С утра на Плантах прохладно и сыро.
Кармен перебегает дорогу перед носом пятьдесят второго трамвая, задерживается возле его остановки на секунду: даже в субботу он полон людей. Туристы с картами и чемоданами, семьи, студенты в толстовках с логотипами. Контроллер заходит почти перед самой отправкой. Двери закрываются, и до Кармен едва слышно доносится обрывок "Proszę przygotować bi…" — трамвай уезжает.
Кармен улыбается и бежит дальше по Плантам.
Листья липнут к подошвам кроссовок. Ночью дождь шел. Еще не успели убрать.
А где-то на газонах до сих пор цветут маргаритки.
Кармен останавливается, пропуская велосипедистов на повороте. Мимо, тарахтя, едет один из старых трамваев, болтают рядом две студентки с синими сумками ("samorząd studentów uniwersytetu Jagiellońskiego", она эту надпись наизусть знает, хотя и понимает из нее только часть про студентов и принадлежность к университету). Кармен ловит что-то знакомое в потоке слов: angielski, rosyjski, biologia.
Улыбается.
И бежит дальше.
Мимо каплички святой Гертруды, мимо остановок, мимо семей с колясками и мимо большого Вавеля. На его башни смотрит лишь мельком, сворачивая на Страдом: сегодня у нее встреча в еврейском квартале.
И она уже опаздывает.
У улиц здесь красивые названия и красивые домики, нужная ей кофейня стоит на перекрестке Медовой и Эстеры, и у нее тоже красивое название: Cytat Café. Это что-то о цитатах, догадывается Кармен, взбегая по узкой лестнице.
— Dzień dobry, — бросает бодро девушкам за стойкой, снимает капюшон и уходит вглубь зала.
Джулс заняла столик в самом углу, чашка с ее кофе отодвинута в сторону — перед ней ноутбук, и она увлеченно что-то печатает. Ни секунды без работы.
Кармен почти благодарна очередному культурному семинару и Клео, которая не успокоилась после неудачной кражи в Лондоне и ищет теперь себе новую корону к вечернему платью по всему миру. У них с Джулс наконец вышло встретиться.
Спустя столько недель.
Кармен обнимает ее, почти не стесняясь: их столик в углу, кофейня пустая, а на дверях она видела наклейку с радугой. Здесь косо не посмотрят.
Не должны.
— Прости, что задержалась, — шепчет, не отстраняясь. — Зак задержал.
— Опять сказала, что на пробежку идешь? — смеется Джулия.
Они стоят неловко почти с полминуты, у Кармен челка из-за уха выскальзывает — Джулс тянется, чтобы поправить ее.
А потом целует.
Быстро. Едва заметно.
Краснея.
— Кофе здесь вкусный, — говорит тут же, возвращаясь в свое кресло. — И книги можно взять почитать, правда, они все на польском.
— Сейчас я буду рада, если мне удастся прочитать меню, — хмыкает Кармен.
Там есть английские подписи, конечно же, но это слишком просто и скучно. Кармен куда больше радуется, когда видит знакомое: kawa, czekolada, róża, ciastko. И только croissant из языка в язык не меняется.
Она заказывает капучино с лавандой и жасмином, бросает в баночку для чаевых пять злотых — бариста улыбается широко, благодарит, и Кармен хотелось бы ответить ей "proszę bardzo", но все время до этого они говорили на английском, и было бы странно вдруг хвастаться своим знанием такой простой фразы. Так что она только улыбается в ответ.
Однажды она сможет говорить и на польском.
— Как семинар? — спрашивает, возвращаясь. Джулс как раз прячет ноутбук в сумку.
— О, — отвечает радостно, — замечательно! Вчера показывали процесс реставрации "Мадонны в плаще". Красиво! И, — тут улыбка ее становится хитрой, — все оценили сокровища Пястов.
Кармен подмигивает.
— Всегда рада сохранить какую-нибудь ценность.
Кармен приносят ее кофе. На зарисовке рядом — цитата: "Po każdej wojnie ktoś musi posprzątać. Wisława Szymborska."
В окно за их спинами начинает барабанить дождь.
Кармен греет руки о чашку, душу — об улыбку Джулс напротив.
И ей так спокойно.