернулись с Ночной охоты, — принимается он рассказывать о произошедшем за последние два дня, — я уже почти закончил с отчётами. Они очень смышлёные, Лань Чжань, видно, что твои ученики. Ещё немного теряются, но это ничего, — он улыбается — и видит улыбку в глазах Лань Чжаня. Затем вспоминает и добавляет: — Сычжуй прислал письмо, что ещё на несколько дней задержится в Башне Золотого Карпа.
— Вот как? — теперь улыбка слышится и в голосе.
— Они с Цзинь Лином хотят ещё раз выйти на Ночную охоту в тот посёлок — проверить, не упустили ли кого на прошлой, — поясняет Вэй Ин.
— Это правильно, — соглашается Лань Чжань, оторвавшись от риса, и они встречаются взглядами. Вэй Ин тихо смеётся.
Когда тарелка пустеет, Вэй Ин торопливо поднимается:
— Я ведь хотел приготовить для тебя бочку и совсем заговорился!
— Не суетись, — Лань Чжань берёт его за руку. — Приготовим вместе.
— Но… — Лань Чжань устал, и Вэй Ин хочет позаботиться о нём, но к чему спорить? Так что он обрывает возражение и соглашается: — Ладно. Вода, должно быть, уже согрелась.
Пока они наполняют бочку, Вэй Ин замечает, что движениям супруга словно бы не хватает привычной плавности. Должно быть, встреча с Цзян Чэном прошла не вполне гладко. Впрочем, могло ли быть иначе?
Всё готово. С замиранием сердца Вэй Ин следит, как изящно Лань Чжань шагает внутрь и погружается в воду, и присоединяется к нему. Оставив поцелуй у основания шеи, он опускает руки Лань Чжаню на плечи и чувствует, что те действительно скованы напряжением. Некоторое время он мягко массирует их, но очевидно, что здесь нужен полноценный массаж.
— Как всё прошло? — спрашивает он, привлекая супруга к себе.
Как Верховный заклинатель Лань Чжань решал спор двух небольших кланов, расположившихся в землях, подконтрольных ордену Цзян, о территории для Ночной охоты. Больше века они делили лес, но молодой глава одного клана пожелал взять в жёны наследницу другого и, получив отказ, заявил права на охотничьи угодья. Решение главы ордена Цзян, что лес не принадлежит никому и потому заклинатели обоих кланов могут охотиться в нём, не удовлетворило его, и он потребовал вмешательства Ханьгуан-цзюня, настаивая, что его клан был основан раньше, а потому имеет больше прав на эти территории.
— Цзян Ваньинь был прав, — выдыхает Лань Чжань.
Вэй Ин улыбается:
— Скука?
— Мгм.
Супруг поворачивается в его руках, и они оказываются лицом к лицу. Лань Чжань всматривается в его глаза, а в его собственных читается печаль.
— Вы поссорились? — наконец спрашивает Вэй Ин и нежно проводит пальцами по его щеке.
— Мы почти не говорили, — качает головой тот. — Но он… был взвинчен.
«Не ссорились — уже хорошо», — решает про себя Вэй Ин, а вслух добавляет:
— Такой уж Цзян Чэн, — и усмехается. Мысли о названном брате будят печаль, а сейчас Вэй Ину вовсе не хочется печалиться, не тогда, когда Ванцзи вернулся. Потому он говорит: — Но не будем о нём. Лучше я вымою тебе волосы, что скажешь?
— Замечательно, — кивает Лань Чжань, и Вэй Ин довольно улыбается. Мыть друг другу голову — один из их любимых ритуалов.
Лань Чжань снова усаживается спиной к нему, а Вэй Ин берёт мыльный корень, вспенивает в руках и долго массирует супругу голову — и в этих движениях больше ласки, чем практической необходимости.
— Пора смывать, — наконец говорит Вэй Ин, когда пена покрывает волосы равномерно. Супруг ныряет. Пальцы приятно скользят между прядями — и вот они уже чистые. Лань Чжань выныривает, проводит ладонями по лицу, чтобы убрать воду, и, повернувшись, тянется за поцелуем. Нежным и неспешным, но глубоким, от которого нестерпимо хочется продолжения — но они ещё не закончили. Потому Вэй Ин кусает его за губу и с усилием заставляет себя отстраниться. Лань Чжань слегка улыбается.
Теперь уже он мылит Вэй Ину волосы, точно так же больше лаская, чем просто вспенивая. И Вэй Ин чувствует, как расслабляется затёкшая шея, как отступает несильная головная боль, которой он до этого момента даже не замечал.
— Всё-таки у тебя волшебные пальцы, Лань Чжань, — усмехается он.
— Хорошо, — в голосе слышится смущение — но совсем немного — и удовлетворение. Вэй Ин тихо посмеивается, вспоминая, как Лань Чжаня смущало подобное поначалу, как смущался и он сам.
Он ныряет, и ощущение, что в мире есть только они вдвоём, становится ещё острее.
Скоро они заканчивают омовение — после горячей воды воздух в комнате кажется холодным, и Вэй Ин спешно вытирается. А Лань Чжань остаётся таким же невозмутимым, как и всегда, и не отводит от него взгляда, от которого Вэй Ин невольно дышит тяжелее. По его телу прокатывается горячая волна, когда он видит, что супруг возбуждён — как и он сам.
Но Вэй Ин качает головой:
— Тебе нужен массаж, — он отступает, вместо того чтобы шагнуть в объятия, находит нижнюю рубашку и заворачивается в неё — всё-таки в цзинши и впрямь прохладно.
— Хорошо, — соглашается Лань Чжань после короткого размышления.
Проходя мимо, он останавливается и коротко целует Вэй Ина в губы — и отстраняется раньше, чем тот успел бы поддаться искушению и углубить поцелуй.
Пока Вэй Ин ищет подходящее массажное масло, Лань Чжань подбрасывает дров в жаровни и переставляет маленькую от стола ближе к постели. Когда он заканчивает, по комнате стелется мягкий цветочный аромат — Вэй Ин зажёг благовония. Тёплые руки ложатся на плечи и аккуратно надавливают, заставляя опуститься на постель — так Лань Чжань и поступает.
Вэй Ин ставит флакон с маслом так, чтобы было удобно дотягиваться, и усаживается супругу на ягодицы — рубашка задирается, кожа касается кожи.
Не удержавшись, Вэй Ин оставляет поцелуй между лопаток, с удовольствием отмечая, как вздрагивает от этого Лань Чжань; внимательно рассматривает шрамы — он почти смирился с тем, что они есть, но то, как они появились, по-прежнему отзывается болью в груди, и он проводит по ним пальцами, словно так мог бы не только стереть их, но и поймать, предотвратить каждый удар, что оставил по себе такие следы…
— Вэй Ин, — его вырывает из задумчивости голос Лань Чжаня. Тот поворачивает голову, и они встречаются взглядами. Вэй Ин понимает: супруг знает, о чём он думает, и беспокоится.
— Массаж, конечно, — улыбается он, берёт флакон и плещет масла на ладонь.
Второй Нефрит Гусу Лань сейчас и правда словно бы из нефрита — так напряжены его мышцы. И Вэй Ин неторопливо разминает их, в каждое движение вкладывая силу и вместе с тем нежность. Шее приходится уделить особенно много внимания, и его подсыхающие волосы то и дело спадают супругу на спину, сколько бы он ни убирал их назад. Впрочем, не похоже, чтобы Лань Чжань был против.
Скованные напряжением мышцы постепенно становятся мягче, и Вэй Ин улыбается, довольный результатом — и едва ли не больше тем, как время от времени с губ Лань Чжаня слетают полувздохи-полустоны.
Наслаждаясь ощущением бархатистой кожи под пальцами, Вэй Ин последний раз проводит ладонями по спине супруга и, склонившись к самому уху, шепчет:
— Всё.
Он перебирается на постель сбоку, а Лань Чжань садится и потягивается.
— Теперь намного лучше, — говорит он и, чуть улыбнувшись, добавляет: — У Вэй Ина волшебные пальцы.
Вэй Ин смеётся, качая головой.
— Тогда им лучше не останавливаться, м? — и он тянется за поцелуем, а рукой скользит по груди супруга вниз, к животу — и ещё ниже. Лань Чжань выдыхает ему в губы и притягивает к себе на колени, следом освобождая от рубашки.
И вот уже его ладонь ложится поверх ладони Вэй Ина, лаская сразу оба члена. Вэй Ин спускается поцелуями-укусами на шею, зарываясь свободной рукой Лань Чжаню в волосы и заставляя отклонить голову назад.
Но Вэй Ин слишком скучал, потому вскоре ласк становится недостаточно, и он тянется за массажным маслом. Он протяжно выдыхает, когда они с Лань Чжанем наконец становятся едины вновь, и слышит такой же выдох.
Лань Чжань позволяет ему руководить, поддерживает за талию.
Поцелуи — в губы, в подбородок, в шею, в плечи — сыплются беспорядочно, перемежаясь с укусами. И каждый стон, что Вэй Ин слышит, заставляет его чувствовать острее и ярче.
Удовольствие становится чрезмерным, толкая его за край, и Вэй Ин вскрикивает, не пытаясь сдерживаться. А когда Лань Чжань со стоном следует за ним, он прижимается к нему так тесно, как только может.
Так, в объятиях друг друга, они восстанавливают дыхание и только потом ложатся.
Спустя ещё минуту Лань Чжань шепчет ему в самое ухо:
— Люблю Вэй Ина, — и нежно прикусывает мочку.
— И я люблю тебя, Лань Чжань, — отвечает он, повернувшись так, чтобы смотреть супругу в глаза. Он видит, что того одолевает сон — всё-таки уже наступило время отбоя, потому, легко коснувшись губами губ, гладит по щеке и добавляет: — Спи.
— Мгм, — Лань Чжань словно бы кивает и действительно закрывает глаза.
Вэй Ин наблюдает, как его дыхание становится всё более размеренным и спокойным, и не перестаёт улыбаться. Спящий Лань Чжань невозможно очарователен.
Но сам Вэй Ин спать пока не хочет. Ещё какое-то время он любуется Лань Чжанем, а затем решает, что стоит закончить с отчётами — их и осталось совсем немного. Не желая отходить далеко от супруга, он, приведя в порядок и себя, и его и набросив всё ту же рубашку, тихо переносит столик с бумагами так, чтобы сесть за ним у самой постели.
Его окутывает тепло, исходящее от жаровни, отчёты, написанные аккуратным детским почерком, вселяют уверенность в достойном будущем их авторов, а за спиной слышится равномерное глубокое дыхание — потому на душе у Вэй Ина тепло и спокойно.
Он счастлив.