Тепло

«На фоне ровного белого неба было хорошо видно, как Альк с Рыской,

до чего-то договорившись, протянули друг другу руки.

Да так дальше и поехали». ГКП.

— Да о чем с тобой вообще можно говорить, крыса ты саврянская! — окончательно взбеленилась Рыска. — Как был бараном, так и останешься!

— Баран хоть стадо возглавляет, зато овцы за ним тупо следуют, — фыркнул Альк, которому уже тоже поднадоел затянувшийся спор. Вспыхнувший — впрочем, как и всегда, — непонятно по какому поводу. — Хорош горло студить… сказочница.

Девушка осеклась на полуслове. Действительно, чего это она? Когда при Жаре ругались, обычно в рамках приличия держалась, а сейчас словно с цепи сорвалась.

Альк глянул искоса на присмиревшую Рыску и довольно хмыкнул. А ведь даже и не заметила в суматохе, как он назвал ее.

Дорога взбегала на небольшой холм, вместо того чтобы обогнуть его, как и все нормальные дороги, потом спускалась с кручи и устремлялась дальше на север. Мужчина остановил корову на самой верхушке насыпи. Вдалеке темнел лес, а за ним — он знал — много вешек и несколько дней спустя покажется, наконец, родовой замок Хаскилей. Конец их совместного пути.

Рыска поздно заметила отставшего саврянина: уж почти к подножию спустилась. Девушка окликнула раз-другой, но не дождалась ответа, вздохнула и развернула свою корову. Недовольно мотая рогатой головой, скотина вновь вскарабкалась на явно ненавистный ей холм.

— Альк?

Мужчина задумчиво перевел взгляд на Рыску. Поднявшийся ветер теребил концы его кос, заставляя их извиваться, как две гибкие змейки. В пронзительно-желтых глазах никогда нельзя было прочитать ничего из того, о чем думал саврянин. А теперь она еще и дара лишилась, который хоть иногда подсказывал лучшую дорогу. Нечего теперь противопоставить — все равно он верх одержит над беспомощной весчанкой.

Рыска почувствовала, как хлюпает в носу. То ли из-за ветра, который и вправду уже разыгрался не на шутку, то ли из-за мыслей этих дурацких. Как же они всегда невовремя!

— Извини, — пробормотала она, опуская голову.

Крыс за Альковым воротником поднял голову, посмотрел своими глазами-бусинками то на девушку, то на мужчину и совсем по-человечьи вздохнул.

Вот ведь и вправду… бараны.

— Ну так бы всегда, — самодовольно протянул саврянин. — А то заладила: дурак, козел, крыса. Баба должна знать, когда рот захлопнуть надо.

От Рыскиных слез моментально не осталось и следа, как и от чувства вины, из-за которого она только что чуть не призналась Альку в… Ох, божиня.

— Ты невыносим! — сквозь зубы прошипела девушка и даже сорвалась на крик: — Ну тебя к Сашию!

Корова недовольно дернулась, получив пятками по бокам, и шагнула с ненавистной горки. Но теперь уже разозлился Альк.

— А ну стоять! — рявкнул он, подавшись вперед и успев ухватить девушку за кончик косы. Приличный такой кончик, с локоть длиной. Еще и на кулак намотать успел. Испугавшись, Рыска подхлестнула корову. Но Альк держал так крепко, что девушку просто выдернуло из седла. Чудо еще, что в стременах не запуталась.

Замерев на миг в воздухе, Рыска со всего маху хрястнулась спиной прям об землю. Корова Алька, видя такое непотребство, с удивления отступила назад, и саврянин, так и не выпустивший черной косы, еле успел сам с седла соскочить, чтобы девушку вдобавок ко всем удовольствиям еще и не протащило по грязи.

Разжав неожиданно дрожащие пальцы, Альк упал на колени рядом с Рыской. Глаза ее были закрыты, а тело сотрясали какие-то судороги. Не разобравшись, мужчина поначалу решил, что предсмертные. И лишь полщепки спустя до него дошло, что девушка давится смехом, старательно затыкая себе рот, чтобы не захохотать в голос.

Возмущению Алька не было предела. Он даже пальцем в бок Рыске потыкал, призывая успокоиться, но добился лишь, что смех стал громче. Аж слезы в уголках глаз выступили, крохотные, прозрачные, как маленькие алмазы. Не размышляя ни на миг, что он вообще такое делает, Альк осторожно коснулся одной из них кончиком пальца. Капелька охотно переползла на него, а Рыска вдруг резко перестала смеяться. Замерла, как мышь, кошку учуявшая, и, кажется, даже дышать забыла.

— Ты… что делаешь? — неуверенно спросила она, заметно краснея.

Крыс, чудом не свалившийся с Альковой шеи во время пируэта с коровы, устроился на широком мужском плече и теперь сосредоточенно выкусывал блоху из шерсти на пузе.

Вот же дура, будто не замечает очевидного. И ежу ведь понятно.

— Извиняюсь, — будничным тоном произнес саврянин, стирая и вторую капельку, отчего ресницы девушки невольно вздрогнули, веером мазнув по мозолистым пальцам.

Чудн<i>о</i> Рыске сейчас было. А Альку — еще чуднее. Если для нее все это просто в новинку, непривычно, то саврянину казалось, будто Саший все-таки запоздало свел его с ума. А как иначе объяснить внезапное жгучее-прежгучее желание обнять эту глупую весчанку, прижать к себе, что б аж кости захрустели, и… По хребту пробежал холодок, и неожиданно стал очень давить ремень штанов. Осторожно, боясь напугать, он прикоснулся к вороту ее рубахи, потянул на себя, распуская шнуровку, и мягко, почти нежно, дотронулся до теплой кожи, ощущая истерично бьющуюся под ней жилку.

— А за что? — прошептала Рыска, не делая ни одного порыва к защите своей так тщательно оберегаемой чести. Наоборот — отчаянно мечталось, чтобы слезы вновь на глазах появились. Ведь тогда Альку (о, божиня!) снова пришлось бы их стирать.

На лицо ей упали белые косы, защекотали так, что вот еще чуть-чуть — и чихнется. Рыска уже нос наморщила, как волосы вдруг пропали, а их место заняла знакомая мужская физиономия. Саврянин так внимательно изучал открывающиеся ему в распахнутом вороте перспективы, что девушка вновь вспыхнула аки маков цвет и рванулась встать, но сильные руки перехватили ее порыв на полпути. Альк наконец сделал то, чего хотелось так давно, но что он по глупости своей и твердолобости старательно игнорировал. Прижал Рыску к себе крепко-крепко, так что она аж пискнула.

Но не отстранилась, не начала ругаться. А подумав щепочку, скользнула тонкими ладошками по его бокам и уткнулась носом куда-то в живот, согревая маленький пятачок ткани своим горячим дыханием.

Продолжая прижимать девушку к себе левой рукой, Альк запустил пальцы другой в вороные волосы, поворошил, с каким-то яростным остервенением вдыхая идущий от них запах, ужасно непохожий на все другие запахи, но такой родной, что аж в носу защипало. Мужчина прижался подбородком к ее затылку, давно забыв уж, что сидят они на голой земле, чуть ли не в самой грязище, что уже давно накрапывает гадкий мелкий дождик, что ехать давно надо бы.

Что где-то за лесами и холмами ждет не дождется отчий дом блудного сына.

Альк неожиданно для себя осознал невероятно простую вещь: его дом — там, где Рыска. Хоть в лесу на лапнике, хоть в весковой избе, хоть в палатах тсарских. Лучше, конечно, на вольной дороге, вдвоем, путниками, но невозможно это стало после Рыбки. А раз так — гори оно огнем. Лишь бы она была рядом, а все остальное — мелочи.

Саврянин не думал, сколько они так просидели. Может, пару щепок всего, а может, и лучину. Коровы, недоуменно поглядев на хозяев, взялись щипать редкую траву, логично рассудив, что привал, когда можно дать отдыха уставшим копытам, будет явно не скоро. А с такими наездниками — тем более.

Рыска шумно шмыгнула носом и высунула его из Альковой рубахи, жадно глотая свежий воздух.

— Вот же плакса, опять реветь будешь? — чуть отстраняясь и давая ей вздохнуть, произнес саврянин, и не было в его голосе совершенно никакой насмешки. Наоборот, Рыска неожиданно почувствовала какие-то другие, непривычные нотки. Словно с котенком игручим говорит.

— Не буду, — пообещала девушка, украдкой вытирая нос об Алькову рубаху. И тихо, чтобы только крыс услышать мог, добавила: — Никогда.

Но саврянин услышал, хотя и не подал виду. Осторожно выпутал пальцы из Рыскиных волос и поднялся, подал ей руку. Девушка заметно смутилась, но предложенную часть тела приняла, и была рывком поставлена на ноги. Коровы послушно подошли на свист, торопливо дожевывая полусухие стебельки одуванчиков.

Уже сидя в седле, Альк вновь протянул Рыске ладонь. Пальцы их переплелись крепко, словно нити в хорошем полотне, которое после тканья рви не рви, а только ножницами располовинишь. Так и поехали дальше — бок о бок, почти касаясь друг друга ногами и не разжимая рук. Коровы недовольно головами мотали — неудобно так, стремя о стремя трется, да и копытами почти в одни и те же ямки попадают, — но кто же право говорить даст бессловесной скотине?

Крыс повел носом, сверкнул глазами и шмыгнул Альку за пазуху. По его крысиному мнению, там было намного теплее.